Святыня - Деннис Лихэйн

— Клируотер.

Родной город Джеффа Прайса и место, где он собирался приумножить свои два миллиона и довести их до десяти, пустившись в авантюру с наркотиками в группе старых своих дружков, имевших связи среди торговцев героином на Таиланде.

Наутро Джей оставил остров, предварительно дав Лайле еще один последний совет:

— Будешь помалкивать до моего возвращения — получишь неплохой куш наличными. Но знаешь, Лайла, если ты только пикнешь Прайсу о том, что я к нему еду, я сделаю с тобой такое, что и пяти твоим мексиканцам не снилось.

* * *

— Итак, вернувшись с Нантакета, я позвонил Тревору.

Тревор, в отличие от того, что он сообщил нам, а также Хемлину с Колем, машину за Джеем выслал, и Недотепа доставил его в Марблхедский дом Тревора.

Тот похвалил Джея за усердие, напоил своим вкусным элем и спросил, как воспринял Джей попытки Хемлина и Коля отстранить его от дела.

— Думаю, что для такого первоклассного сыщика, как вы, это явилось тяжелым ударом по самолюбию.

Джей признался, что так оно и было. Как только он отыщет Дезире и вернет ее в целости и сохранности отцу, он немедленно уйдет от них, организовав собственное дело.

— Каким образом вы собираетесь это сделать? — спросил Тревор. — Ведь вы банкрот.

Джей покачал головой:

— Нет, вы ошибаетесь.

— Ошибаюсь? — сказал Тревор. И он в деталях растолковал Джею, что сделал Коль с муниципальными фондами, акциями и ценными бумагами, которые Джей так опрометчиво и смело доверил ему. — Ваш мистер Коль инвестировал эти деньги щедро и, я бы сказал, даже очень щедро туда, куда я советовал ему в последнее время их инвестировать. К сожалению, инвестиции эти оказались менее прибыльными, чем можно было ожидать. А к тому же еще эта несчастная и документально подтвержденная страсть мистера Коля к игре…

Джей сидел оглушенный, а Тревор Стоун все перечислял и перечислял еще махинации, в которые пускался Коль, и рассказывал ему, как тот играл акциями и дивидендами служащих компании.

— В общем, — сказал Тревор, — не стоит трудиться порывать с ними, выясняя отношения, потому что не позднее чем через полтора месяца они окажутся в долговой яме.

— Вы разорили их, — сказал Джей.

— Я разорил? — Тревор подкатил свою каталку к креслу Джея. — Ваш драгоценный мистер Коль переоценил свои возможности, как делал это не один год. Но на этот раз он положил слишком много яиц в одну корзину, корзину, как я это признаю, указал ему я, но указал без всякого злого умысла. — Тревор положил руку на плечо Джея. — Некоторые из его инвестиций, мистер Бекер, сделаны от вашего имени. На семьдесят пять тысяч шестьсот сорок четыре доллара и двенадцать центов, чтобы быть точным.

Тревор погладил ладонью затылок Джея.

— Поэтому давайте поговорим начистоту, хорошо?

— И я оказался у него в кармане, — рассказывал нам Джей. — И не только из-за долга. Я был как громом поражен, когда узнал, что Адам, а возможно, также и Эверетт фактически меня предали.

— Вы говорили с ними? — спросила Энджи.

Он кивнул:

— Я позвонил Эверетту, и он все подтвердил. Он сказал, что и сам этого не знал. Вернее, он знал, что Коль игрок, но он никогда не думал, что тот опустится до того, что вычистит деньги из компании, успешно действующей в течение пятидесяти трех лет, за какие-нибудь полтора месяца. По совету Тревора Стоуна Коль растратил даже пенсионный фонд. Эверетт был подавлен. Ты ведь знаешь, как он ценит честность, Патрик.

Я кивнул, вспомнив его разговор со мной и Энджи в тот вечер в сумерках, когда он говорил о трудности быть честным в окружении бесчестных людей, как он, не отрываясь, глядел в окно, словно в последний раз любуется видом.

— И вот, — сказал Джей, — я и пообещал Тревору Стоуну сделать все, что он пожелает. И он передал мне двести тридцать тысяч долларов за то, чтобы я убил Джеффа Прайса и Дезире.

* * *

— Я могущественнее, чем вы можете себе представить, — сказал в тот вечер Джею Тревор Стоун. — В моих руках торговые корпорации, кораблестроительные компании, недвижимость мою в один день и не пересчитаешь. Я управляю судьями, полицейскими, политиками, кабинеты министров в некоторых странах действуют по моей указке, и вот теперь я получил в свое распоряжение и вас. — Рука его, лежавшая на шее Джея, сжалась. — Если вы предадите меня, я достану вас и за океаном, если вы попробуете укрыться от меня за океаном. Я вырву ваш кадык и засуну его вам в задницу.

* * *

И Джей отправился во Флориду.

Он не имел понятия о том, что станет делать после того, как найдет Дезире или Джеффа Прайса: единственное, что он знал, это то, что не станет намеренно убивать кого бы то ни было. Один раз он сделал это в Мексике, и взгляд, которым наркобарон глядел на Джея за минуту до того, как Джей брызнул его кровью на шелковую рубашку наркобарона, преследовал его до тех пор, пока месяц спустя он не оставил правительственную службу.

Лайла рассказала ему об отеле «Амбассадор» в центре Клируотера, о котором Прайс часто и с восторгом вспоминал благодаря тамошним вибрирующим матрасам и отличному набору порнофильмов, которые можно посмотреть по спутниковому каналу телевидения.

Джей предугадывал долгую охоту, но Прайс оказался глупее, чем он о нем думал, потому что спустя два часа после того, как Джей стал вести наружное наблюдение, Прайс вышел из отеля через парадную дверь. Целый день Джей следовал по пятам за Прайсом, наблюдал встречу его и его дружков с курьерами из Таиланда и как тот пил в баре в Ларго, а потом удалился в свой номер с проституткой.

На следующий день в отсутствие Прайса Джей проник к нему в номер, но не обнаружил там следов ни денег, ни Дезире.

В одно прекрасное утро, когда Джей, увидев, что Прайс вышел из отеля, собирался вторично порыться у него в номере, у него внезапно родилось ощущение, что за ним следят.

Он обернулся в своем автомобиле и, направив бинокль, стал разглядывать улицу, пока его окуляры не уперлись в другие, разглядывавшие его из машины в двух кварталах от него.

— Так я и встретился с Дезире, — рассказывал он. — Мы оба следили друг за другом через бинокль.

* * *

К тому времени он уже стал сомневаться в реальности ее существования. Он постоянно грезил о ней, часами разглядывал ее фотографии, воображал ее запах, звук ее смеха, представлял, как коснутся его ног ее обнаженные ноги. И чем больше он думал о ней, тем больше превращалась она в некое мифическое существо — мученицу, чья поэтичная трагическая красота проглядывала сквозь туманы и осеннюю морось бостонских парков, пряталась там, ожидая избавления.

И вот настал день, когда он вылез из машины и приблизился к ней. Не притворяясь, что считает это недоразумением, она ждала его приближения, глядя на него невозмутимым пристальным взглядом. И когда он очутился возле ее машины, приоткрыла дверцу и вышла ему навстречу.