Никто не хотел убивать - Владимир Колычев

– Думаю, Сердюк, – поняв Оксанино состояние, ответил Степан. – Он же наверняка и предложил, как Семена Иосифовича на операционный стол уложить. Не помните, что у него был за диагноз?

– Грыжа, – ответила Оксана. – Когда ее вырезали, сердце не выдержало. Операция простенькая, осложнение тоже распространенное. При вскрытии выяснилось, что он не так давно микроинфаркт перенес. Я сегодня с утра еще раз все по Алисиной просьбе проверила. У родных, как вы понимаете, претензий к клинике не было.

– Все это здорово, но как мы докажем, что эти смерти были убийствами? – встревоженно спросила Алиса. – Ведь от Сергея осталась лишь история болезни?!

– Надо искать заказчика, доказывать факт сговора и так далее. Как и во всех других случаях. Не знаю, потребует ли мой заказчик улик и доказательств или ему хватит утверждения. Для него на сегодняшний день было важно выяснить, что случилось с отцом и кто в этом виноват, дальнейшее в принципе работа органов. Хотя иногда я и сам справляюсь.

– Хорошо тебе! – с завистью вздохнула Алиса. – А как мне выяснить, кто заказал Сергея?

– У тебя подозрения какие-то конкретные есть? – взглянул на нее Степан.

– Нет. Я думала, здесь все выясню, – чувствуя себя законченной дурой, проговорила Алиса.

– Расскажи нам еще раз все, что знаешь, – предложила Оксана. – Может, хоть какую-то зацепку найдем!

Алиса, сосредоточившись, рассказала своим компаньонам все, что знала, о делах фирмы, кредите, о своих собственных действиях после смерти Сергея.

– Ну, на мой взгляд, все очевидно, – пожала плечами Оксана. – Это наверняка твой Дубровин. У него были возможности, он и так уже захапал львиную долю акций, осталось только твои отобрать или купить по дешевке, да еще и благодетелем остаться в твоих глазах. Ты что думаешь? – Она взглянула на прислонившегося к стенке Степана.

– Похоже на то. Я бы на твоем месте начал расследование именно с него, – кивнул Алисе Степан.

– А как? Да и вообще, не грохнет он меня, если я к нему сунусь? – с трепетом спросила Алиса.

– Может.

– Знаешь, Алис, ты пока не спеши, мы попробуем с этим делом вместе разобраться, как только накопаем на Сердюка и компанию достаточно материала, сдадим их ментам, и пусть они дальше разбираются, – ободрила подругу Оксана. – Мне почему-то кажется, что пока эти граждане на свободе гуляют, я спать спокойно не смогу, поскольку все равно уже засветилась.

– Здравый смысл в этом есть, – подтвердил Степан. – Ладно, барышни, уговорили. Работаем дальше вместе. – Он хлопнул весело в ладоши и потер их, готовясь взяться за дело с энтузиазмом. – А сейчас – по отделениям! Клизмы, уколы, перевязки, а я – охмурять Полину, чтобы выпустила вечером на свободу.

Когда они шли по лестнице, Степан снова задержал Оксану и, встав на ступеньку ниже, заглянул ей в глаза, предложил:

– Давай в кино сегодня сходим? Я из отделения в семь смотаюсь и в восемь уже могу быть у тебя. Сперва посидим где-нибудь, потом на последний сеанс в кино сходим, – низким голосом проговорил детектив, словно одурманивая Оксану своим взглядом.

– А как же расследование? – игриво спросила она.

– Успею. У меня потом вся ночь будет впереди. Ну, так как? Успеешь к восьми собраться?

Оксана, пританцовывая, возвращалась в отделение. Несмотря на раскрытие всей глубины подлой Сашкиной натуры, настроение у нее было чудесное. Перспектива свидания со Степаном подействовала на нее удивительно бодряще, в голове звучала веселенькая музочка, щебетали птички, и на их щебет слетались удивительно легкие, глупые мысли. В таком вот настроении она переступила порог VIP-отделения и тут же наткнулась на интерна.

