У всех на виду - София Сильчева

— Прочитал мои мысли. Да? — спросила я с грустью и присела на ближайший стул.

— Вообще то нет. Ты не думай, что дайленты все умеют читать мысли, как Горацио. Дайленты, которые могут заглянуть в мысли и услышать о чём ты думала до этого момента, очень редки. Чаще всего дайленты читают мысли, как я: им подвластно только то о чём ты думаешь сейчас.

— Тогда с чего ты взял, что мы здесь оказались по одной причине? — спросила я и упёрлась локтем о стол.

— Это место очень хорошо, чтобы здесь скрываться от посторонних глаз. Я вот прячусь от гостей моего отца, а ты, полагаю, от моего брата. — Ответил он и продолжил сортировать книги.

— Но откуда ты знаешь, если мыслей не читал? — спросила я, густо покраснев.

— Твоё платье.

— Что с ним? — удивлённо спросила я.

— Явно почерк Горацио, к тому же, ты смутилась, когда я произнёс его имя. Видишь, это просто наблюдательность и никаких магических фокусов. — Ответил он и поставил последнюю книгу. — Зная нрав моего братца, могу предположить, что он решил вывести ваши отношения на новый уровень, но у него не вышло. — Сказал он и, не оборачиваясь, добавил. — Мэл, ты только долго на него не сердись. Просто мой брат по характеру очень импульсивен. Он после ещё пожалеет о содеянном. К тому же, Эйч из клана Лон: он всегда мог получить девушку, которую хотел, но эта его способность не приносит счастья. Эта одержимость, которую испытывают девушки подле него, ненастоящая любовь, а лишь нелепая пародия на неё. Многим кажется, что дар клана Лон лучший из семи, но на самом деле это почти что проклятье. Мой брат всегда получал благосклонность окружающих без каких на то усилий, а потому не научился её добиваться самостоятельно.

— Ньют, скажи, зачем ты передо мной защищаешь Горацио? Это ведь не обязательно. — Спросила я и изучающе посмотрела на парня. Я прекрасно знала, что нравлюсь ему, возможно, даже больше чем его брату, а потому не ожидала от него такой реакции.

— Он мой брат и я всегда буду защищать его. — Не моргнув и глазом ответил мой собеседник.

— А если, допустим, он совершит что-нибудь ужасное, что-нибудь непростительное? — спросила я. Ньют оставил книжные полки, сел на стул напротив и впервые в упор на меня посмотрел.

— Люди сами решают, какое деяние назвать непростительным. — Сказал парень и снова встал. — Мы все не без недостатков. — Тихо добавил он.

Я открыла была рот, чтобы ещё кое-что спросить, но в запертую мною дверь вдруг кто-то постучался.

— Принц Ньют, я знаю, что вы там. Ваш отец требует, чтобы вы через пять минут были в бальном зале для танца финалистов. — Раздался из-за двери голос Хори — одной из служанок, которая обычно убирала комнаты. — Ваше высочество, я знаю, что вы ещё не готовы вернуться в общество, но прошу, пожалуйста станцуйте этот танец. Владыка пообещал, что если вас не будет на этом танце, то он накажет всех слуг. — Взмолилась женщина.

Ньют сразу же поменялся в лице и в несколько быстрых шагов оказался у двери. Отворённая дверь слегка скрипнула и внутрь ворвалась низенькая пухленькая женщина в коричневом платье и потёртом сером переднике.

— Спасибо, вам. — Сказала женщина и заключила юношу в объятья, после чего вдруг заметила меня. — Мисс Мэлони, что вы здесь делаете? — спросила с испугом женщина, после чего перевела взгляд с меня на Ньюта и в этот момент её посетила догадка, которая заставила Ньюта улыбнуться.

— Нет, мисс Мэлони просто, как и я, искала уединения, а встретились мы случайно. — Развеял подозрения служанки принц.

— Ой, простите, я ничего такого не имела ввиду. — Тут же смутилась женщина, а Ньют вернулся к читальному столику и снял со спинки стула свой кафтан. — Мэлони, у меня есть предложение. — Начал он, накидывая кафтан на плечи.

— Какое? — спросила я и настороженно посмотрела на него.

— Так уж получилось, что мне надо станцевать танец, а партнёрши у меня нет, так же как и у вас партнёра. Я предлагаю вам сделку: один танец со мной, а я буду вам должен. — Сказал принц и протянул мне руку. — Только танец.

— Хорошо. — Согласилась я. — Но только один. — Добавила я и взяла его под руку.

— Как пожелаете. — Ответил он и улыбнулся.

Когда мы вошли в бальный зал, всё уже было готово для танца. Около стены на кресле с высокой спинкой сидел повелитель, а рядом с ним располагался оркестр, который был готов начать играть в любую минуту. Все гости разошлись к стенам и углам освободив центр комнаты, где уже наготове стояла Корла со своим кавалером.

Эти пять минут, что мы шли к центру зала, я чувствовала, как на меня смотрят десятки глаз, и от этого мне становилось не по себе. Линти, которая стояла с Вонтом и о чём-то не принуждённо болтала, при виде меня с Ньютом оборвалась на полуслове и проводила нас полным удивления взглядом. Булл, которого было трудно не заметить, только широко улыбнулся.

Наконец, две пары стали в исходную позицию. Тут то мне и захотелось куда-нибудь сбежать. Я танцевала плохо, а сейчас это надо было сделать это на виду у полного зала людей, где рядом была уверенная в себе и своём превосходстве Корла.

«Мэл, успокойся. Это не так страшно, как кажется», — раздался в моей голове голос Ньюта. «Знаешь, я в такие моменты представляю себя где-то в другом месте, и обычно это помогает успокоиться».

«Я не уверенна, что у меня получиться», — ответила я, чувствуя, как холодеет камень у меня на шее.

«Тогда закрой глаза. Не бойся, просто доверься мне».

Я немного поколебалась, после чего всё же закрыла глаза.

«А теперь открывай», — сказал он через несколько секунд, и я послушалась.

«Где мы? Как ты это сделал?» — мысленно охнула я.

Ньют держал меня за руки, но были мы больше не в замке, а на живописной поляне, у самого края каменистого обрыва. Солнце золотило облака и каменистые хребты гор, которые убегали в даль змейками. В долине у подножия гор мерно текла широкая река, а у меня под ногами цвели невиданные цветы.

«Сама мне скажи. Слышишь?» — спросил он, а я прислушалась.

Где-то неподалёку играл оркестр.

«Мы, что всё ещё в замке?» — ещё больше удивилась я.

«Вернее, мы на том же самом месте, где были минуту назад», — сказал принц с улыбкой и поклонился. «Станцуем?» — спросил он и закружил меня в танце.

«Но как?» — всё же вырвался