Превыше всего. Роман о церковной, нецерковной и антицерковной жизни - Дмитрий Саввин

Евсевий продолжал кивать. Неловкую паузу, повисшую в тиши старого, огромного номенклатурного кабинета, весьма непринужденно нарушил отец Виктор:

– Юрий Никитич, со своей стороны могу указать на планируемые археологические исследования по ряду церковных памятников. Очень важно, что ученые будут работать в контакте с благочинием… – тут архиерей начал внутренне закипать. «В контакте с благочинием! Не с епархией! Ишь, каков!» – гневно размышлял он, внешне, однако, сохраняя почти эталонное спокойствие.

– …Большое значение имеют, например, археологические и архивные исследования по Одигитриевскому собору. Он важен и для Церкви, и является также очень важным историко-культурным памятником – значимой достопримечательностью Кыгыл-Мэхэ.

Евсевий ожидал, что Егоршин будет крайне недоволен подобного рода непрошеной ремаркой. Но случилось странное: хотя и было видно, что президент сей подсказкой недоволен, но его это особо не задело, и он вполне спокойно проглотил легкий, чуть ли не покровительственный тон Джамшадова.

– Спасибо, отец Виктор! – только и сказал Егоршин. И, наконец, вспомнил, о чем хотел сказать:

– Да, к вопросу о социально значимых проектах… – тут он уже обращался к Евсевию, при этом явно что-то пытаясь вспомнить. – Вот, отец Виктор очень значимое, большое дело делает: открыл приют для сирот при своей церкви.

– Ну, полноценного приюта еще нет, – скромно ответил Джамшадов. – Мы всего лишь помогаем нескольким детям, которые живут при нашем храме. Но мы собираемся его открыть в ближайшем будущем.

– И мы всемерно готовы вам в этом помогать! – сказал Егоршин. – В том числе оказывать и материальную помощь… В определенных пределах.

– Мы очень благодарны, что вы так хорошо понимаете нужды Церкви и так благожелательно откликаетесь на наши просьбы, – вступил наконец в разговор Евсевий. Собственно, Джамшадов с президентом могли бы прекрасно общаться и без него, но дальнейшее молчание переставало быть просто нелепым, становясь откровенно комичным.

Теперь кивал головой Егоршин – кивал важно, снисходительно улыбаясь.

– Со своей стороны, я обещаю уделять, – архиерей чуть запнулся, набирая воздуха в грудь, – максимум внимания Тафаларскому благочинию нашей епархии. Как вам известно, наша епархия охватывает сразу два субъекта Федерации… И, конечно же, мне очень приятно слышать, что вы так высоко оцениваете дела нашего Тафаларского благочиния.

Евсевий, быть может, не был тонким психологом, но определенной наблюдательностью обладал. Да и не нужно было быть тонким психологом для того, чтобы заметить, что Егоршин несколько скис при упоминании «двух субъектов». Примерно на такую реакцию Евсевий и рассчитывал, но подчеркнуть единство епархии считал необходимым. Теперь же, после обозначения принципиальной позиции, он решил как-нибудь подсластить пилюлю, предложенную президенту.

– Мне было очень приятно узнать о том, какую большую помощь оказывают Тафаларскому благочинию и власти, и ученые, и бизнесмены. Со своей стороны, как правящий архиерей, я хотел бы выразить лично вам, Юрий Никитич, свою глубокую благодарность за все, что вы делаете, – медленно, чинно произнес Евсевий.

Егоршин с Джамшадовым слушали молча, по видимости – почтительно, но явно безо всякого интереса. Егоршин улыбнулся, как бы смущенно (хотя, как и всякий чиновник высокого ранга, давно уже не смущался ни публичных похвал по своему адресу, ни даже откровенной лести).

Посчитав, что разговор дипломатически выровнялся, архиерей решил перейти к тем вопросам, которые его действительно занимали.