– Привет, – беззаботно улыбаясь, произнесла Оксана, поддаваясь настроению момента. – Куда идешь?

– В семнадцатую, к Тихонову, – растерянно ответил интерн, видимо, не успев подготовиться к обороне.

– К этому занудному типу? Опять жалуется? – сморщила носик Оксана. – Бросай его, пошли кофе пить, у меня прекрасное настроение, я угощаю, – и не дав интерну прийти в себя, подхватила его под руку и потащила в буфет.

Дима сидел в ординаторской, жуя бутерброд и просматривая научную статью, над которой работал с Сердюком, когда в комнату заглянула Полина и, обведя ее ищущим взглядом и, вероятно, не обнаружив искомого, обратилась к нему:

– Дмитрий Владимирович, там Тихонов из семнадцатой опять недоволен. Может, вы подойдете? Он начальство требует.

Дима вслед за Полиной обвел ординаторскую таким же тоскливым, ищущим взглядом и, удостоверившись, что кроме него здесь и вправду нет ни души, тяжело поднялся со стула и пошел следом за медсестрой.

Тихонов был мужик склочный, с желчным характером и язвой желудка. В отделении его все не любили, точнее – не переваривали. И вот, на полпути к семнадцатой палате, совершенно неожиданно Дима наткнулся на сияющую, как июньский полдень в Палермо, Оксану. И ослеп.

А она вдруг заговорила что-то про кофе, про Тихонова, а потом взяла его за руку и повела прочь из отделения. А он, дурак, шел и, кажется, даже глупо улыбался.

В себя Дима пришел уже в кафе, когда они в очереди стояли, встряхнулся и опасливо взглянул на девицу. Но девица стояла как ни в чем не бывало, весело улыбалась, рассказывала какую-то чепуху, никакого намека на издевку или подвох в ее глазах Дима не разглядел и расслабился. Взяв кофе, за которое заплатил, естественно, пришедший в себя интерн, они устроились за столиком у окна и, мило болтая, просидели так с полчаса. Оксана оказалась неглупой, наблюдательной, остроумной, милой и вовсе не опасной. Сколько Дима ни старался, он так и не обнаружил в ней ни коварства, ни испорченности. Обычная девчонка, очень милая и веселая. Пожалуй, даже очень милая. Возможно, окружающие заметили это раньше, чем он, потому она и пользуется такой популярностью? И вообще, пить кофе в обществе такой девушки – одно удовольствие, а он-то себе нафантазировал! Злая, коварная ведьма-искусительница.

«Надо как-то искупить свою вину», – пришла Диме в голову неожиданная свежая мысль.

– Оксан, а ты что сегодня делаешь после работы? Может, в кино сходим? – открыто улыбаясь, предложил интерн, чем поверг Оксану в мгновенное замешательство.

Оксана сидела у окошка, болтая с интерном. Интерн вел себя, как ручной. Позволил довести до кафе, заплатил за угощение и теперь развлекал ее рассказами о круизе по скандинавским странам. Выпендрежник. Оксану так и подмывало сказать ему какую-нибудь колкость, но в голове крепко сидели наставления Степана. «Придется потерпеть ради дела», – уговаривала себя Оксана, продолжая изображать сладкую идиотку. Она поддакивала интерну, хваля его наблюдательность, находчивость и хороший вкус, и, вероятно, делала это столь виртуозно, что этот олух вдруг взял да и пригласил ее в кино.

Оксана едва не расхохоталась. Ну, дает! Интересно, это он так свою демократичность хочет продемонстрировать или надеется, учитывая собственное мнение о ней, повеселиться с огоньком и на халяву? Первым Оксаниным порывом было отшить интерна в грубой форме, но во-первых, такого поступка не одобрят компаньоны, а во-вторых – слишком уж это грубо и прямолинейно. Надо ему подыграть. И Оксана, потупив глаза и залившись легким стыдливым румянцем, произнесла, глядя в стол: