Принц Лестат - Энн Райс

Но нет! Он совсем не хотел этого делать. За все свое долгое существование Мариус никогда не хотел этого – уничтожать своих же соплеменников лишь чистой радости ради, лишь ради самого уничтожения.

Он стряхнул наваждение, сам не понимая, как ему вообще в голову пришли подобные мысли.

Но ты ведь хочешь этого.

– В самом деле? – переспросил он и снова увидел мысленным взором, как пылает старый колониальный дом, многоэтажный особняк в Санта-Терезе – как белые арки тонут в пламени, а юные вампиры дергаются и вертятся в огне, точно вращающиеся дервиши.

– Нет! – вслух произнес Мариус. – Отвратительное, гнусное зрелище.

Он несколько мгновений простоял, не двигаясь, всем существом вслушиваясь, не обнаружится ли поблизости иного вампира – незваного, навязчивого гостя, подобравшегося к нему ближе, чем следовало.

Но ничего не услышал.

Однако все эти чужие, чужеродные мысли явно принадлежали не ему. По спине Мариуса пробежал холодок. Какой внешней силе хватило могущества забраться ему в разум?

Раздался слабый смешок. Совсем рядом – точно незримое существо у него над ухом. Но нет, не над ухом – внутри головы.

Какое право имеют эти отбросы угрожать тебе и твоему возлюбленному Дэниелу? Сожги их! Сожги дом, где они укрываются. Сожги их, когда они попытаются сбежать!

Он снова видел пожар, видел, как рушится объятая пламенем квадратная башня особняка, видел, как осыпаются глиняные черепки кровли – и как разбегаются во все стороны Дети Крови…

– Нет, – тихо проговорил он и, подняв кисть в отважной попытке изобразить небрежное спокойствие, нанес на стену мазок яркой зелени, почти автоматически вырисовывая яркий вихрь тщательно проработанных листьев…

Говорю тебе: сожги их. Сожги, пока они не успели сжечь младшего. Почему ты меня не слушаешь?

Твердо решив игнорировать возмутительное вторжение, он продолжал писать, как будто злокозненный подстрекатель мог видеть его со стороны.

Внезапно внутренний голос зазвучал громче, отчетливей, словно разносился уже не в голове, а во всей этой длинной, полной теней комнате.

Говорю тебе: сожги их!

Голос уже чуть не рыдал.

– Кто ты?

Нет ответа. Но все знакомые, привычные, предсказуемые звуки вдруг умолкли. Топоток крысиных лапок в глубине дома. Тихое шипение фонарей. Неумолчный гул машин под окнами, рокот кружащего в небесах самолета.

– Дэниел! – вслух позвал Мариус. – Дэниел!

Звуки ночи вдруг снова обрушились на него, почти оглушили. Отшвырнув палитру, Мариус достал из кармана плаща айфон и торопливо набрал номер Дэниела.

– Возвращайся домой. Сейчас же. Встречаемся там.

Он еще несколько мгновений в нерешительности стоял посреди комнаты, глядя на длинные полосы красок и фигур, которыми он расцветил это безымянное, никому не нужное здание. А потом погасил лампу и зашагал прочь.

Не прошло и часа, как он вошел в пентхаус отеля «Копакабана». Дэниэл лежал на обитой мшисто-зеленым бархатом кушетке, скрестив ноги в щиколотках и подперев голову рукой. Открытые окна выходили на обнесенную белыми перилами веранду, за которой пел ослепительный океан.

Темноту комнаты слабо освещало лишь мерцание яркого звездного неба над пляжем и экрана открытого лэптопа, пристроенного на лакированный кофейный столик. Голос Бенджи вещал с экрана о горестях Бессмертных по всему земному шару.

– Что случилось? – поинтересовался Дэниэл, мгновенно вскочив на ноги.

Мариус застыл, не в силах даже ответить, залюбовавшись младшим другом – его чутким красивым лицом, выразительными глазами и небывало свежей молодой кожей. Сейчас он слышал лишь одно – биение сердца Даниэла.

Постепенно сквозь транс пробился голос Бенджи Махмуда: «Сообщения об убийствах молодых вампиров в Шанхае, на Тайване, в Дели…»

Дэниел почтительно и терпеливо ждал.

Мариус молча прошел мимо него к белым перилам, подставил океанскому бризу запрокинутое к бледным, светящимся небесам лицо. Снизу ловил отсветы машин с набережной белоснежный пляж.

Испепели их! Да как можно, глядя на него, допустить хоть мысль о том, что его кто-то обидит? Повторяю тебе, сожги их. Уничтожь все гнездо. Их всех. Выследи и убей всех, до единого…

– Прекрати! – Его тихий шепот терялся в шелесте ветра. – Открой мне, кто ты?

В тишине прокатился негромкий смех. В ушах Мариуса снова зазвучал все тот же Голос.

Разве ты сам не знаешь? Я бы никогда не причинил зла ему или тебе. Но остальные… что они тебе? Лишь помеха! Разве ты втайне не радовался, когда Акаша преследовала их по улицам и глухим переулкам, в лесах и болотах? Разве не восторгала тебя идея ступить, безоружным, вместе с твоими могущественными друзьями, на гору Арарат?

– Ты лишь понапрасну расходуешь мое время, если не хочешь назваться.

– Со временем, прекрасный Мариус, – отозвался Голос. – Со временем. И, кстати, я всегда так любил цветы…

Смех.

Цветы. Пред мысленным взором Мариуса возникли цветы, нарисованные им сегодня на растресканных, облупившихся стенах брошенного дома. Но что это означало? Что могло означать?

Дэниел стоял рядом.

– Я не хочу, чтобы ты снова меня покидал, – выдохнул Мариус, все еще глядя на переливающийся горизонт. – Не только сегодня или завтра – но в обозримом будущем, не знаю, сколько еще ночей. Будь рядом со мной. Слышишь?

– Хорошо, – покладисто согласился Дэниел.

– Я знаю, что испытываю твое терпение, – промолвил Мариус.

– А разве я не испытывал твоего? Был бы я здесь – или вообще где-либо, – когда б не ты?

– Мы найдем, чем заняться. – Мариус говорил тоном, каким урезонивают не в меру беспокойного, требовательного супруга. – Отправимся завтра куда-нибудь. Поохотимся вместе. Столько фильмов надо бы посмотреть. Не помню сейчас названий, не могу сосредоточиться…

– Скажи мне, в чем дело.

Из гостиной снова донесся голос Бенджи Махмуда:

– Зайдите на наш вебсайт. Сами посмотрите изображения. Посмотрите фотографии – мы каждый час помещаем все новые и новые снимки. Смерть, смерть и смерть нашему роду. Говорю вам – это новое Всесожжение.

Мариус повернулся к Дэниелу, обвил рукой его талию.

– Не знаю, – честно признался он, кое-как выдавливая из себя ободряющую улыбку. Редко кто из других пьющих кровь доверял ему так искренне и безоглядно, как этот юноша, которого он так легко и так эгоистично спас от безумия и распада.

– Как скажешь, – согласился Даниэл.

Всегда любил цветы.

– Да, ты уж порадуй меня. Держись со мной рядом, чтобы…