Месть Ведьмака - Джозеф Дилейни

Но и Катрина была ей под стать, парируя каждый удар, отвечая на каждый выпад собственным выпадом. Меня тотчас охватили сомнения. Скажу честно: я опасался за Грималкин. В схватке она всегда была грозной противницей, прекрасно владея собой и оружием. Но что, если ее нога еще не до конца зажила? Вдруг в какой-то момент она ее подведет? Тем более в схватке с Катриной?

Потерять Грималкин означало бы для всех нас катастрофу – особенно для ведьм. Если вдобавок к численному превосходству наши противники окажутся еще и искусными воинами, можно сказать, что мы потерпели поражение, даже не вступив в битву.

Буквально все было против нас. Нам оставалось лишь уповать на чудо. Верить в то, что мы победим. Но поражение Грималкин не оставит от этой веры камня на камне.

Противоборствующие стороны принялись подбадривать каждая свою предводительницу и осыпать оскорблениями чужую. Впрочем, недолго. Постепенно выкрики смолкли. Взоры всех до единого были прикованы к ведьмам-убийцам, сошедшимся в смертельной схватке.

Они вступили в ближний бой – клинок к клинку. Каждая пыталась одержать верх. Вот Грималкин начала теснить соперницу, однако вскоре та перешла в контр-атаку, и Грималкин отступила назад. Так продолжалось какое-то время. Смотреть на это было выше моих сил. Мне не давала покоя мысль о ее сломанной кости, скрепленной серебряной спицей. В любой момент та может не выдержать, и…

Внезапно, к моему великому облегчению, ведьмы-убийцы разошлись в разные стороны. На первое место вновь вышла скорость реакции, а не грубая сила. Сначала могло показаться, что противницы равны. Но вскоре ход схватки изменился. Грималкин, похоже, устала. Катрина же неуклонно ее теснила. В следующий миг раздался стон, и вверх взметнулись брызги крови. Это Катрина нанесла сопернице первую рану.

Удар клинка пришелся Грималкин по лицу, чуть выше левого глаза. Оглушенная столь яростной атакой, ведьма-убийца пошатнулась и отступила назад.

Да, ей не позавидуешь. Из раны ручьем текла кровь, затрудняя обзор, движения утратили ловкость. Она из последних сил отбивала новые удары и выпады своей более удачливой соперницы.

Затем случилось нечто ужасное. Грималкин повернулась к Катрине спиной и бросилась бежать. У меня внутри все похолодело. Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу такое.

– Смотрите, она бежит! Она бежит! – ликующе выкрикнула предводительница врагов. Столпившиеся позади нее ведьмы дружно заулюлюкали.

Но вдруг Грималкин остановилась и вновь повернулась лицом к противнице. Вытерев тыльной стороной ладони со лба кровь, она что-то пробормотала себе под нос. Она задыхалась, но Катрине ничего не ответила.

Я обратил внимание, что кровь уже не струится из раны. По всей видимости, Грималкин остановила кровотечение с помощью магии. Она вновь бросилась навстречу Катрине, с каждым мгновением увеличивая скорость.

Три вещи произошли почти одновременно.

Над тем местом, где обе ведьмы сошлись в схватке, вновь взлетел ввысь фонтан крови. Но на этот раз это была не кровь Грималкин. Катрина рухнула на землю.

Грималкин же, не останавливаясь, со всех ног устремилась дальше – прямо на ряды наших противников.

Грималкин убила Катрину играючи – убрала словно рвущуюся в ферзи белую пешку с шахматной доски. Сама она была черным ферзем. Хотя в своей борьбе против дьявола и его воинства она и вступила в союз с силами Света, она по-прежнему оставалась Грималкин, самой грозной из ведьм-убийц. Грималкин, которая обожала схватки, Грималкин, которая ради победы была готова на все – даже умереть, если бы от этого зависел исход сражения.

Правда заключалась в том, что все мы здесь смотрели в лицо смерти. Что до меня, то я был фаталистом: если чему-то суждено случиться, значит, так тому и быть. Хотя, если честно, я предпочел бы выйти из битвы живым. Будущее, даже будущее без Алисы, манило меня, и не хотелось бы его лишиться.

Впереди, с оружием наготове, нас ждали плотные ряды сторонников Врага. Они больше не свистели и не улюлюкали. Первая кровь уже пролилась, причем с их стороны. Скользкое алое пятно растеклось по траве вокруг мертвого тела их предводительницы Катрины. Застыв в молчании, они смотрели, как на них летит Грималкин.

Та же была само бесстрашие. Казалось, она твердо уверовала, что единолично способна победить все это темное воинство. В янтарных лучах заката Грималкин исполняла свою смертельную пляску, и ее клинки вновь и вновь сверкали кровью и золотом. Но вскоре темная орда ведьм и демоноидов начала медленно брать ее в кольцо.

Никто из нас даже не пошевелился. Мы все еще были парализованы черной магией. Я изо всех сил пытался сбросить с себя сковывающие чары, но все усилия были тщетны. Я задыхался, конечности мои словно одеревенели. У меня не было сил оторвать от земли левую ногу и сделать хотя бы шаг.

Но вот кто-то рядом со мной сумел стряхнуть с себя незримые оковы и побежал вперед. Как оказалось, это мой учитель, Джон Грегори. Как истинный седьмой сын седьмого сына он нашел в себе силы бросить вызов исчадиям Тьмы.

Он бежал к Грималкин. Он не просто освободился от сковывавших его чар – казалось, он сбросил с себя годы. Мне тотчас вспомнился эпизод из первых лет моего ученичества, когда мистер Грегори со всех ног бросился меня спасать. Тогда он убил демоноида Клыка и связал Костлявую Лиззи. Сейчас, как и тогда, капюшон соскользнул с его головы, и, подсвеченные янтарными лучами заката, его волосы разлетелись словно языки пламени.

Серебряный наконечник его посоха тоже горел огнем. Учитель нацелил его в плотную массу наших противников. Те явно этого не ожидали, так как смотрели в другую сторону, отчаянно пытаясь задавить Грималкин числом.

Осознав новую угрозу, они тотчас обернулись к Ведьмаку, но было поздно. Учитель пронзил их ряды, как горячий нож масло. Еще миг – и он уже оказался рядом с ведьмой-убийцей.

Согласно проклятию Мамаши Малкин, он должен был умереть «в темном подземелье, без единого друга рядом».

Что касается первой части проклятия, все было не так. Джон Грегори сражался на самом высоком холме Графства, солнце еще не село, и его свет лился с небес.

Да и второй части тоже. Во всяком случае, мне так думается. Сами того не подозревая, они с Грималкин стали друзьями – ну или по крайней мере товарищами по оружию.

Учитель всегда считал, что будущее непредсказуемо. Каждый день каждым своим поступком, каждым решением мы пишем его заново. И, по-моему, в этом он был прав. Ибо какой прорицатель мог предсказать столь невероятный союз?

Глядя на мистера Грегори, я по-прежнему пытался сбросить с себя невидимые оковы. Он же, стоя спиной к спине с Грималкин, отбивал атаки темного воинства. При виде этого зрелища у меня невольно подступил ком к горлу. Оно впечаталось в мою память и останется со мной до конца моих дней. Это был последний миг, когда я видел учителя живым.