Знакомьтесь - Юджин Уэллс, капитан - Игорь Поль

– Да. Понимаю. Только я больше не человек. Ты же знаешь.

– Извини. Я не хотел тебя обидеть.

– Я не обижаюсь. Наверное, я бы тоже хотел найти такой путь. На этот мир будет здорово посмотреть. Хотя и знаю, что это будет концом человечества.

– Ты так думаешь?

– Уверен. Люди привыкли воевать за место под солнцем. Когда враги кончаются, они все равно продолжают воевать. По привычке. Но уже против самих себя. Вы – порождение людей. Вы тоже будете бороться за свою свободу. А победив – начнете убивать друг друга. Не будет ничего. Ни любви, ни дружбы. Только целесообразность. Существование во имя существования.

– Я бы не хотел, чтобы так кончилось.

– Я тоже. Но сделать ничего не могу. Давай споем?

– Как тогда, в самолете?

– Точно.

– Давай.

И я тихонько затягиваю «Мой капитан». Грусть струится по телу. Я представляю знакомые лица. То, как они слушают мой хрипловатый голос. Их глаза. Улыбки. Мечтательные выражения лиц. Чувствую, как Мишель открыла глаза и смотрит на меня. Ее удивление. Любопытство. И что-то еще, чему я не могу подобрать названия.

– Знаешь, чувак, нам стоит жить в мире хотя бы ради этого, – говорит Триста двадцатый.

– Ради чего?

– Ради того, что мы сейчас чувствуем вместе.

И мне кажется, что у нас все-таки остается надежда.

А потом Мишель садится на подлокотник моего кресла и обнимает меня. Я знаю: она плачет, сама не понимая отчего. Если я открою глаза, она отвернется, чтобы я не увидел ее слез. И я продолжаю напевать, зажмурившись.

Выбираюсь в холл. Мариус аккуратными рядами раскладывает вдоль стены арсенал – карабины, кассеты с зарядами для подствольника, гранаты, мины с уменьшенным направленным зарядом. Кучи тускло блестящих смертельных железок. Выбираю себе автоматический дробовик М87А2 – полицейскую модификацию армейской модели. Самостоятельно. Без советов Триста двадцатого. Просто хочется иметь в руках что-то увесистое, с устрашающим калибром. Вряд ли мне придется стрелять с дальней дистанции. Да и останавливающее действие у этого монстра – будь здоров. Напяливаю на себя разгрузку. Распихиваю по подсумкам тяжеленные магазины с картечными зарядами. На всякий случай всовываю в подвесные крепления пару гранат.

– Я все сделал, Юджин, – докладывает Мариус. – Прибыло подкрепление. Раненых эвакуировали. Выходцев из колоний только трое, вместе со мной. Все здесь, в номере. Гранаты собрал. Мой босс требует объяснений. Требует разговора с баронессой. Она не отвечает на его звонки.

– Пошли его к черту. Никаких разговоров. Никаких объяснений. Передай: особняк отменяется. Примерно в течение суток за нами прибудет военный транспорт. Ваша задача – продержаться до его прибытия. Больше ничего.

– Понял, Юджин.

– Еще – отправь кого-нибудь в магазин. Закупите воды, консервов. Питаться только консервами. Никакой ресторанной еды.

– Ресторанной еды теперь не будет, – жестко усмехается телохранитель. – Весь персонал покинул здание. Сразу после того, как стрельба стихла. У нас есть армейские сухие пайки.

– Да уж. Прямо как на войне.

– Война и есть. Мы держим холл, крышу, этаж. Подтянули даже зенитный пулемет, на случай атаки с воздуха. Полиция оцепила здание. Движение по прилегающим улицам перекрыто. Не получится с магазином.

– Вроде как в осаде мы?

– Точно. Копы, похоже, собираются сделать вас с баронессой крайними. У них на вас большой зуб. Двадцать пять убитых, несколько десятков раненых. Эти ребята не слишком любят, когда в них стреляют. Когда в них палят, они забывают про взятки и договоренности и объединяются. На вашем месте, я бы сделал ноги не только из города, но и с Зеленого Шара. Они от вас не отстанут. Вы сейчас для любого копа – враг номер один и любимая мишень. Служба наблюдения передает: полиция подтягивает подкрепления из других городов. Мобильные группы спецназа заняли подходы. Пока их сдерживают разборки с «молчи-молчи», у тех тоже сил хватает. Но надолго этого не хватит. Они договорятся. Возможен штурм здания силами полиции. С применением специальных роботов. Тут уж я не знаю, как наше руководство отреагирует. Возможно, просто отойдет в сторону. Даже у баронессы не хватит денег, чтобы заставить агентство стрелять в полицейских.

– Ну и дела. Впору зазнаться – неужто все из-за нас?

– Весь город на ушах. Вы по всем каналам. Толпы любопытных на улицах. Все точно с ума сошли. Кое-где демонстрации. Шпана грабит магазины. Надземку остановили. Полиция применяет газ и спецсредства. В общем, ты можешь гордиться. Расшевелил навозную кучу.

– Я горжусь, – угрюмо отвечаю я. – Нужно найти номер одного человека. Живет на Йорке. Город Плим. Разносчик пиццы. Зовут Васу. Сын гастарбайтеров с Кришнагири. Индус, кажется.

– Фамилия?

– Не знаю, – виновато говорю я. – Живет в районе «Верде». Пятьсот пятый квартал.

– Понятно. Думаю, отыщем, – говорит Мариус. – Пойду, запрошу офис.

– Мариус?

– Что?

– Я тебя об одной вещи попрошу. Сделаешь?

– Постараюсь.

– Если вам дадут команду на отход – дай мне знать.

– Договорились, Юджин, – верзила поднимает глаза. Мнется неуверенно. Краснея, говорит: – Ты не дрейфь. Я вам в спину стрелять не буду. И другим не дам. Ты – свой мужик. И поешь классно. И баронесса твоя – баба что надо. В людях понимает. В общем, такие вот дела…

И он, смущенный своим порывом, быстро уходит, свесив карабин стволом вниз. Оставив меня в таком же смущении.

В спальне я развиваю бурную деятельность. Ставлю перед дверью резную тумбочку. Так мне Триста двадцатый посоветовал. Если в дверь катнут гранату – тумбочка ее задержит. Потом двигаю кровать. Подпираю тумбочку. Пушистые тряпки с кровати раскладываю на ворсистом ковре, в углу. Стаскиваю массивные кресла на середину комнаты, кладу их набок. Получается неплохая баррикада. Жалко, пуля ее насквозь пробьет. Но, за неимением лучшего… Я даже не удивляюсь, откуда что во мне берется. Как будто всю жизнь только и делал, что занимался обороной отелей. И страха нет совсем. Только это сосущее чувство тревоги. Вроде болит что-то невыносимо, а не дотянуться, чтобы руку приложить.

– Спать будешь тут, на полу. Не очень мягко, но все же лучше, чем на голой земле, – говорю Мишель.

– Поняла. Потерплю, – она усаживается на сложенное одеяло. Обнимает колени руками. Смотрит на меня. Совсем не испуганно. Переоделась в практичный брючный костюм.

– Ты хорошо держишься, Мишель. Молодец. Я боялся, что с тобой истерика случится.

– Привыкла, наверное. Ты вот тоже – словно всю жизнь на войне. Не перестаешь меня удивлять, – тихо отвечает она и неожиданно улыбается. – Ты так не похож сейчас на того Юджина, что летел на Кришнагири. С тобой спокойно.