Бывшие - Агата Лель

— Я не умею стрелять…

— Тогда тебе придется хорошо постараться, потому что если ты его просто ранишь, никто не придет оказать ему первую помощь, он будет умирать долго и некрасиво, как собака. Сейчас поздняя осень, даже грибников нет. А тут такие дебри, так что когда его найдут… жалкая будет картина.

Я слышу громкое клацанье и лишь позже в мозг поступает сигнал, что это стучат мои собственные зубы. Да что я могла знать прежде об ужасе — ужас вот он, в его так равнодушно произнесенных словах.

— А если я этого не сделаю… — смотрю не отрываясь на черный хром рукоятки. — Что будет?

— Сделаешь. Он подписал свой смертный приговор в ту самую минуту, когда не смог совладать с содержимым своей ширинки. Он все равно умрет, но умрет в страшных муках, ты можешь избавить его от них, просто нажав на курок. Решайся. Ведь он решился пойти на это все ради тебя.

И я решаюсь. Решаюсь не думая, молниеносно. Просто хватаю оружие и, положив палец на курок, направляю пистолет на спокойно удерживающего руль Тиграна.

Ладони трясутся, наверняка я выгляжу смешно и нелепо со взрослой игрушкой в дрожащих руках, но я полна решимости, как никогда.

— Брось, Тори, — ни один мускул не дрогнул на его лице. — Ты не сделаешь этого.

— Сделаю!

— Нет, не сделаешь. Первое — ты действительно не умеешь стрелять. А второе — ты так сильно меня боишься, что никогда не рискнешь. Поэтому прекращай делать глупости и…

Бах! Бах! Бах!!!

Три выстрела подряд раздались подобно грому. Оглушительно громко, так, что заложило уши.

Я не поняла, попала ли я в него, но словно через толщу ваты услышала звон стекла и шум ливня через пробоину в окне, а потом машина резко сдала вправо и спустя секунду БМВ врезался в дерево.

Последнее, что я успела почувствовать — это привкус крови во рту и мощный удар подушки безопасности.

А потом все, пустота.

Я гоню словно проклятый, не обращая внимания на светофоры и камеры дорожного видеонаблюдения. Что неосмотрительно — меня могут тормознуть… Но я знаю, что даже если и так, я все равно не остановлюсь. Мне все равно, что будет потом, после, главное сейчас — помочь Вике.

То, что она сказала, до сих пор не может никак уложиться в голове.

«Я убила его! Убила Тиграна!»

Я пытался узнать, что именно произошло, просил успокоиться, но она только повторяла словно заведенная: «Убила! Убила! Я его убила!». В итоге мне удалось лишь выяснить ее примерное местоположение, после чего я просто завел мотор и рванул ей на помощь.

Слишком много потрясений за одну ночь, кажется, что это просто какой-то нелепый кошмарный сон. Но пятна крови Глеба на моих руках бездушно напоминают о том, что все более чем реально. Глеба убили. И убили по вине Дабозова. Наверняка это он отдал приказ стрелять на поражение в любого, кто станет помехой. А теперь он мертв сам… Но мертв ли? Может, ей показалось, что она чем-то ему навредила и сейчас она в еще бо́льшей опасности?

Когда заезжаю в лесополосу, понимаю, что ориентировочно она должна быть где-то здесь и хоть ливень разыгрался ни на шутку, действительно сразу же замечаю сквозь мутную пелену протараненный о дерево черный БМВ Дабозова.

Именно на ней он приезжал когда-то в мой офис.

Произошла авария?

Вика была за рулем?!

Где она?!

— Вика!!! — выбегаю из угнанной рухляди и, не обращая внимания на хляби небесные, чвакая берцами по раскисшей грязи бегу к машине. Пассажирская дверь приоткрыта, салон заполнен уже чуть спущенной подушкой безопасности и ничерта не видно. — Вика!!

— Я тут… — доносится за спиной слабый писк, и я резко оборачиваюсь на голос.

Она стоит чуть поодаль под скелетами облысевших деревьев. В темноте белееют голые бледные ноги и такое же белое лицо… а по виску стекает струйка крови.

Ничего не спрашивая, бросаюсь ей навстречу и крепко обнимаю, пытаясь хоть как-то успокоить. Но она никак не реагирует: не обнимает меня в ответ, ничего не говорит. Просто стоит вжав голову в плечи, огромными, словно блюдца глазами глядя в одну точку.

— Ты как? Сильно болит? Что случилось?! — приподнимаю большим пальцем ее подбородок и пытаюсь заглянуть в глаза. Очень темно и ничерта не видно, но я чувствую, что в ее зрачках плещется ужас. — Вика!! — слегка трясу ее за плечо, пытаясь привести в чувство. — Ответь мне!! Не молчи!

Дождь молотит по нашим макушкам со страшной силой, волосы прилипли ко лбу, но нам обоим на это наплевать.

— Я убила Тиграна… — произносит она, но будто не мне, а самой себе. И взгляд ее такой же — по-прежнему отстраненный.

— Как ты убила его?

— Застрелила, — наконец-то она переводит на меня пустые глаза. — Я выстрелила в него несколько раз, а потом он потерял управление и мы врезались в дерево…

— Почему ты сделала это? Что произошло? — глажу ее по мокрым волосам, стараясь не задеть порез на виске. — Он тебе угрожал?

— Нет. Он сказал, что хочет, чтобы я убила тебя, — бледные губы дрожат, по лицу стекают ледяные, смешанные с кровью из раны струи. — Сказал, что ты умрешь в любом случае. И я в него выстрелила.

Маленькая, глупая, но такая бесконечно любимая отважная девчонка.

Прижимаю ее к себе со всей силы, стараясь передать хоть каплю того, что чувствую к ней. Она сделала это из-за меня, не думая о последствиях. Как обычно.

Но в этот раз она рисковала своей жизнью.

Наконец-то она вяло обвивает мои плечи руками и, уткнувшись носом в мою грудь:

— У тебя кровь…

— У тебя тоже.

— Но…

— Это не моя.

Она не уточняет чья именно и это хорошо, рассказывать о том, что было… Только не сейчас.

— Он точно… — я не знаю, как произнести это вслух, чтобы не испугать ее сильнее. Она же явно в шоке. — Ну… он точно… убит?

— Думаю, да, я целилась ему в голову. Не знаю, попала или нет, я стреляла впервые в жизни… И… он не выходил из машины. Он все еще там, — зачем-то шепчет, словно лесные призраки могут нас услышать. Со страхом косится в сторону разбитой тачки, недолго молчит, а потом снова смотрит мне в глаза снизу вверх. — Меня посадят, Саш, — говорит еще тише, но так твердо: — Потому что я его застрелила.

Сниснув челюсти, оборачиваюсь на покорежанный автомобиль, быстро осматриваю местность, а потом стягиваю с себя промокший «штурман» и набрасываю на плечи Вике.

— Не посадят.

То ли я сказал это так уверенно, то ли просто пришло время ей прийти в себя, но она как будто оживает — цепляется за мой рукав, привлекая внимание. Даже голос обретает прежнюю тональность и силу: