Вампиры здесь тихие - Елена Никитина

С самого начала нашего непростого разговора мне каким-то чудом удавалось сохранять видимость спокойствия и отстраненности, но тут уже сдержаться не получилось. Мои нервы не титановые. Вадиму удалось вывести меня из себя. Насколько планомерно и целенаправленно он это делал, не знаю, но своего прирожденный Джек Потрошитель сумел добиться.

— Хорошо, оставим этот беспредметный разговор, он все равно неинтересный, — легко пошел на попятную муж и, воспользовавшись моим замешательством, приобнял за плечи. Я с трудом удержалась, чтобы не отшатнуться. Он этими руками живых существ на пазлы живьем режет, а потом ими же ко мне прикасается. Бр-р-р! Противно-то как. — Знаешь, Свет, — словно не замечая внезапно появившейся отчужденности со стороны любимой и совсем недавно любящей супруги, вдохновенно продолжил Вадим, — духовность духовностью, а жить долго и счастливо, минуя всевозможные болезни на протяжении нескольких десятилетий, это мало помогает. Так что твоя версия о чем-то там возвышенном не выдерживает никакой здравой критики. И многие со мной согласятся.

Я нашла в себе силы смело посмотреть в глаза ставшему вмиг чужим мужчине. Как может человек так резко измениться? Или это свято хранимая им тайна его подпольной и аморальной деятельности заставляла его казаться не тем, кем он являлся на самом деле? А теперь, когда все маски сорваны, необходимость притворяться отпала…

Надежда, что у мужа всего лишь временное помрачение рассудка, растаяла как утренний туман.

— Ты настоящее чудовище! — медленно произнесла я вслух давно уже мучающую меня мысль.

— Дорогая, я не чудовище, я гений! — со снисходительной улыбкой поправил меня Вадим. — Ты даже не представляешь, какие невероятные возможности для человечества откроются в будущем благодаря моим исследованиям. Физиология вампиров настолько уникальна, что любой их орган без каких-либо проблем приживается в организме человека. Не нужно долго и мучительно искать подходящих доноров, каждый раз боясь отторжения или полной несовместимости. Любая ткань вампира вливается как родная, уже через несколько дней восстанавливая свою работоспособность в полном объеме. И этого еще мало! У человека после операции резко возрастает уровень регенерации тканей после любых повреждений, послеоперационные швы заживают как незначительные поверхностные порезы, а всевозможные вирусы и инфекции растворяются в крови бывшего смертельно больного без следа. То есть я нашел источник практически абсолютного иммунитета! Вот только про увеличение продолжительности жизни мы пока ничего еще не можем точно сказать, все-таки организмы стандартных подопытных животных и человека слишком различны, чтобы делать далеко идущие выводы. Мышки все равно почему-то дохнут. Но первые шаги по внедрению моего уникального открытия в организм человека уже сделаны, результаты впечатляют…

— И этот первый шаг — я, да? — вкрадчиво поинтересовалась я, и так прекрасно зная ответ. Но где-то в глубине души еще тлела слабая надежда, что чудесам есть место в моей жизни и мне всего лишь отвели скромную роль простого стороннего наблюдателя, а все остальное — чудеса современной компьютеризации.

— Значит, видео с операции ты тоже успела просмотреть, — осторожно снимая свою руку с моих плеч, тихо произнес Вадим и плавным движением, как бы невзначай, отошел на пару шагов. Если он думает, что я сейчас брошусь на него с кулаками или чем потяжелее да поострее, то глубоко ошибается. У меня еще пока есть что с него спросить, а дальше посмотрим.

— А подверженность вирусам и инфекциям вы тоже на мне тестировали?

Муж искоса посмотрел на меня, но, увидев, что я нервно прикуриваю очередную сигарету, заметно расслабился. Видно, сообразил — если и будут бить, то несколько позже.

— На ком же еще? — осмелел от временной безнаказанности мой благоверный ученый и решил добить меня предельной откровенностью: — Мышки и свинки не болеют и десятью процентами человеческих заболеваний, какой с них прок? Такие исследования с максимальной достоверностью только на человеке и можно провести, даже обезьяны тут не помогут. К тому же нам нужен был кто-то, за кем можно потом постоянно наблюдать, вести сводку всех происходящих в организме изменений и держать ситуацию под контролем все двадцать четыре часа в сутки.

— А использовать именно меня в качестве первого подопытного материала — чья была идея? Твоя небось? — и, дождавшись утвердительного кивка, хищно добавила: — Не удивлюсь, если приступ, который привел меня на операционный стол, хладнокровно спровоцирован тобой же.

— Ничего подобного! — оскорбленно взвился муж. — Обычное стечение обстоятельств. Просто повезло.

— Кому?! — обреченно застонала я.

— Светка, я не понимаю, что тебя не устраивает?! — искренне удивился Вадим, тем самым окончательно оборвав все жизненные нити моего третьего и последнего душевного оплота — надежды. — Тебе, можно сказать, вторую жизнь подарили, а ты недовольна.

Это что же, я еще и получаюсь виноватой? Может, стоит в ножки покланяться благодетелям фиговым? Ага, как бы не так!

— Насчет жизни — вопрос спорный, особенно если учесть ваш дебют в данной области, — холодно припечатала я. — Это сейчас ты передо мной распинаешься, какие вы молодцы и умнички, потому что я выжила. А если бы нет? И потом — с одной почкой, насколько мне известно, люди тоже неплохо живут.

— Вот именно, что неплохо, а не замечательно. И это большая разница.

— А твоя махинация, можно подумать, беспроигрышная лотерея.

— Не спорю, риск был, и большой, — скорбно вздохнул Чикатило-Назаров. — Но согласись, ведь оно того стоило!

— Думаешь, стоило? — У меня было несколько иное мнение на этот счет. Еще бы! Тебе в организм вшивают какую-то жутко постороннюю дрянь сомнительного происхождения и потом с маниакальным интересом наблюдают, что из этого получится. Вот счастье-то! Прямо тотализатор какой-то: выживет — не выживет.

— Конечно, стоило! Еще как! — с уверенностью, достойной истинных фанатиков своего дела, заверил меня Вадим. — Вот сама посуди. Кисты имеют нехорошее свойство рецидивировать, то есть образовываться повторно после их удаления. В твоем случае вместе с гнойной кистой почки Сереге пришлось удалить и саму почку, потому что она почти целиком была затронута гнойным процессом. И что в итоге? Осталась бы ты с одним-единственным органом вместо двух. И не факт, что в скором времени вторая почка не вырастила бы на себе очередную дрянь, от которой избавиться было бы уж гораздо более проблематично, потому что взять на себя ее функции уже некому. Пришлось бы срочно искать трансплантат, а это удовольствие очень дорогостоящее, да и очередь на доноров на десять лет вперед расписана. А тут Серега сделал все в лучшем виде, убив сразу двух зайцев — и тебя спас, и для науки постарался.

— А твой Серега в курсе, чей орган мне приметывает? — Мне стало интересно, насколько далеко эти маньяки уже зашли в своих страшных экспериментах.

— Естественно, Серега с нами в команде. Он же заведующий хирургическим отделением нашей ведомственной клиники. Его очень заинтересовали наши разработки, и Серега готов нас во всем поддерживать.