Наживка для крокодила - Вячеслав Денисов

Она стояла в самом углу. Механик средних лет с татуировками на обеих руках как раз собирался подправить ее капот. Рядом, спиной к нам, стоял паренек, старательно пережевывал жвачку и контролировал ситуацию. Полы его пальто были подняты, руки он держал в карманах. Со стороны казалось, что он приготовился прямо здесь справлять нужду, но никак не мог решиться. Я бросил взгляд на капот машины…

Падаю на спину, поджав ноги… Капот цвета серый «металлик»… Удар головой обо что-то твердое… Очень болит голова… Перед глазами плывет, сливаясь с черным небом, обледеневший асфальт… Боль…

– Это она. – Говорю я и делаю шаг в сторону, за колонну. Мне «светиться» нельзя.

Верховцеву не нужно объяснять, что делать. Это специалист оперативной работы и мастер разговоров с «нуля», когда на почти пустом месте раскрывается преступление. Я стоял в трех шагах, поэтому мне все было хорошо слышно. Даже при наличии шума.

Верховцев встал рядом с парнем. С другой стороны подошел Ваня.

– Старушка дорогу не успела перебежать? – Верховцев кивнул на стекло.

Парень смерил опера недобрым взглядом:

– А че?

– Ниче.

– Ну, и все, – парень отвернулся.

Для любого человека могло показаться, что разговор закончился. Но только не для того, кто знал Верховцева.

– Земеля! – сквозь зубы процедил он слесарю. – Отдохни, «децл». Нам с пацаном «потереть» нужно.

Почувствовав родную речь, мастер молча пошел к выходу. Парень недоуменно развернулся лицом к Верховцеву:

– Че за дела?

– Че ты чекаешь, родной? – опер водил головой, как баран перед битвой. – К тебе поговорить пришли, а ты чекаешь. Ты знаешь, что в хате за чеканье бывает? С тобой ЛЮДИ пришли поговорить, а ты чекаешь.

Верховцев, со своей бандитской наружностью, стриженой головой и двумя золотыми фиксами во рту, ездил от отдела на все «стрелки». В нем, разводившем по «понятиям» бывалых братков, еще ни разу никто не заподозрил опера. Потом братва сидела в камерах и никак не могла понять, кто же из них сука. Во всех таких случаях «сукой» оказывался оперуполномоченный уголовного розыска Дмитрий Верховцев, но именно его братва никогда не подозревала.

От неожиданного «наезда» парень не мог сосредоточиться и молчал. Ему не хотелось начинать говорить, потому что все его фразы начинались с «че». Пытаться завязать разговор с другого слова пока не получалось. Понимая проблемы парня, Дима продолжал наседать:

– Уважаемый, у тебя здоровья много? Нет? Может, тебя под крылом кто плотно держит от чужого клева? Или ты в блатном мире по пояс увяз и поляны не сечешь? Тебя кто сподобил людей сбивать на дороге? Ты хоть знаешь, кого ты сбил?

Лицо парня пошло бордовыми пятнами. Еще минуту назад все было спокойно, и вдруг такая «засада». Верховцев держал свой рот полуоткрытым и со стороны походил на законченного «отморозка». Ваня благоразумно отошел в сторону и стал осматривать машину.

– Ты думаешь, если в тину зарюхался, так тебя никто не пробацает? Менты тебя, может, и не сыщут, но от братвы-то куда рюхаться, родной? Мы ж тебя и в Арктике найдем, в жопе у белого медведя.

Иван уже раскопал в «бардачке» новенький блокнот и сейчас внимательно его изучал. Судя по перегибу страниц, там было исписано максимум пять-шесть листов.

– Пацаны, – начал парень.

– Пацан у тебя в штанах, – оборвал Верховцев, оголяя золотой клык.

– Мужики…

– «Мужики» на зоне, – опер сморкнулся в яму.

– Братва, бля буду…

– Будешь, – пообещал Верховцев. – Через полчаса будешь, если не скажешь, на хера ты кемеровского авторитета Андрюху Горского сбил.

Шок.

– Ты если будешь на меня, как карась, бебики свои пялить, я тебя сейчас в прорубь опущу, – пригрозил Верховцев. – Че ты раскумарился, как «соска»? Щас, «Сникерс» куснешь – и в прорубь…

– Братва… – парень вынул руки из карманов и начал отчаянно жестикулировать. – Я отвечаю! – Мне сказали, что он – мусор!!! Я гадом буду!.. Клянусь, мне сказали, что он – мент!!!

– Крыльями не маши, – угрожающе «попросил» Дима, склоняясь к зажигалке. – Кто тебе сказал?

Парень осекся.

Верховцев, не выпуская сигареты из зубов, подвел его к колонне и засадил апперкот под солнечное сплетение. Парень резко выдохнул и стал сползать вниз. Опер снова распрямил ватное тело неудачника и вынул из-за пояса «макарова».

– Привет от кемеровской братвы…

Все это выглядело настолько естественно, что даже у меня пробежал по спине холодок. У «братка», видимо, в организме начались совершенно иные превращения, так как по полу, из-за колонны, стала расползаться пенящаяся лужа…

– Табанцев! Табанцев, мать вашу!.. Убери ствол, я все сказал!!! Табанцев это, мент наш, кабардинский! Гаишник!..

– Вы че, бляди, вообще здесь маму потеряли?! – на лице Верховцева застыла мина изумления. – Заказы мусоров исполняете? Братву валите?!

– Он с нами! Он велел опера районного «завалить», который рыло сует куда не следует!

– А ты сам-то из «чьих» будешь? Харчуешься, спрашиваю, у кого?!

– У Тена… Тена «завалили», сейчас у Юнга…

Все вставало на свои места. Меня очень хотели «замочить», пока я не добрался до списков. Теперь, когда я забрал списки, убирать меня с дороги не будут. Пока я владею документами, я живу.

Верховцев затолкал мокрого бандита в яму и вылил ему на голову из банки краску цвета «серый металлик». Кажется, ею должны были красить помятый мною капот «Тойоты»…

В машине Ваня протянул мне блокнот:

– Посмотри, это интересно.

Пять листов, исписанных кривым, безграмотным почерком. «Чисто пацанская» писанина, где выражение «заработать деньги» заменяет устойчивое словосочетание «вымутить филки», а под «базаром» понимается «выяснение непонятных моментов в партнерстве». Таких блокнотов я перечитал десятки. В них – вся убогость внутреннего мира автора. Даты передач посылок в тюрьмы, годовщины смерти невинно убиенных в кровопролитных схватках подельников, адреса проституток, телефоны кожно-венерологических диспансеров и многое другое, что составляет основу бытия современного «отморозка». Иногда авторы этих «ноутбуков» забываются – а это происходит обычно после пяти-шести удачно проведенных «дел» – и начинают писать открытым текстом то, что раньше шептали друг другу на ухо. Так появляется чувство безнаказанности и вера в то, что «со мной этого никогда не случится». Дескать, этого не может быть, потому что не может быть никогда. В конце концов случается задержание, водворение в ИВС и этап в зону. Молодежь наивна и оптимистична. А потому – бесшабашна и бестолкова в своей самоуверенности. Только идиот может вписать в блокнот свои полные данные, с указанием домашнего телефона и адреса. А вот и график преступлений на эту неделю: «Вт. 29.11.01. Кутузова, 12, кв. 23. Лохи на Севере. Кв. на сигналке. Взять Мишу-Самоделкина с инструментом (Береговая, 11, кв. 70)».