Деньги дороже крови - Владимир Гурвич

— Я рад, что вы согласны, — сказал я, — вечером не уходите, вместе поедем в какое-нибудь уютное местечко.

Я сделал знак, чтобы она вытерла слезы. Ольга достала платок, провела им по щекам и удалилась. Я же решил, что настал один из тех моментов, когда следует крепко обо всем подумать.

В предстоящей игре нельзя было допустить ошибку, ее цена может оказаться слишком велика. А потому мне следует встать на место Костомарова и понять, как же он будет действовать в этой ситуации.

Ясно, как день, что он мне не доверяет. И на мой вариант согласился исключительно под воздействием внешних обстоятельств. Скорей всего от его наглых посягательств оградил меня Фрадков. Не исключено, что он сделал это для создания противовеса начальнику службы безопасности. Судя по вчерашним его высказываниям, он давно замыслил такой маневр. Но какими бы не руководился он мотивами, надо максимально воспользоваться представившимся шансом.

Раз Костомаров мне не доверяет, то сделает все возможное, дыбы проконтролировать мои действия. А коли главной сценой замасливаемого мною спектакля будет моя квартира, следовательно, он предпримет все необходимые действия, чтобы стать негласным свидетелем того, что там будет происходить.

И если я прав, то почему бы не подыграть ему. Более того, максимально облегчить его задачу. При этом он должен играть по моим правилам.

Я снял пиджак, повесил его на спинку кресла. Из кармана достал ключи. После чего попросил зайти в кабинет Потоцкого.

Я стал расспрашивать его, как идет подготовка к выступлению Поповичева, при этом рассеяно вращая на пальце связкой ключей. Она с грохотом упала на стол. Я покачал головой и положил ключи в карман пиджака.

Потоцкий завершил свой доклад, и я отпустил его. Затем включил диктофон с очень чувствительным микрофоном и поставил его в ящик письменного стола. Несколько минут я выжидал, затем встал и вышел к своим сотрудникам.

— Я пойду на улицу куплю сигареты, — объявил я. — Если кто-нибудь меня будет спрашивать, вернусь через полчаса. А вас, Ольга Вячеславна, я попрошу, пока меня не будет, сходить в библиотеку. Вчера в газете про нас опубликовали большую, не слишком лестную статью. Скопируйте ее, нам надо подумать, как достойно ответить на этот выпад.

Я в самом деле спустился вниз. Рядом с нашим зданием располагался табачный киоск. Я купил сигареты. Но возвращаться решил не торопиться. Я закурил, мысленно пытаясь представить, что же происходит у меня в кабинете. Сработает ли приманка? А вдруг я неправильно все рассчитал.

Докурив сигарету, я вернулся в здание концерна. Заглянул в бар, выпил чашечку кофе. Посмотрел на часы. Теперь можно и возвращаться.

Я вошел в отдел и оглядел диспозицию. Ольги все еще не было на месте, зато Потоцкий что-то печатал на компьютере. При виде меня он прервал свое занятие.

— Купили сигареты? — спросил он.

— А то как же. Звонков не было.

— Ни одного.

— Вот и замечательно.

Я прошел в кабинет. Все внимательно осмотрел, сунул руку в карман пиджака и нащупал ключи. Потом достал из ящика стола диктофон. Отмотав назад пленку, стал внимательно прослушивать ее.

Сперва ничего не было слышно, но затем я различил металлическое позвякивание моих ключей. Я удовлетворенно хмыкнул; вот что значит влезть в шкуру другого человека, становятся понятными не только его намерения, но и то, как он их будет осуществлять.

Я мог бы быть вполне собой довольным, если бы не тревога о том, как будут развиваться события дальше. Все ли я предусмотрел? Полной уверенности у меня не было.

С работы с Ольгой мы вышли вместе. Я даже слегка приобнял ее за плечи. В первое мгновение они даже вздрогнули, но затем успокоились, как бы смирясь с неизбежным. Таковы были правила игры, и Ольга, хотя пока не представляла, в чем они заключаются, но уже действовала по ним.

Мы сели в машину. Перед тем, как отворить дверцы, я тщательно обследовал ее на предмет того, не пытался ли кто-либо забраться в нее. Но все метки были на месте.

Мы отъехали довольно далеко прежде чем я начал объяснять Ольги в чем дело.

— Костомарову стало известно о том, что вы уже давно водите дружбу с Косовым.

— Но как они узнали? — удивилась Ольга.

— Про это мне неизвестно. Но их очень интересует, где прячется он с семьей. И хотят выйти на него через тебя.

— Но я же тоже не знаю, где он.

— Они-то этого не знают. Но очень желают узнать. И будут применять к тебе такие методы дознания, что ты расскажешь им не только все, что тебе известно, но и многое из того, что неизвестно. Поверь, я кое-что понимаю в таких вещах.

— Вы имеете в виду пытку?

— Пытку, — вздохнул я.

Ольга насупилась и несколько секунд молчала.

— Я им все равно ничего бы не сказала. Я их слишком сильно ненавижу.

— Никто не может быть уверен, устоит ли он под пыткой. Когда начинают истязать, сдаются самые стойкие.

— Я бы все равно ни в чем не призналась, — упрямо повторила она.

— Давайте пока не будет об этом. Я пообещал Костомарову, что вы расскажете все, что вам известно, и без пытки.

— Каким образом?

Я покосился на нее.

— Я — привлекательный мужчина, вы — молодая незамужняя женщина, почему бы вам в меня не влюбиться. И не переспать со мной как раз сегодня ночью. А в такой ситуации дамы, как известно, становятся особенно податливыми, откровенными. Вот вам и предстоит выложить мне все, что вам известно о Косове. Но только в интерпретации, которая устроила бы нас.

Несколько мгновений Ольга переваривала полученную информацию.

— Вы хотите сказать, что мы этой ночью должны заниматься любовью. — Ее голос прозвучал как-то надтреснуто.

— По крайней мере, мы должны изображать это. Я предполагаю, что в моей квартире будут установлены микрофоны. И те, кто будут нас слушать, должны быть уверены, что мы занимаемся именно этим, а не чем-то другими, например, игрой в шахматы. Вам придется разыгрывать женщину, млеющую от страсти. Сумеете?

Ольга изумленно взглянула на меня. Она явно не ожидала такого поворота событий.

— И что я должна буду делать?

— То, что делает женщина, когда занимается любовью с мужчиной, — едва сдержал я улыбку. — Произносить ласковые слова, стонать, даже кричать. Все зависит от вашего темперамента.

— Но я не смогу! Я не знаю, как это делать!

— Послушайте, Ольга, вы что никогда не занимались любовью, ваши отношения с Евгением были исключительно платоническими?

Я увидел, как лицо Ольги мгновенно стало пурпурным.

— Мы были любовниками. Правда совсем недолго, в самое последнее время, — поспешно добавила она. — Но тогда все происходило естественно, я даже не задумывалась об этом.