Приз победителю - Ли Уикс

Финансист триады велел водителю остановиться и вышел из машины в сопровождении троих своих людей. Один из них, Стиви Хо, числился его заместителем и имел ранг «сандалии, топчущей траву». Иными словами, отвечал за сбор долгов и организацию встреч. Это был человек плотного сложения, выше среднего роста, с козлиной бородкой и совершенно лысый. Его правое веко и щеку пересекал шрам, по причине чего одна часть лица резко отличалась от другой, и физиономия в целом казалась странно асимметричной. В прошлом он служил в полиции.

Стиви поступил в полицию в то же время, что и Джонни Мэнн. Более того, они вместе учились в полицейской академии, по окончании которой Хо предложили работать под прикрытием для внедрения в ряды бандитов. Стиви с радостью принял это предложение и менее чем за три года стал полноправным членом «Во син син». Потом, правда, выяснилось, что он совершенно забыл о полицейской стороне своей деятельности, ибо соблазн богатой, даже роскошной жизни оказался для него слишком велик. Надо сказать, что подобное часто происходило с агентами, работавшими под прикрытием, для которых в аналогичной ситуации некоего среднего пути просто не существовало. Остальные двое являлись телохранителями Чана, никаких должностей не занимали и считались в иерархии триады рядовыми бойцами.

Хозяин ресторана встретил их у двери. Непрестанно кланяясь, он прижался к стене, пропуская гостей вперед.

— Проводи нас в помещение, где должна состояться встреча. — Стиви пожал хозяину руку особым секретным рукопожатием.

Ресторатор провел их в комнату в задней части заведения. Она была тускло освещена и наполнена душистым дымом от тлеющих ароматических палочек. В центре находилось нечто вроде домашнего алтаря с двумя бронзовыми подсвечниками, тремя алыми камешками, латунным блюдом для сжигания бумаги, кувшином с вином, пятью чашами для возлияний, чайником, тремя чайными приборами и небольшим ножом с узким лезвием. Справа от входа на стене красовалось изображение двустворчатых ворот с висевшим над ними куском желтой бумаги.

— Все хорошо. — Стиви посмотрел на хозяина, кивнув в подтверждение своих слов. Ресторатор вновь принялся униженно кланяться, вытерев концом фартука выступивший на лбу пот.

Хо и телохранители остались в обычных тонких летних костюмах из хлопка, но Чану как наиболее почетному гостю вручили алое облачение, напоминавшее одеяние буддистского монаха. Его предстояло надеть поверх европейского костюма. Потом хозяин доложил о прибытии нового гостя. Стиви прошел вместе с хозяином к двери, чтобы встретить его и проводить в комнату. Гость оказался небольшого роста за шестьдесят, в очках, с поредевшими на затылке волосами и крупной, круглой как тыква головой. Один из влиятельных министров китайской провинции Фучжан.

Остановившись в дверном проеме, вновь прибывший расстегнул рубашку, продемонстрировав обнаженную грудь, после чего снял туфли и носки и остался босиком. Существовала традиция — субъект, подавая прошение, должен продемонстрировать собственную бедность, покорность и беззащитность. В руке проситель держал кусок желтой бумаги, на которой написал свое имя и изложил содержание прошения, адресованного Чану и «Во син син».

Стиви провел его в комнату и подвел к нарисованным на восточной стене символическим воротам с висевшим над ними куском желтой бумаги.

— Клянитесь, что вы тот, за кого себя выдаете.

— Клянусь, что меня действительно зовут Сунь Ят-Сен.

Чан взял гостя за руку и пожал ее особым секретным рукопожатием, уперев указательный палец в ладонь просителя, отогнув средний и безымянный пальцы и трижды постучав при этом по ладони министра мизинцем. Затем телохранители Чана воздели вверх обнаженные мечи, образовав своего рода арку, символизировавшую «гору ножей» и являвшуюся составной частью ритуала инициации. Проведя министра под этой аркой, Стиви зажег стоявшие на алтаре свечи и вручил Сунь Ят-Сену три красных камешка. Зажав их в руке, министр начал читать «тридцать три клятвы» верности:

— Клянусь не раскрывать тайн этого сообщества ни единой живой душе, включая родителей, братьев и жену, а также не продавать его секретов ни за какие деньги. Если же я нарушу клятву, пусть меня пронзит миллион мечей.

— Клянусь помогать деньгами своим названым братьям в случае, если они окажутся в беде. Если же я нарушу клятву, пусть меня поразят пять молний.

— Клянусь не оказывать помощи посторонним, если это идет вразрез с интересами моих названых братьев. Если я нарушу клятву, пусть меня пронзит миллион мечей.

— Если я передумаю и стану отрицать свое членство в этом сообществе, то пусть меня пронзит миллион мечей.

И так далее.

Когда клятвы были произнесены, Стиви передал Сунь Ят-Сену чашку с очистительным чаем, который тот и выпил. Затем Хо наполнил вином одну из винных чаш и вручил ее министру вместе с взятым с алтаря ножом. Посвящаемый наколол средний палец и выдавил в вино несколько капель собственной крови, после чего, сделав глоток, передал чашу Стиви, который также глотнул, прежде чем передать дальше. По прошествии пары минут из чаши сделали по глотку все находившиеся в комнате, включая Чана, закрепив и разделив таким образом произнесенные клятвы. Потом Стиви, вдребезги разбив чашу о пол, передал Чану список произнесенных клятв и лист желтой бумаги с именем министра и изложенной им просьбой. Финансист «Во син син» сжег обе бумаги в помещавшемся на алтаре латунном блюде, налил еще одну чашу вина и, прежде чем обратиться к министру, капнул туда несколько капель собственной крови.

— С этого момента ваша прежняя жизнь кончилась. Вы заново родились в этой комнате в образе нового брата сообщества триады. Вместе с вами мы сделаем это сообщество самым богатым и могущественным в мире. Я предоставлю вам возможность воплотить в жизнь свои мечты и реализовать самые заветные желания. Взамен жду от вас преданности и послушания. Теперь мы вместе, пока смерть не разлучит нас.

Чан отпил из чаши и пустил ее по кругу. И каждый находившийся в комнате, сделав глоток, повторил:

— Пока смерть не разлучит нас…

На следующее утро Мэнн приехал в штаб-квартиру, когда Макс уходил, дав показания сержанту Энджи. На лестнице они встретились, и детектив подумал, что полицейский участок определенно не самое любимое место Макса. Когда Джонни смотрел, как маленький водитель, мелко перебирая ногами, семенил по коридору к выходу, ему вдруг пришло на ум, что таксист похож на бегущую с корабля крысу.

В офисе присутствовал один лишь Энджи, занимавшийся изучением файлов и ушедший в это занятие с головой. Офис был маленький и тесный. У трех стен помещались столы офицеров, а у четвертой, в которой находилась дверь, стояли набитые папками с документами канцелярские шкафы. В центре комнаты оставалось так мало свободного пространства, что если всем трем офицерам приходилось по какой-то причине одновременно подниматься с места, спинки их стульев соприкасались. В сущности, офис представлял собой часть изначально весьма просторной комнаты в георгианском стиле с мраморным камином и украшенными лепниной высокими потолками, которую на протяжении ряда лет неоднократно перестраивали и перегораживали временными стенами для создания дополнительных помещений. Так что из всего георгианского великолепия в офисе осталось только высокое окно с декоративной рамой.