Новые люди. Том 2 - Александр Воропаев

Погибли их компаньоны, друзья… При этой мысли Матиуш сразу вспомнил спокойное лицо Казимира. Хорошо, что он не видел его падения.

Чужая смерть… Все время кто-то умирает. К смерти брата теперь добавились еще смерти Казимира, его племянника Бистроля, этого мальчишки Лехола.

И первой была смерть Сигаса. А они с Берном продолжат свой путь дальше, оставив это за своими спинами. И будут жить дальше. Зря Симус выбрал этот путь.

Да еще теперь с ними будет этот крестьянский парнишка, играющий в рыцаря, – Мифун.

– Не ходите дальше. – На мосту стоял Мифун.

Рыцарь Цветов был очень серьезен. Он был весь с головы до пят в новых доспехах. На его груди руны железных баронов приказывали противнику отворотить лицо.

Вдруг опять резко пошел дождь, и Матиуш Ардо непроизвольно поднял к небу глаза – почему дождь идет только над деревней? Из уст Мифуна прозвучала только короткая фраза, но он сразу понял ее смысл. Опасные чужаки сделали свою работу, и пусть они поспешат убраться восвояси.

Широкогрудый угрюмый Весп, не отводивший взгляда, и два десятка крестьян с пиками за спиной у Мифуна подтверждали эту истину. Ардо поискал глазами в толпе крестьянок и детей Минору.

– Мы же спасли деревню. Теперь нам здесь не рады? Мы сделали свое дело и больше не нужны? – спросил очевидное Берн. – Земли медведей в дне пути от этой дрянной деревеньки. Я уже мог быть дома, но я остался здесь и принял за нее бой.

– Молодец, – сказал Мифун и повел мечом. – Штаны можешь не снимать.

– Что? – грозно шагнул вперед Медведь.

– Извини, не смог удержаться. Прошу тебя, Кади, оставайся там, – мирно сказал Мифун. – Вам принесут ваши вещи и снедь в дорогу. Не нужно возвращаться в деревню. Это ни к чему.

– Как же наши товарищи?

– Крестьяне достойно похоронят героев. Теперь их души будут навечно охранять покой деревни. Вместе с богом Девусом.

– Думаю, что он прав, Кади, – сказал Матиуш и положил руку на плечо друга. Меч у Медведя был уже обнажен. – Что нам делать там? Нас ждет другой берег реки Сестры. Ты так много рассказывал о добром старом Первом Уступе, мне не терпится насладиться его гостеприимством.

Рыцарь Цветов вдруг отделился от опоры моста и сделал два шага вперед. Его лицо исказила обида, сделав его почти детским.

– Как ты мог, лорд Хеспенский? Я ведь при всех назвал Минору своей невестой. Как ты мог?

Матиуш растерялся.

– Это было просто по-дружески… – Он не знал, что сказать этому мальчишке. Он даже не заметил его влюбленности. – Не обращай на это внимания. Это как если бы мы с ней пожали на прощанье руки…

Берн уставился на Матиуша. Его грозное лицо внезапно смягчилось. Он моргнул два раза и рассмеялся, запрокинув голову.

Ардо предпочел бы думать, что Медведь сделал это, осознав, что их ждет впереди за холмами.

– Пусть эти болотные лягушки построят здесь хоть крестьянское королевство, – хлопнул он Ардо по плечу могучей рукой. – Нам-то что за дело?

– Идите, рыцари, – крикнул им в спину Мифун. – Только никогда не возвращайтесь. И простите, что я не пожимаю вам на прощанье руки.

Рыцари спустились с холма в речную пойму, оставив позади цитадель первых людей. Руины за спиной все еще дымились. Удивительно, что прошли только сутки с засады у логова Красного Рыцаря. Как было его имя? Зельд Жече? Теперь оно канет в небытие. Казалось, и смерть Сигаса от арбалетной стрелы случилась уже давно.

Впереди лежала река Сестра.

Трава в пойме отливала изумрудом и малахитом. Лошади на ходу наклоняли головы и хрумко срывали нежные полоски растительности, покрытые каплями росы.

– А здесь дождь не идет, – сказал Матиуш. Солнце нагревало влажные луга. Над головами у них невидимо рассыпал трели жаворонок.

– Пусть будет проклята эта деревня, – сказал Кади. – Клянусь тебе Непознаваемым Творцом, что она лежит в объятиях тьмы. Ты пожалел их потому, что они живут трудной жизнью. Их хлеб горек от трудов и страданий. Но это не делает их лучше. Они молятся на болотного червя. Как можно жить с представлением, что мир создала эта многоногая тварь? Вот было бы хорошо изловить ее и порубить на колбасу. Представляю, какие лица были бы тогда у них.

– А кто в этом виноват? – спросил Матиуш.

Они подъехали к реке и остановились на невысокой бровке. Сверху нарядными гирляндами свисали ветви веерной гуслицы. Рыцари смотрели на другой берег. Йиржи недовольно рассматривал пятнышко на рукаве своей бархатной курточки.

– Земля медведей, – сказал Берн. Где-то очень громко загудел рассерженный шмель, и Кади поднял голову. Его брови удивленно поползли вверх вместе с тем, как звук изменился и стал узнаваем.

– Арбалет… – хотел предупредить Матиуш, но было поздно.

Берн пошатнулся и повернулся в сторону зарослей речных ив у ближней старицы. Из его шеи возле позвоночника торчало деревянное оперение. Матиуш оцепенел, он целую вечность смотрел на арбалетный болт, словно, замерев всем телом, можно было отменить произошедшее. Но Симус не замешкался. Он спрыгнул с коня и попытался удержать падение Медведя.

– Кади, – произнес Ардо. – Останься, Кади.

Кто-то, скрываемый серебристыми ветвями, вскочил в ивах на коня и, улюлюкая, погнал его прочь от реки. Лови ветра в поле…

Матиуш сидел возле тела рыцаря, вытянувшегося в примятой траве. Он с горьким упреком смотрел в спокойное лицо Берна. Ушел. Не стал бороться. Не задержался ни на мгновение. Больше Медведю не нужно никуда скакать. Он ушел пировать со своими доблестными предками. Ему будет что рассказать за хмельной чашей. А Матиуш опять остался один.

Он не мог оставить тело друга на этом берегу, в этой земле. За рекой лежала вотчина Медведя, и его нужно было доставить туда.

Им предстояло поднять тяжелое тело на коня. Но умное животное само опустилось и легло подле своего хозяина. Ардо обнял руками Берна его шею, связал запястья Медведя уздечкой. Конь встал и тонко заржал, опустив голову.

Матиуш вошел в воду, ведя в поводу двух лошадей. Йиржи был впереди. На середине реки течение подхватило их и пронесло до песчаной отмели на повороте. Матиуш вышел на пологий берег, все еще держа за уздечку лошадь мертвого товарища. Его собственный конь, отфыркиваясь, шел впереди, глубоко ступая копытами по мокрому песку. Симус проплыл немного мимо и теперь тяжело возвращался по мелководью.

Солнце равнодушно слепило глаза речной рябью.

На берегу появились три конные фигуры. Легкие кожаные доспехи, круглые меховые шапочки, бобровые уги. На круглых щитах – разинутая медвежья пасть.

Это были засечные стражники Первого Уступа. Медведи.

– Кто это у тебя там? – грозно произнес молодой воин с едва пробивающимися темными усиками.

– Мертвый Медведь, – ответил лорд Хеспенский. – Кади Берн.