Нелюдь - Алексей Селецкий

– Я, наверное, не пойду, – Александр потер подбородок. – Тут и в самом деле без опыта сложно, так что предлагаю: пара дежурных, один с походным опытом, второй на подхвате. Стажером, так сказать. Не знаю, как у вас тут заведено, я человек новый… Вдвоем мы запросто справимся, вот только как бы потом очередь не дошла до пары, которая огонь только на кухне разжигала. Все равно кому-то помогать придется – зачем тогда очередь?

– Можно и по-другому сделать, – откликнулась девушка, только что игравшая в «гляделки». – Кто-то костер разводит, кто-то на этом костре готовит, еще кто-нибудь воду таскает – у кого что лучше получается.

– Можно и так, – согласился Алексей. – Лена, а ты сама что будешь делать?

– Все, что нужно, кроме костра и дров.

– То есть согласна быть постоянным поваром? – уточнил Алексей и покачал головой. – Не думаю, что тебе это понравится. Все по лесу гуляют, а ты трижды в день вокруг костра с поварешкой пляшешь. Встаешь раньше всех… Кстати, проблему дежурства твой подвиг все равно не решает – если, конечно, ты не захочешь еще и воду таскать, и котелок мыть.

– А почему постоянным?! – возмутилась Лена. – Что, больше никто готовить не умеет?

– Значит, и отдельно дежурство поваров назначить… Кстати, на костре готовить – это уметь надо, это не плита. А раз уж ты согласилась на эту тонкую работу, то вряд ли другие умельцы найдутся. Или есть еще желающие?

Если таковые и были, то не отозвались. Только недавний спорщик довольно хмыкнул:

– Я же тебе говорил, что инициатива наказуема…

– Слушай, Антон, ведь достанешь, – неожиданно вступился за девушку Роман-агитатор. – Есть предложение, господа Древние: первым на таскание воды и мытье посуды назначить вот этого джентльмена – дабы впредь не смеялся пока другие работают. Кто за? Один против! Ничего, Антошка, не бойся, парень ты крепкий, справишься.

– Ну хорошо, пускай, – несколько ошалело согласилась жертва демократии. – А с кем я в паре получаюсь?

– Со мной, не бойся, – Алексей был явно доволен только что произошедшим судом. Скорым, но справедливым. – Считай, повезло тебе. Первый выход будем делать коротким, на пару дней – вы пока еще не втянулись. Так что дежурить нам с тобой только до полуночи, а потом нас сменят. Ужин приготовим, котелок вымоем – и спать. Следующая пара готовит завтрак, к обеду сворачиваем лагерь.

– А кто следующий? – блеснул глазами Антон. – Помнится, кому-то еще вне очереди назначали…

– Вторая пара – Саша и Лена. Справедливо, народ? Или кто не согласен? Если все «за», тогда следующий вопрос. Куда мы идем?

Зашуршала и расстелилась по столу карта. Желтогорск и его окрестности, километров на двадцать от города.

– Принимаются заявки и предложения! Кто места знает, чтобы красиво, с водой и людей поменьше?

* * *

Летний лес шумит совсем не так, как весенний. Особенно ночью.

Днем человек не столько слушает, сколько смотрит. Его привлекает и отвлекает свежая, только что пробившаяся зелень с яркими всплесками ранних цветов; пока не развернулся ввысь и вширь подлесок, человек видит сквозь будущую непролазную чащу на сотни метров во все стороны. Да и ошалевшие от поисков семейного счастья птахи звенят в ушах так, что не до шорохов, не до пришептываний… Ночь смазывает зелень в смутное пятно, заставляет цветы мерцать бледными призрачными свечками, разгоняет на ночлег порхающих певцов. Ночью в лесу человек вспоминает, что назначенное ему время – день, и любой ветерок в далеких вершинах заставляет прислушаться к своему негромкому шепоту.

Так вот, в весенних деревьях любой шепоток ветра – с присвистом.

И ветви поскрипывают тоньше. Летом слишком уж шуршат листья,

развернувшиеся во всю ширь и уже успевшие чуть подсохнуть,

затвердеть. Листьев много – и дерево качается всем телом, как

мачта с парусами, и так же горестно постанывает до самых корней. Летом звонче шорохи в подлеске, среди высокой жесткой травы на полянах. Да и шуршащих ночных зверушек прибавляется. И тех, кто на них охотится. И пробирающихся по своим ночным делам жуков, червяков, всякой хлопотливой суетливой мелочи. А еще вокруг человека летней ночью го-ораздо звонче радостное комариное пение… Но все-таки когда по темным веткам катится шипящая ветровая волна, а ветви рычат и вскрикивают на разные голоса – даже комары не так слышны. Наверное, их распугивают поднимающиеся на затылке волосы. Древняя, инстинктивная, а потому простительная каждому реакция на неизвестность, крадущуюся в темноте.

Александр давно уже в ночном лесу чувствовал себя не менее уверенно, чем в дневном. Да и видел немногим хуже – разве что цвета были совсем другие: верхним зрением сонная листва, например, воспринималась не зеленой, а скорее тускло-лиловой, а все без исключения цветы были желтоватыми. Лесные шорохи и пришептывания не пугали, а помогали. Но все равно – у костра было как-то уютнее. Не теплее, не увереннее и надежнее – просто по-домашнему хорошо. Хотелось, как коту, лежать прямо на земле и задумчиво смотреть на огонь.

Однако на земле было все-таки холодно. Май кончается, но все-таки не июль, еще тянет зимней стылостью, не прогрелась матушка-земля до самых костей. Поэтому лучше подстелить хоть и насквозь синтетическое, но весьма приятное исчадие цивилизации – коврик-"пенку". Так еще уютнее. И мягче.

В палатках ворочались, шушукались, шуршали тканью, чем-то позвякивали. Устало проныла задетая гитарная струна – инструмент был один на всех, и за вечер его общими усилиями растерзали почти до полной потери внятного звучания. «И Запад от них не ушел!» – рявкнули в одной палатке. «Ти-хо! Народ, спать давайте!» – откликнулись из других. «Кто будет орать – утром моет посуду! Всю!» – пообещал полусонный голос Алексея. «Капитана за борт!» – проворчали в ответ, но уже вполголоса. Наконец все угомонились, слышался только легкий шорох да дыхание – по большей части чуть заметное, но кое-где и напряженное, прерывистое. В конце концов и из этих палаток донеслось сонное посапывание. Вдали простучали по рельсам колеса. Затихли и они.

Александр подбросил несколько прутиков на угли, подул. Перемигнулись алые огни, весело запрыгали по сухой коре желтые лепестки. Рука потянулась было за веткой потолще, благо куча хвороста была под самым боком – нет, пока хватит. Не для тепла костерок, не для света, просто для огня.

День закончился, можно подводить итоги. Впервые посмотрел на этих молодых Древних в привычной – для себя нынешнего – обстановке. В плюсе: очень стараются любить природу. Очень. Так стараются, что сразу видно – дело не слишком привычное. Ничего, опыт как вес, быстро набирается, если все правильно усваивать и откладывать. Еще плюс, хотя и сомнительный: способности есть у всех, а у некоторых раскрываются прямо на глазах. То, что этим ребятам не с первого, так со второго раза удается, положено долго воспитывать, под чьим-нибудь присмотром. И не в таком возрасте, а чуть попозже. Когда прыти меньше, а собственных ошибок набралось столько, что можно и на чужих поучиться.