Раб колдуньи - Стеша Новоторова

позу глубочайшего раскаянья и покорности. Я сложился в низком поклоне соображая, нужно ли пытаться припасть к ногам госпожи и не помешает ли это её выходу с крыльца.

Решил не рисковать.

И правильно. Как всегда внезапно леди Стефания изменила свое решение спровадить поскорее последнюю гостью, и ей пришла в голову идея продемонстрировать ей как следует дрессировать своих домашних слуг. В данном случае – служанок-сисси. Она приказала нам притащить прямо сюда, во двор, на свежий вечерний воздух чайный столик со всеми принадлежностями для чаепития – заварочным чайником, маленьким походным самоварчиком, парой чашек и вазочкой с сахаром и воздушным безе.

И особо подчеркнула, что сахар я должен принести кусковой, а к нему обязательно кованные щипчики.

Щипчики – это слово она выделила особо, пристально глядя мне в глаза.

А брату Коле велела принести два лёгких кресла из гостиной. Когда дамы уселись в них, разлили по первой чашечке чая – душистого Да-Хун-Пао – самого дорогого чая в мире (говорят, он продаётся лишь на специальных аукционах). Аромат от этого напитка богинь моментально достиг и наших холопских носов, и мне лично показался запредельно будоражащим. Его можно было вдыхать бесконечно, а еще его хотелось есть ложкой или отрезать маленькими кусочками и как можно дольше держать во рту. И это лишь аромат! Каким же должен быть сам вкус чая!

Неудивительно, что дамы минут пять молча наслаждались этим вкусом и запахом прикрыв глаза, и совсем, казалось бы, забыв о нас – смертных, стоящих перед ними в позе чрезвычайной покорности, опустив глаза.

Но видимо чаёк тоже был не простой, и пробуждал в определённые моменты у некоторых женщин весьма странные инстинкты.

Первой о нас вспомнила, конечно же, наша хозяйка. Оглядев нас весьма критически, и я бы даже сказал немного презрительно, она сказала пани Евдокии:

– Ты посмотри на эти два чучела. Как думаешь, это достойно называться образцовыми сисси-девицами?

Евдокия Павловна кокетливо пожала плечиком и снисходительно вздохнула. Она понимала, что вопрос чисто риторический и задан как прелюдия к домашней экзекуции, и потому не торопилась с ответом.

– Как они вообще сегодня выступали, ты видела?

И, переведя строгий взгляд на нас с братом, зло крикнула:

– Как коровы на льду! Самые настоящие коровы! Мууу!!!

Она приложила пальцы ко лбу, изображая коровку, как это делают обычно дети.

Евдоха подобострастно рассмеялась её нелепой шутке. Я сам еле сдержал улыбку, что, впрочем, не осталось незамеченным госпожой.

– Смешно тебе? – угрожающе спросила она.

И что на это ответить? Да, смешно. Смешно, когда взрослая (Боже, даже страшно представить, сколько же ей лет… от Рождества Христова!) мадам ведет себя как маленькая девочка.

Злая, бессердечная, властолюбивая маленькая девочка. Способная тебя убить или искалечить в любую секунду. Просто так, ради жестокого развлечения.

А сказать, что не смешно – тоже глупо. Она же видит меня насквозь, и даже эту подавленную усмешку легко заметила, хотя на меня даже не смотрела в тот момент.

Я изобразил еще более скорбное выражение физиономии, стараясь хоть так избежать персонификации её гнева. Получилось глупо.

– Ни одного нормального поклона за всё время прислуживания гостьям! – Указала она почему-то именно на меня, как будто это я был здесь ответственным за поклоны перед дамами. – А ведь Акулина учила их кланяться!

Леди Стефа повернулась к Евдохе, как бы ища у той сочувствия и поддержки. И та щедро подлила маслица в огонь, поддакнув в том смысле, что, мол, да, их же учили, а они, сучки драные, проигнорировали.

– Ты считаешь, что именно проигнорировали? – не унималась наша повелительница, распаляя свою кровожадность.

– Именно так, – садистически улыбаясь, подтвердила Евдоха. – Проигнорировали самым наглым образом. И аж зажмурилась в предвкушении.

– Ты! – Леди Стефания указала на брата. – Подойди ко мне!

Николаша вжав голову в плечи, и почему-то ожидая удара именно по макитре, подошел к ней.

– Стелька! Подай мне щипчики! – приказала леди, и я тут же подал зловещий инструмент для раскалывания сахара. Я как-то сразу понял, какое двойное назначение имеет этот старинный аксессуар.

Леди поиграла щипчиками, полюбовалась острыми зубцами и даже продемонстрировала их Евдохе. Та, отлично понимая, что это теперь пыточный инструмент, сладострастно кивнула. Леди поманила брата пальчиком, приглашая наклониться к ней, и когда он приблизился достаточно, ухватила его за сосок и внезапно вонзила в него эти чертовы щипчики!

При всей готовности терпеть, брат от неожиданности дёрнулся, и коротко вскрикнул, настолько подло и внезапно пронзила его эта боль.

Он тут же овладел собой, закрыл глаза, шумно задышал, стараясь успокоить каскадом навалившееся страдание, покачнулся на месте, но устоял. Кровь в то же время струйкой побежала по его груди и леди Стефа, хищно ухмыляясь, поймала несколько капель на салфетку.

– Но-но! – сказала она, отталкивая Колю от стола. – Не вздумай мне тут в чай накапать… – Хотя… – она с изумлением во взоре снова обернулась к сидящей рядом Евдохе. – Отличная идея! Ты не хочешь попробовать безе с кровью молодого барашка?

Тут даже Евдоха расхохоталась её идиотской шуточке. Взяла из вазочки воздушную белую розочку, поднесла к груди Николая и тоже поймала на неё несколько капель его крови – алые густые капли эффектно смотрелись на сахарно-белом пирожном.

Смакуя принюхалась и скушала всё, до последней крошки. Даже пальчик попробовала на вкус. Стефания в восхищении приоткрыв рот, наблюдала за ней, а потом последовала её примеру – тоже испачкала легкую розочку безе в крови моего брата и отправила себе в рот.

Я стоял рядом, стараясь не дышать и моля Бога, чтобы обо мне вообще не вспомнили. Но не тут-то было?

– Щипчики, Стелька! – снова последовал тот же приказ.

Оказывается, она уронила эти проклятые инквизиторские (вот – именно инквизиторские – я так сразу и почувствовал, но не мог сформулировать!) щипцы на стол, и теперь ей самой было лень за ними тянуться. И она хотела, чтобы именно я ей их подавал! Зная, что сейчас будет пытать моего брата и чтобы именно я подавал ей инструмент пытки!

Я подал, стараясь смотреть только себе под ноги и ни с кем не встречаться взглядом.

– Он же кровью у тебя истечёт! – весело заступилась за Николая Евдоха. Ей всё это представление казалось невинной шалостью. А ведь за всем этим жутким спектаклем еще и её супруг Цезарь Карлович невольно наблюдал, стоя запряженный в пролётку в десяти шагах отсюда!

– Ничего, кровь я остановлю быстро, а вот сосок я так с первого раза и не откусила – этот черт дернулся не вовремя, с досадой сказала леди Стефа. –