Река ведет к Истоку - Екатерина Шашкова

Нина понимающе улыбнулась. Видимо, не только у нее внутри эмоции бурлили и требовали выхода, но трактирщица со своими самостоятельно справиться не могла. По крайней мере сейчас. Пришлось брать ее за руку и чуть ли не силой усаживать в кресло.

Помогло мало, девушка все еще была на грани истерики, но теперь хотя бы не изображала памятник. Нина огляделась в поисках какой-нибудь чашки, не нашла, вернулась в ванную, вытряхнула из стакана новые зубные щетки, налила воды и сунула несчастной страдалице:

— Выпей и объясни толком, что стряслось?

Марлена, лязгая зубами о край стакана, сделала большой глоток. Затем еще один, уже более уверенный.

— Просто все как-то разом навалилось, — прошептала она. — Я никогда так далеко не уезжала из дома. Никогда не расставалась с Заськой. Не думала, что все получится так…

— Но ты же хотела уехать, — удивилась Нина. — Даже мечтала. Причем не сюда уехать, а в Исток, а это ведь гораздо дальше.

— Мечтала. Но мечтать — это одно. А когда реальность… Кажется, я не готова. Я не знаю, как себя вести, не знаю, что делать. Я даже не знаю, как половина всех этих вещей называется. — Девушка обвела рукой гостиную, чуть не расплескав остатки воды из стакана.

— Ты сидишь на диване, а перед тобой стол, — охотно подсказала Нина.

— Да я же не об этом. Тут ковры, картины, мебель — я даже дышать на все это боюсь. Мы пойдем на обед, а там посуда, вилки-ложки, салфетки всякие… вдруг я что-то не то возьму? Или что-то не то скажу? Вы мыться пошли, я зашла в соседнюю комнату… ну, понимаете, надо было… А там унитаз. Я знаю, что это унитаз, я про него слышала от знакомых, но никогда в жизни не видела. Я им даже пользоваться не умею! Какая из меня клисса, я же деревенщина!

Марлена все-таки разрыдалась, закрыв руками исказившееся лицо и едва не уронив при этом стакан.

— Ну все, все, успокойся. — Нина приобняла девушку и погладила по судорожно вздрагивающим плечам. — Мне тоже страшно, и я тоже никогда не уезжала так далеко от дома. И понятия не имею, какая там вилка для рыбы, а какая для дефлопе. Ничего, прорвемся! А унитаз… подумаешь, нашла проблему! Пошли, объясню, как пользоваться.

Трактирщица встала, сделала несколько неуверенных шагов в нужном направлении и снова замерла.

— А вдруг мне камень не отдадут? Этот человек, Лисар, он сказал, что могут не отдать. И что, получается, все зря?

Вот это действительно была проблема. Не для Нины, конечно. В конце концов, какое ей дело до бед деревенской девчонки, с которой они всего-то второй день знакомы? Особенно если вспомнить, что именно из-за этой девчонки Ракун чуть не лишился своего камня. То, что он ее после этого не пришиб сгоряча, можно считать чудом. А то, что не бросил посреди дороги и взял с собой в дом к другу, вообще заставляло думать, что магос внутри гораздо добрее, чем хочет казаться.

Но Нина и сама постоянно ловила себя на мысли, что жалеет Марлену. Девчонка испугалась, запуталась, хотела как лучше, но наделала глупостей — и очень боялась не суметь, не выдержать. И еще больше боялась показать собственный страх, и этим до безумия напоминала Алинку. Хотя на первый взгляд у высокой фигуристой блондинки и худенькой большеглазой брюнетки не имелось совершенно ничего общего.

Конечно, кроме того, что обе они были упрямыми и мечтательными малолетними дурочками и с детства хотели стать волшебницами.

— Камень, камень… — вздохнула Нина, легонько подталкивая трактирщицу в спину. — Вот если не отдадут, тогда и начнешь думать. А заранее на плохое настраиваться — гиблое дело. Так что выше нос!

Марлена тряхнула головой — не то кивнула, не то попыталась разогнать грустные мысли. И решительно шагнула в сторону туалета.

Через несколько минут, когда Нина объяснила девушке все необходимое и загнала отмокать в ванную, в дверь постучали.

— Открыто, — бросила Нина прежде, чем успела сообразить, насколько прилично в этом доме и в этом мире встречать посетителей, завернувшись в полотенце.

Вошедший дворецкий равнодушно скользнул взглядом по полуобнаженной фигуре, положил на кресло стопку одежды, сообщил, что обед будет сервирован через час, и удалился. Чтобы сразу же постучать в соседнюю дверь.

— Да? — раздался из-за стены голос Ракуна.

— Господин Лисар просил передать, что ждет вас в кабинете.

— Отлично, сейчас спущусь.

В коридоре раздались шаги: дворецкий спешил по своим делам. Видимо, магоса сопровождать не требовалось, он и без эскорта прекрасно перемещался по дому, напичканному ловушками.

Нина торопливо натянула первые попавшиеся штаны и рубашку, неожиданно оказавшиеся почти впору. Видимо, Лисар пожертвовал гостьям не свою одежду, а чью-то еще, сам-то он был раза в два крупнее. Обуви не принесли, пришлось снова влезать в Алинкины кроссовки. Женщина быстро огляделась, пытаясь сообразить, не забыла ли что-нибудь важное, и внезапно замерла, уткнувшись взглядом в здоровенное зеркало, висящее на стене.

В зеркале отразилась растрепанная девочка-подросток с влажными, торчащими во все стороны волосами, и Нина с удивлением сообразила, что впервые видит себя после омоложения. Так вот, значит, какая она теперь…

Конечно, женщина прекрасно помнила, как выглядела двадцать лет назад, и знала, что сейчас выглядит точно так же. Но одно дело — знать в теории, и совсем другое — собственными глазами видеть непривычно молодое лицо. Она же теперь ребенок совсем, Алинкина ровесница!

Только взгляд не такой, как раньше, — слишком взрослый, настороженный и слегка испуганный. Ну да, в этой ситуации любой бы испугался.

Соседняя дверь хлопнула, в коридоре снова зазвучали шаги — более громкие и быстрые, чем у дворецкого. Нина осторожно выглянула из комнаты, успела заметить спину магоса, сворачивающего за угол, и отправилась следом, сама не вполне понимая, зачем это делает.

Видимо, молодость сказывалась не только на внешности, но и на поступках. Нина вела себя как ребенок, осознавала это, но даже не пыталась остановиться и вернуться обратно. Стало безумно любопытно, о чем Ракун собирается беседовать с Лисаром. Да, они старые друзья, и у них, наверное, тысячи общих тем для разговора, но вдруг речь пойдет об Алине? Или о ней, Нине? Вдруг обсуждать начнут что-то, что ей знать не положено? Тогда тем более необходимо все выяснить!

Кроссовки касались пола мягко, почти беззвучно, зато шаги магоса слышались издалека, поэтому следить за ним оказалось несложно. Да и идти пришлось недолго: пара поворотов и короткая лестница вниз, и Нина оказалась в просторной комнате с огромным панорамным окном вместо одной стены. Напротив него стояли низкая засаленная банкетка и разлапистый фикус в кадке, отчего помещение напоминало приемную какого-то офиса. Не хватало разве что таблички с именем-фамилией на двери, за которой скрылся Ракун. Видимо, там и находился кабинет.

Окно выходило во внутренний двор, но рассмотреть его женщина не успела, потому что за дверью вдруг раздался грохот и сразу за ним сдавленное мычание, больше похожее на сдерживаемый с трудом крик. Нина подскочила поближе, прислушалась.