Целуй и танцуй. В поисках любви в Буэнос-Айресе - Марина Палмер

Выйдя из студии, я подумала — а не покончить ли со всей этой ерундой и не дать ли ему наконец номер телефона! В конце концов, не важно, вор он или нет, все-таки он мой партнер. И необходимо иметь возможность связаться друг с другом в случае непредвиденных обстоятельств.

Что, если с ним произошло нечто ужасное? Меня охватило беспокойство.

И оно возросло еще больше, когда он прошлой ночью не появился в «Рефази». Где же он?

12 марта 2000 года

Я обошла все милонги в городе. Чино нигде не было. Прошло две недели, как он бесследно исчез. Мне оставалось лишь грустно потягивать свое шампанское.

Потом поползли слухи, что Чино в тюрьме. Кажется, его поймали с поличным — он украл какие-то приборы со склада. Когда мне об этом рассказывала Валерия, на ее лице обозначилось одно из этих выражений — «Я тебе говорила!».

И все же ему удалось уйти безнаказанным, хотя у меня он украл нечто более ценное, чем глупая партия стиральных машин и сушильных барабанов.

И мое сердце было даже не застраховано.

15 марта 2000 года

Вчера был мой день рождения, но праздновать его мне не особенно хотелось. Я все еще тосковала по Чино и в этот вечер мечтала лишь об одном: пораньше лечь спать. То есть оказаться в постели где-то до семи утра. И вот, когда я уже часа два блаженно посапывала (конечно же, я не храплю), вставив в уши затычки и вся отдавшись благословенному отдыху, который должен был восстановить мои силы, я вдруг осознала, что мне снится кошмар. Будто кто-то суматошно звонит в колокольчик, пытаясь меня разбудить.

Но то был не кошмар. Это тренькал мой домофон — так, что не описать словами. Нет нужды говорить, что я мало была расположена общаться с кем бы то ни было.

— Теперь уж точно подам в суд на затычки для ушей, — проворчала я, шаткой походкой шлепая к домофону.

— Кто там? — Я даже не пыталась скрыть досаду.

— Я! — ответили мне невыносимо бодрым голосом.

— Кто «я»? — Ненавижу, когда отвечают «Это я» и ожидают, что вы поймете, кто это там «я» пришел и хочет вас осчастливить.

— Гильермо! — прокричал посетитель. Судя по всему, тот факт, что я его не узнала, задел его.

Кто-нибудь объяснит мне, почему, как только наши бойфренды становятся бывшими, те самые бойфренды, которые, когда мы встречались, этими встречами не дорожили, внезапно желают наслаждаться нашим обществом, невзирая на время суток? Не сержусь на Гильермо. Мы оба решили притвориться, что я никогда не произносила тех слов, что вырвались у меня тогда. И мне, и ему замечательно удается соблюдать это наше соглашение. Но сейчас у меня нет никакого желания разговаривать с моим бывшим, ибо на часах пять утра и мне нужно только одно — хоть чуть-чуть отоспаться.

— Гилле, любовь моя, а не мог бы ты зайти когда-нибудь потом?

(Например, в следующей жизни.)

— У меня для тебя сюрприз, он не может ждать! Открой! — Он вел себя как ребенок. А против детей я устоять не могу.

— Да, мой сладкий! — Я была слишком выбита из колеи, чтобы придумать какую-нибудь остроумную шутку. Гильермо в несколько мгновений оказался у меня в квартире и сразу потянул меня к балкону.

— Смотри! — воодушевленно воскликнул он, показав на небо. — Полнолуние! Разве не прекрасно?

— Только не говори, что ты пришел в пять утра показать мне луну в тот единственный день в году, когда я решила отоспаться, — прошипела я, едва сдерживал слезы разочарования.

Если столкнуть его с балкона, никто ни о чем не узнает. На улице ни души. Все можно было бы с легкостью принять за самоубийство или несчастный случай. Я перегнулась через перила, пытаясь определить, можно ли будет вычислить, с какого балкона он упал, как вдруг увидела это. Все свободные места на парковке прямо под моей квартирой были заполнены надписью «Feliz Cumple!» («Счастливого дня рождения!»). Рядом — подпись Гильермо и глуповатый рисунок в придачу. Со слезами на глазах и дурацкой улыбкой я, хоть ему было невдомек, подарила ему жизнь.

Другая мысль: почему наши бывшие преподносят нам лучшие подарки после до того, как им дали отставку?

20 марта 2000 года

Хавьер, Панчо и Хорхе не сиамские близнецы в варианте тройни. Однако вполне могли бы ими быть. По одному я вижу их лишь во время танца. Нет, они не срослись друг с другом головами или позвоночниками. И у каждого собственное сердце. Объединяю их я. Вот только не совсем понимаю, какую пользу я могу из этого извлечь. Им невдомек, что я раскусила их замысел. Готова поспорить на песо или два — они заключили пари: кто первый сможет затащить меня в постель.

Раз уж мы заговорили об этом, скоро начнутся основные боевые действия. Правда, еще не ясно, какая сумма на кону и кто станет победителем. Все трое — чудесные танцоры, среднего роста, темноволосые. Очень привлекательные! Это даже лучше, нежели высокие, темноволосые и красивые, ибо высокий рост не слишком приветствуется, когда речь идет о танго. (Как мы знаем из горького опыта, высокие мужчины неизменно предпочитают танцевать с Гигантскими Богомолами).

Должна признать, я была несколько удивлена, когда Панчо пригласил меня на «Танго навсегда». Они приехали со своей новой программой в Буэнос-Айрес на весь сезон, и в шоу участвовали многие лучшие пары, включая Клаудио и Марию (она больше не кормит грудью). Клаудио прикидывается, будто вовсе меня не знает, сама же я испытываю смешанные чувства. Да, мне ужасно жаль, что он больше не танцует со мной, но я чувствую вместе с тем странное облегчение: мне не приходится без конца вопрошать «А твоя жена?». И уж не говорю о том, какое облегчение испытывает моя правая грудь.

Но речь о Панчо. Готова поспорить, он далеко не лучший из тройняшек, ибо, если начистоту, именно таких вот аргентинцы и называют «флан» — «открытый пирог с ягодами». Иными словами, «пирог ни с чем», пустышка. (Заметьте, насколько приятнее звучит испанский вариант.) Но хоть я и люблю сладкое, на большом обеде оно не главное блюдо. Никогда не знаю, о чем с такими карамельными типами говорить, а для меня нет ничего более ужасного, чем необходимость подыскивать тему разговора с мужчиной. Уж лучше свидание с серийным убийцей, чем с занудой. По крайней мере в случае с рецидивистом опасность умереть со скуки исключается. Во всяком случае, там, «в настоящем мире». Здесь же система ценностей во многом иная. Тут нет расклада «зануда против серийного убийцы». Здесь есть только Партнер и не Партнер.

Панчо, очевидно, Партнер. Именно поэтому мне стало ясно с первой же минуты, что я не стану давать ему отставку на основании лишь его занудства. К тому же из всех троих он танцует лучше. Быть в паре с ним — просто неземное удовольствие. Прогулка по луне! Плюс не надо надевать те ботинки, в которых нам показывали астронавтов. Забавно, но слабость характера превращается в силу мастерства: присутствие такого партнера рядом настолько неуловимо, что вы фактически не чувствуете его. Словно вас несет легкий бриз. Что может быть прекрасней? Единственное огорчение — это когда движение прекращается и вы вдруг ощущаете свой вес — реальный.