Путь Самирана - Максим Лагно

— А побеждали?

— Иногда, — беспечно ответил Хаки. — Но редко. Ты сам видел, что тот, кто усвоил озарение, имеет преимущество перед тем, кто использует кристаллы.

Далее Хаки рассказал, что любые споры между жителями Дивии можно решить с помощью так называемого честного поединка.

— Поэтому сильные рода не просят помощи Прямого Пути, как грязные слабаки, а сшибаются в честном бою со своими противниками, — заявил он. — Прямо как я сшибся в честном поединке с Каипом.

Хотя я и был рад, что Каип был повержен но не мог не признать факта:

— А ты уверен, что поединок был честным?

— Чего ещё? — недовольно засопел Хаки.

— У тебя имелось наследованное боевое озарение, а у твоего противника — один кристалл.

— Ты будто не рад, что я тебя спас? — ещё сильнее засопел Хаки.

Я снова не стал напоминать, что это скорее служанка спасла Хаки, который уже просил пощады.

В этот момент акраб Каипа затрясся особенно сильно и пошёл на снижение. В закрытом решёткой овальном окне мелькнули крыши Храма Движения Луны, уже облитые краской заката.

— Возле моего жилища есть место для приземления, — запоздало подсказал я Каипу. — Нельзя ли приземлиться туда?

— Нет времени искать, — ответил тот.

Акраб опустился на широкую дорогу. Я вздохнул: опять предстояло подниматься по скользким ступенькам. А я всё ещё чувствовал слабость.

Хаки помог мне дойти до дверей акраба.

— Увидимся в Доме Опыта? — спросил я.

— Насчёт этого… — замялся Хаки. — Без кристалла «Внушения Неразумным» я не успею убрать все свинарники. Из-за чего опоздаю на новый набор учеников Доме Опыта. Придётся ждать следующего.

Я молча вытащил шкатулку с кристаллом и отдал Хаки.

— Благодарю, теперь точно будем вместе учиться.

— Слушай, друг, — спросил я. — А за что ты попал на суд Прямого Пути?

— За грани.

— Ты тоже стал жертвой грязного колдовства? — удивился я.

— За золотые грани, — уточнил Хаки.

И снова замолчал, полагая, что этого достаточно.

— А почему тебя поймали за золотые грани? — настоял я.

— Это были не мои грани.

Снова пауза, во время которой Хаки сопел, кося на меня взглядом.

— А чьи? — спросил я.

— Одного слабака.

— Ты их украл?

— Гы, — усмехнулся Хаки. — Зачем красть? Я так взял. Стукнул слабака в нос. И забрал его золото.

— А слабак что?

— Пожаловался родителям. А те — в Прямой Путь. Вот стражники и унесли меня за ограбление.

Всё ясно. Мой новый друг — обычный гопник из неблагополучного района Ветроломов. Гопник с магией громового удара.

Едва переставляя ноги, я тащился вверх по узким, покрытыми скользкой травой ступенькам, которые вели ко входу в жилище Мадхури Саран и Похара Те-Танга.

Слабость, наступившая после кристалла озарения, ещё не прошла. Я часто останавливался, садился на ступеньки и отдыхал.

Нужно скорее приобрести крылья. Или акраб.

Тяжёлое восхождение по ступенькам напомнило мне злосчастную поездку в Абхазию (на деньги моей девушки). С нами путешествовало несколько её друзей-парапланеристов (на свои деньги). Все как один — бородатые и мускулистые красавчики, с татуировками, пирсингом и постоянной, не русской улыбкой на загорелых лицах. Сверкая белыми зубами, они говорили друг другу: «Хэй, чува-а-ак» и обменивались хай-файвами.

Мы взбирались на какую-то гору, и я сильно отстал от всей группы. Чувствовал себя тупым и уродливым неудачником.

Особенно расстроился, когда один парапланерист вернулся ко мне и заботливо спросил:

— Хэй, чува-а-ак, тебе помочь? Давай, я понесу твой рюкзачок.

Получив злобный отказ, он резко взбежал обратно на гору и дал другу звонкий хай-файв.

Что если в этой жизни, в мире магии и озарений, я станут тем, кем был раньше — беспонтовым лентяем и слабаком?

Стиснув зубы, я вскочил на ноги и, превозмогая головокружение, побежал по лестнице.

* * *

Жилище встретило меня тишиной и пустотой. Дверь из листьев и веток была настежь, если можно так сказать. Интересно, неужели в Дивии никто не ворует?

Тяжело дыша, я вполз в жилище, сбросил сумку и упал на подушки в центре комнаты.

Скоро надо мной появилась Служанка:

— Молодой хозяин желать еда?

— А мама и папа где?

— Старший хозяин и хозяйка ещё не приходить.

— Что на ужин?

— Еда.

Я оторвал голову от подушки. Проверил, не издевалась ли рабыня?

— Моя не знать, как еда называть, — добавил Служанка. — Еда разная.

— Опять салаты из цветов, варёные корешки и жареные листья? — вздохнул я. — А нет ли в доме мяса?

— Всё мясо на рынке.

Я всмотрелся в её прорезь для глаз. Показалось, что Служанка снова подшутила надо мной.

Представил, в каких унизительных условиях она жила в стойле, пока её не продали. Быть может, она подверглась групповому насилию во время перевозки в акрабе? Ей точно не до шуток над хозяином, который может убить её и не быть наказанным за это. Даже в Древней Греции ввели наказание за убийство раба. Пусть и не обременительное для убийцы.

— Ладно. Тащи свою «разную еду». Но сначала подогрей воду в бассейне. И принеси туда чистую одежду.

Служанка вышла, а я устыдился: только что переживал о судьбе рабов, а сам загрузил девушку делами. Что это, как не лицемерие?

Но сил, чтобы помочь таскать дрова, не было. Торжественно пообещал себе, что помогу в следующий раз.

После этого провалился в короткий сон. Проснулся от голоса Служанки.

— Вода горячо, молодой хозяин.

Всё ещё слабый, я поплёлся в бассейн, скинул одежду и с наслаждением упал в горячую воду.

Ванная комната стала моим «безопасным местом». В комнате Самирана я чувствовал себя незащищённым, тогда как в бассейне было тепло, приятно пахло и не было никаких окон, из которых дул ледяной ветер или врывались клочья облаков.

Я пролежал в бассейне не менее получаса. Когда вылез, то вспомнил, что так и не узнал, где хранятся полотенца? И пользуются ли ими вообще? Пришлось снова ждать, пока не обсохну.

Потом надел тунику, которая лежала в корзине, и обул сандалии. Кожаные шнурки снова как попало обвязал вокруг щиколотки.