Гидеон из Девятого дома - Тэмсин Мьюир

Может быть, все еще чувствовали себя слишком вялыми после того, что только что произошло, может быть, дело было в том, что едва наступило утро, и все очень устали. Всеобщая тупая задумчивость казалась осязаемой. И вдруг Камилла громко сказала:

– Учитель, идет расследование. Мы в безопасности здесь, внизу.

– Ты не права. Бедные Абигейл и Магнус уже мертвы. Я не могу гарантировать безопасность тех, кто останется внизу еще хотя бы на минуту.

– Несите их сюда.

Это было проще сказать, чем сделать.

Ушел почти час на то, чтобы поднять тела и надежно их разместить – наверху нашлась морозильная комната, и Паламед неохотно разрешил оставить тела там, – а потом на то, чтобы собрать все Дома в столовой. Скелеты Харроу могли карабкаться по лестнице, даже таща за собой тела, но Колум из Восьмого дома не реагировал на просьбы, угрозы и физическое воздействие. Он стал чуть менее серым, но его тоже пришлось нести на руках – это сделали Корона и Гидеон. Увидев Колума, Учитель заорал от ужаса. Поднять его наверх оказалось сложнее всего. Теперь он сидел на краю стола, на столе перед ним курились в миске неизвестные травы, и дым застилал лицо и путался в ресницах.

Все, кто не лежал на полу столовой, не валялся в морозильнике и не нюхал травы, сидели у стола и грели руки о кружки с чаем. Это странно походило на первый день в доме Ханаанском – та же скука, та же подозрительность. Только тел стало больше.

Более-менее адекватными выглядели только представители Второго дома. Как оказалось, это они позвали Учителя к люку, а теперь сидели, прямые и великолепные в своей отглаженной, красно-белой форме. Обе щеголяли одинаковыми, туго заплетенными косами и обилием золотого шитья, и лица у обеих тоже были одинаковые, серьезные. Различить их было сложно – разве что у одной на бедре висела рапира, а у второй на воротничке торчало очень много золотых пимпочек. Учитель сидел от них поодаль. Неприкрытый страх сменился глубокой усталой грустью. Рядом с ним громко гудел маленький обогреватель, разгоняя утреннюю прохладу. Другие два жреца дома Ханаанского, кутаясь в плащи, наливали всем чай.

Некромантка Второго дома кашлянула.

– Учитель, – сказала она звучным, хорошо поставленным голосом, – я продолжаю утверждать, что наилучший способ действия – известить Когорту и привлечь военные силы.

– А я еще раз скажу, капитан Дейтерос, – грустно ответил он, – что это невозможно. Запрещено священным правилом.

– Поймите, что это не предмет переговоров. Пятый дом должен быть извещен. Они непременно потребуют расследования, и немедленно.

– Расследования убийства, – добавила Жанмари, которая не притронулась к чаю.

– Убийство… ах, убийство… мы не можем предположить, что это было оно.

Начались шепотки. Рыцарь Второго дома сказала уже злее:

– Вы полагаете, что это несчастный случай?

– Это меня очень удивило бы, лейтенант Диас. Только не Магнус и леди Абигейл. Опытный некромант, ее рыцарь, разумные взрослые люди. Я не думаю, что это было неудачное… происшествие. Я полагаю, что они убиты.

– Но…

– Убивают живые. Их обнаружили у входа в… я не могу объяснить, насколько серьезна эта угроза для любого. Я не стану больше держать это в секрете. Я говорил каждому, кто просил разрешения на вход в это место, что это равносильно смерти. И я говорил буквально. Я говорил, что это самое опасное место во всей системе Доминика, и именно это я и имел в виду. Там водятся чудовища.

– Почему же они не трогают вас? – спросил Набериус. – Вы живете здесь долгие годы.

– Долгие, долгие годы… они не трогают стражей дома Ханаанского. Пока. Но я живу в страхе перед тем днем, когда это изменится. Я верю, что Абигейл и Магнус досадили им, и это повлекло трагические последствия. Я не поддерживаю идею, что это несчастью было подстроено кем-то, находящимся в этой комнате.

Тишина расползалась по столовой. Капитан Дейтерос нарушила ее, сказав с нажимом:

– И все же это дело властей.

– Я не могу и не стану обращаться к ним, – возразил Учитель, – межпланетная коммуникация здесь запрещена. Помилосердствуйте, капитан Дейтерос, где здесь мотив? Кто захочет навредить Пятому дому? Хорошему мужчине и хорошей женщине?

Некромантка сложила домиком затянутые в перчатки руки и наклонилась вперед.

– Я не стану рассуждать о мотивах и намерениях, – сказала она, – и уж точно не хочу, чтобы это оказалось убийством. Но если вы не согласитесь со мной, я сочту, что у меня есть разумные причины прекратить это испытание. Я возьму командование на себя, если вы этого не сделаете.

Кто-то резко грохнул кружкой об стол. Это оказалась Коронабет. Сонная, с опухшими фиолетовыми глазами и растрепанными волосами, она все равно сошла бы за главную достопримечательность любого места, где оказалась бы.

– Не глупи, Юдифь, – нетерпеливо сказала она, – у тебя нет никаких полномочий.

– Если власть не способна обеспечить безопасность Дома, командование принимает Когорта…

– В боевых условиях.

– Пятые мертвы. Я отвечаю за их Дом. Я утверждаю, что нам нужно военное вмешательство, и нужно немедленно. Как высший из присутствующих офицеров Когорты я имею право принять такое решение.

– Капитан Когорты, – заметил Набериус, – стоит ниже официального лица Третьего дома.

– Я в этом сильно сомневаюсь, Терн.

– Принц Терн, будь так любезна, – вмешалась Ианта.

– Юдифь! – успокаивающе сказала Корона, пока не началась война Домов. – Это мы. Ты ходила к нам на дни рождения. Учитель прав. Кто бы стал убивать Магнуса и Абигейл? Они оба и мухи бы не обидели. Может быть, люк оставили открытым, что-то произошло, а вниз падать долго… кто там был внутри? Девятая?

С подчеркнутой холодностью Харроу ответила:

– Мы заперли люк, прежде чем спускаться внутрь.

– Точно?

Гидеон, которая лично поворачивала ключ, почему-то почувствовала благодарность к Харроу, которая даже не посмотрела в ее сторону, а просто сказала:

– Я совершенно уверена.

– У кого, кроме Девятой, были ключи от люка? – продолжила Корона. – Мы не представляли, что там подвал.

– У Шестых, – хором сказали Камилла и Паламед.

– У нас с Про, – тихо, устало сказала Дульсинея, отчего Гидеон вскинула брови.

– У Колума ключ, данный Восьмому дому, – послышался голос с пола.

Сайлас сел и теперь вытирал лицо очень белым кусочком батиста. Глаз у него покраснел и распух, и некромант осторожно его ощупывал. Корона предложила ему руку, но он отказался и взялся за стул, чтобы встать.