Любовь слепа - Линси Сэндс

Всякое участие и любопытство по поводу ее слов мгновенно улетучилось, когда она поднесла свечу ближе, видимо, чтобы лучше рассмотреть. Было очевидно, что у нее совершенно отсутствует ощущение пространства. Эйдриан чуть не обжег свое достоинство – и не горячей водой, как Реджиналд, и без всякого барьера из ткани, чтобы защитить его тело! Он выхватил у нее подсвечник и помог ей подняться.

– Тогда идемте. Если вы желаете заняться этим сегодня ночью, я буду более чем счастлив услужить вам, – заверил ее Эйдриан и повел к постели. Если бы она могла видеть, в его желании у нее не было бы никаких сомнений.

Когда Кларисса забралась в постель, он поставил свечу на прикроватный столик, обернулся и обнаружил, что она слезает с кровати с другой стороны. Он непонимающе смотрел на нее, а она стояла с противоположной стороны кровати, теребя свои руки, словно они были мокрыми полотенцами, которые она стирала.

– Вы должны лечь в постель, если хотите... Ну что ж, полагаю, это не обязательно должно происходить в постели, – неуверенно произнес Эйдриан. Но действительно, несмотря на ее заявление, что она хочет сделать это, казалось, она совсем не жаждет это делать. Склонив голову набок, он с сомнением смотрел на нее. Наконец он сказал: – Кларисса, что-то не так?

Его жена молча покачала головой и продолжила крутить руки, ее глаза были широко распахнуты и – по его мнению – полны тревоги.

Решив, что она, наверное, немного нервничает из-за постели, и что он должен вести себя осторожно и мягко, Эйдриан медленно направился к ней, желая поцеловать ее и этим рассеять ее тревоги. Но в момент, когда он огибал угол, она повернулась и снова забралась на постель.

Эйдриан слабо улыбнулся, думая, что она переменчива, как ветер. Он тоже стал ложиться, только для того, чтобы обнаружить, что она проползла по постели и спустилась с противоположной стороны.

Медленно выпрямившись, Эйдриан наблюдал, как она повернулась и стала смотреть на него через разделявшую их кровать, снова нервно ломая руки.

– Кларисса, – медленно произнес он. Но это было все, что он успел сказать, когда она выпалила:

– Я не думаю, что хочу, чтобы вы протыкали мой пирог своим жезлом.

Эйдриан замер и моргнул. Вот, опять этот жезл, а он понятия не имеет, о чем она говорит. Проткнуть ее пирог его жезлом? В этом не было никакого смысла.

– Боюсь, я понятия не имею, о чем вы говорите, жена.

Кларисса вздрогнула от этого последнего слова, потом сказала:

– Я хочу сказать, я не хочу, чтобы вы протыкали мою вуаль своим ключом.

Вместо того чтобы помочь ему понять, она запутала его еще больше.

– Что?

– Мой замок слишком мал для вашего жезла.

– Вы говорите на каком-то особом языке? – спросил Эйдриан. – Кларисса, я понятия не имею, что...

– Лидия все объяснила.

И Эйдриан окаменел, его вдруг осенило. Он должен был догадаться раньше.

– Лидия, – повторил он.

Кларисса пылко кивнула:

– Вы сказали спросить ее о том, почему это будет неудобно. Я не спрашивала, но она все равно объяснила.

– Понятно. – Он вздохнул. Ее странное сегодняшнее поведение приобрело смысл: Лидия до смерти запугала ее, и последние десять часов она провела, в ужасе ожидая предстоящей ночи. И все это его собственная вина, признался он. Он действительно велел ей спросить Лидию, вместо того чтобы рассказать ей про девственную вуаль самому.

Устало взъерошив рукой волосы, Эйдриан спросил:

– И Лидия сказала, то я проткну ваш пирог своим жезлом?

Кларисса кивнула:

– Она сказала, что ее мать объясняла ей, что мужчина – это ключ, а женщина – замок, и что он должен вставить ключ в замок, но что все это была ложь. Это все гораздо грязнее и к тому же больно, а потом она взяла маленький серебряный жезл и воткнула его в вишневый пирог и сказала, что верхняя корочка – это вуаль, которую мужчина должен пронзить своим жезлом. И я, конечно, не уверена, поскольку у меня нет очков, но судя по тому, что я видела, у вас, кажется, очень большой жезл, милорд.

Последнее было произнесено таким горестным тоном, будто это действительно было плохо, и Эйдриану пришлось спрятать улыбку. Хотя во всем этом не было ничего смешного; Лидии удалось сильно усложнить ему задачу. Но все же он испытал облегчение, узнав, что это не имеет никакого отношения к тому, что она каким-то образом увидела его лицо и питает к нему отвращение.

– Кларисса?

– Да? – Она смотрела настороженно, как олениха, глаза были расширены и полны тревоги, грудь быстро поднималась и опускалась, потому что ее дыхание стало неглубоким и учащенным.

– Вам нравятся мои поцелуи? – терпеливо спросил он.

Выражение ее лица стало еще более настороженным, как будто она чувствовала в его вопросе какую-то ловушку. Однако после недолгого замешательства Кларисса кивнула и сказала:

– Да, милорд. Мне очень нравятся ваши поцелуи.

– А вам нравится, когда я трогаю и ласкаю вас?

Кларисса переступила с ноги на ногу, как будто собираясь убежать, но кивнула.

– И вам понравилось то, что я делал с вами в вашей комнате?

Кларисса прикусила губу, но снова кивнула.

– Тогда что, если мы просто сделаем это снова?

– Только поцелуи и прикосновения и... – даже в неясном свете пламени он увидел, что ее лицо залилось румянцем, остальное?

– Да, – солгал Эйдриан. У него были все намерения пойти гораздо дальше этого, но сначала он должен успокоить и подготовить ее. Говорить ей заранее, что именно он собирается сделать, было бы неразумно.

Кларисса немного расслабилась.

– Вы не против, если мы не будем...

– Протыкать ваш пирог? – сухо подсказал Эйдриан, когда она замешкалась. – Нет, я совсем не против.

Кларисса облегченно вздохнула и улыбнулась одной из тех широких сияющих улыбок, от которых он чувствовал себя самым привлекательным мужчиной в мире. Она даже не потрудилась ответить на его вопрос словами, а вместо этого забралась на кровать и устроилась под одеялами, потом повернулась к нему и выжидательно улыбнулась.

Эйдриан сам с облегчением вздохнул, уверенный, что худшее позади, потом откинул одеяла и осторожно лег рядом с ней.

Кларисса почувствовала, как кровать прогнулась рядом с ней, когда Эйдриан скользнул под одеяло, и сразу же бросилась к нему. Ее муж издал приглушенный звук удивления, когда она прильнула к его груди и стала лихорадочно целовать его лицо, щеки, нос и лоб.

– Спасибо, спасибо, спасибо, спасибо, – бормотала Кларисса между поцелуями. Она осыпала поцелуями все, до чего могла дотянуться. – Спасибо, что были таким терпеливым и понимающим. Вы самый лучший муж на свете. Правда, милорд, я счастливейшая из женщин.