Слепые солдаты - Александр Бушков

— Черной магии тут нет ни капельки, — серьезно сказал Сварог, присев рядом с ней на корточки. — Чудовища вообще-то присутствуют, хоть и не в таком количестве, как об этом болтают во внешнем мире. Но и компьютеры найдутся. У меня к тебе большая просьба… Можешь не рассказывать Канцлеру, что у меня тут имеется компьютерный центр?

— Ни словечка. Честное слово будущей королевы Хелльстада, — Яна коварно улыбнулась. — Я ему вообще не рассказываю ничего о том, что вижу в Хелльстаде, хотя он и пытается порой деликатно расспрашивать. Всегда отделываюсь двумя фразами: «Там очень красиво» и «Там очень мало тех ужасов, о которых толкуют столько лет».

— А почему не «вообще нет», а «очень мало»?

— Ну как ты не понимаешь? — удивилась Яна. — Большая политика. Они все должны по-прежнему хоть чуточку, но бояться Хелльстада и полагать, что некие ужасы здесь все же есть. Иначе зачем я все это устраиваю? Навязываюсь тебе в жены именно здесь? — она склонила голову к плечу, глянула смешливо и загадочно. — Хотя, быть может, я и в другом месте попыталась бы к тебе в жены навязаться…

Какое-то опасное направление принимали в последнее время ее мысли… Сварог никак не чувствовал себя созревшим для настоящей женитьбы. И решил отшутиться:

— За чем же дело стало? Ты сама говорила, я имею полное право сочетаться законным браком в каждом твоем королевстве… Начнем играть свадьбы одну за другой. Яна-Алентевита Гланская, Яна-Алентевита Ронерская… Яна-Алентевита, Высокая Покровительница Вольных Маноров…

— Нет уж, — серьезно сказала Яна. — Это уже получится сущая комедия. А то, что мы задумали, дело вполне серьезное. — она, не поворачивая головы, коснулась кончиками пальцев плеча и озабоченно сказала: — Кажется, пора на спину переворачиваться…

— Как хочешь, — сказал Сварог с весьма недвусмысленными интонациями. — Но в этом случае мало ли что может произойти… Охрану я вмиг разгоню за тридевять земель, подглядывать некому…

Яна все же перевернулась на спину, грациозно прикрылась обеими руками, словно речная нимфа с какого-то классического полотна. Повернув к нему голову, сообщила вкрадчиво:

— А я буду кусаться и царапаться. Правда. Понимаешь ли, я подумала и приняла твердое решение: до свадьбы нам вместе пока что не быть. Ну, чтобы это хоть как-то походило на невинность невесты… — и озабоченно нахмурилась: — Ты не обиделся?

— Ну что ты, — искренне сказал Сварог. — Что-то в этом есть…

Яна загадочно улыбнулась:

— Я уже говорила, что к Маре тебя не ревную… Хотя мне и было бы приятно, если бы и ты последовал моему примеру…

— Я постараюсь, — сказал Сварог. Засмеялся: — Как ты ее сняла?

Он только сейчас опознал по золотым кольцам на краю темно-вишневого полотнища одну из бархатных портьер в зале на четвертом этаже.

— А я и не снимала, — улыбчиво щурясь, все так же грациозно прикрываясь, ответила Яна. — В конце концов, императрице не положено заниматься столь грубой житейской прозой. Я позвала слуг, они и сняли. Твой министр тайной полиции, который с хвостом, меня с утра предупредил, что слугам велено исполнять все мои приказания. Это ты позаботился?

— Нет, — сказал Сварог. — Я сам как-то и забыл… Это он сам сделал логические выводы из понятия «невеста», точно. Ладно, не буду тебя больше смущать нескромными взглядами, невинную невесту, загорай в вольной позе. Пойду государственными делами заниматься.

Легонько погладил Яну по щеке, встал и направился ко входу в полуночную часть замка. На полпути остановился, свернул к балюстраде и долго смотрел вниз. Работа в лесу прямо-таки кипела: суетились десятки золотых механизмов самой диковинной формы, темно-синими лучами в мгновение ока подсекали деревья, от тоненьких до великанов в три обхвата, взмывали золотистые решетки на золотистых щупальцах, и деревья, не успев даже покачнуться, исчезали в облаках сиреневых вспышек, не оставлявших ни пара, ни дыма, то же происходило с подрезанными зарослями кустов, уже местах в двадцати открылись немаленькие участки красиво вымощенных дорожек, по которым шустро ползали полусферы размером с черепаху, но отнюдь не черепашьей скорости, и там, где они катили, исчезали вековая пыль и земля, разноцветная плитка узорчатых дорожек прямо-таки сверкала. Десятка два таких же полусфер орудовали в чаше фонтана, посреди которой на круглом постаменте возвышалась статуя ядовито-зеленого цвета — и на глазах становилось ясно, что бурая чаша на самом деле сделана из розового мрамора, а из-под зеленой окиси проступала начищенная бронза. Поодаль юркие многолапые создания трудились над беседкой, очищая ее от густых плетей ползучего вьюнка, над небольшим горбатым мостиком, перекинутым через давным-давно высохший ручей, — а дно ручья чистили от сухой листвы и прочей дряни прыткие штуки вроде маленьких бульдозеров, сгребая всю ту дрянь в кучи и по мере продвижения уничтожая кучи без следа теми же сиреневыми вспышками. Да, работа кипела, почище, чем на ударной комсомольской стройке…

Войдя в широкий коридор, Сварог тут же увидел Золотого Кота, сидевшего на диване у стены в человеческой позе — позы министр тайной полиции менял совершенно непредсказуемо, без всякой системы. Завидев Сварога, он проворно соскочил с дивана, принял некое подобие стойки «смирно» и доложил:

— Работы в парке ведутся непрерывно, ваше величество.

— Да я видел, — сказал Сварог.

— Господин Элкон продолжает работать в компьютерном центре. Ему оказывается все необходимое содействие согласно вашим распоряжениям. Мэтр Лагефель и мэтр Анрах продолжают работу. Мною на свой страх и риск было отдано распоряжение слугам выполнять все приказы вашей невесты. Надеюсь, я поступил правильно? Из логического понятия «невеста» вытекает, что спустя некоторое время она станет вашей женой и все равно получит право распоряжаться слугами. Это логично?

— Это логично, — сказал Сварог. — Поступили правильно.

— Я не выполнил только одну просьбу вашей невесты: после возвращения в замок снять охрану. Поскольку ваши указания на сей счет были исчерпывающи и категоричны.

— И это правильно, — сказал Сварог. — Как прошла поездка?

— Насколько я могу судить, ваша невеста была в восторге. Она осмотрела все здание и забрала оттуда два десятка книг. Я посчитал, что препятствовать ей не следует.

— И это правильно, — зевнул Сварог. — Вот что… Нам бы следовало срочно решить еще одну небольшую проблему. Я должен постоянно к вам обращаться, звать вас… а для этого нужно установить какое-то одно обращение. Как к вам обычно обращался покойный король?

Золотой Кот старательно отчеканил:

— Раззява хвостатая, тварь усатая, кошак драный, чаще всего — последнее. Кроме того…

Он произнес еще четыре слова, но Сварог не понял ни одного. Вероятнее всего, это были высокопробные образцы флотской брани, вместе с Фалареном канувшие в небытие. Все это Золотой Кот произнес без тени обиды: роботы обижаться не умеют и не понимают, когда их оскорбляют. Можно, наверное, создать соответствующую программу, чтобы соображали, что к чему… или понятие «оскорбление» для роботов останется таким же непознаваемым, как любовь меж мужчиной и женщиной?