– В настоящее время, Юрий Никитич, в нашей епархии, – услышав в очередной раз про «нашу епархию», президент чуть скривился, но Евсевий этого не заметил, – нужно еще очень многое сделать. Например, сейчас вот у вас, в Тафаларской республике, нам передали Спасо-Преображенский монастырь…

Тут произошло нечто, для архиерея неожиданное. Егоршин, до того явно не проявлявший к речам Евсевия никакого интереса, очень оживился.

– Вот! – радостно сказал он, буквально просияв глазами. – Вот, очень хорошо, Владыка, что вы напомнили! Я как раз хотел об этом поговорить! Я позавчера прилетел из Москвы, и вы знаете – я сам очень удивился! – они там про этот монастырь знают! Оказывается, там какое-то посольство когда-то было… Отец Виктор, не напомнишь? – президент настолько увлекся, что незаметно для себя перескочил на «ты», обращаясь к Джамшадову.

– Спасо-Преображенский монастырь был построен на месте гибели первого русского посольства, отправленного царем Алексеем Михайловичем к местным «мунгальским» племенам, предкам нынешних тафаларов, – академическим тоном доложил благочинный. Более всех, однако, был удивлен Евсевий, ибо он еще ничего толком об истории возрождающегося монастыря не знал. И это его раздосадовало еще больше.

– Вот-вот! – продолжил Егоршин. – И знаете, Владыка, я вот был очень удивлен, но на меня вышли преподаватели из МГИМО, они заинтересовались этим монастырем. Даже конференцию у нас хотят проводить. И не только! Даже в МИДе о нем знают, интересуются. Я вот что думаю: такой важный, такой интересный объект, как этот монастырь, может в будущем играть важную роль и в культурно-просветительской работе, и там, например, в туризме… Опять же, вопросы межнационального согласия тоже как-то можно связать… Тем более, если МИД окажет содействие… – было заметно, что президента явно впечатлил интерес работников МГИМО и даже самого Министерства иностранных дел к разоренному и совсем недавно никому не нужному монастырю.

Архиерей также был весьма впечатлен столь неожиданными и столь многообещающими известиями. «Слава Тебе, Господи!» – мысленно повторял Евсевий, слушая внезапно оживившегося Егоршина. Казалось, что вот и нашелся ключ к президентскому сердцу, и теперь с ним можно будет говорить уже более предметно, а там и от слов перейти к делу!..

В действительности, однако, ничего грандиозного за внезапным интересом МИДа к Спасо-Преображенскому монастырю не стояло. Просто несколько крупных событий, намечавшихся на горизонте, повернули административные шестерни так, что они зацепили и давно уже ставшую безвестной монашескую обитель в Тафаларской республике. Дело в том, что через два года в Кыгыл-Мэхэ планировали провести Первый Восточно-Сибирский экономический форум, который был широко разрекламирован и куда уже заранее зазвали гостей не только из соседних Китая и Монголии, но даже и из Европы и США. Подобные мероприятия всегда сопровождаются целым роем сопутствующих событий вроде конференций, выставок и т. п. В частности, пришел запрос и в МИД РФ, не могут ли они выдумать что-нибудь этакое, чтобы и по профилю ведомства, и с привязкой к Тафаларской республике. А буквально за четыре месяца до поступления оного запроса в Кыгыл-Мэхэ вышла книга местного историка-краеведа Домбаева «Православная Церковь в Тафаларии в XVII–XX вв.». Это был справочник, составленный на основе материалов местных архивов, где кратко рассказывалось про приходы и монастыри, которые когда-либо существовали в регионе (а точнее, только про те, про которые Домбаеву удалось найти материал). И один из самых больших разделов книги (целых девять страниц) был посвящен Спасо-Преображенскому монастырю. Запрос, пришедший в МИД, МИД скинул в МГИМО, а МГИМО, не заморачиваясь, запросил информацию у Тафаларского Национального университета в Кыгыл-Мэхэ. Последние, также не мудрствуя лукаво, послали им книжку Домбаева, заботливо положив закладку на разделе, посвященном Спасо-Преображенскому монастырю.