Не навреди сам себе, или Правила успешной здоровой жизни - Павел Евдокименко

Отчего я называю полк, в который я тогда попал, адом? В нем творились воистину страшные дела. Дедовщина в полку была жуткая. На моих глазах вновь прибывших новобранцев пытали, избивали до потери сознания, кого-то даже насиловали. В общем, если и существует ад, то он выглядит примерно так, наверное.

К счастью, у меня, видимо, был добрый ангел-хранитель. Или мои прежние заслуги и душевные качества засчитались. Но в этом аду я попал в единственное относительно безопасное место – в полковую столовую, хотя готовить я не умел и кулинарному искусству нигде не учился.

Та столовая поначалу меня и спасла – до поры до времени творившийся вокруг ад меня не касался.

Но поскольку я продолжал переживать из-за расставания со своей девушкой, из-за гнетущей обстановки в полку, из-за тех издевательств, свидетелем которых мне приходилось быть, ад начал ко мне потихоньку приближаться. Все чаще мне приходилось слышать угрозы в свой адрес, все чаще ко мне цеплялись и придирались старослужащие, «деды». И я понимал, что, как и все прочие новобранцы, я рано или поздно тоже попаду под раздачу.

Все могло кончиться для меня очень грустно, но потом произошел случай, который удивительным образом все изменил.

Началось все с письма от девушки. Причем это было послание не от моей Натальи; она вообще не любила писать письма и писала их очень, ну очень редко.

Письмо мне прислала просто подруга Ольга, с которой до армии я и общался-то от силы пять-шесть раз. И не подумайте, ничего такого у нас с ней не было, даже не намечалось.

Почему Ольга вообще решила написать мне письмо, для меня так и осталось загадкой. Но письмо было удивительно добрым и теплым. Каким-то образом оно сразу легло мне на душу, и у меня вдруг резко улучшилось настроение. Меня словно что-то отпустило. Будто с души упал какой-то груз, и все происходящее вокруг безумие перестало быть для меня таким уж важным и пугающим. Я понял, что все это переживу.

Дальше – больше. После прочтения этого письма я вышел на улицу, сел на скамейку перед нашей столовой и огляделся по сторонам. И как будто впервые увидел край, в котором оказался.

А надо заметить, что Южный Урал – удивительно красивое место. Вокруг нашей части, насколько хватало взора, простиралась степь, перемежающаяся живописными островками деревьев и небольшими горами. Осенью, а дело было в сентябре, все это выглядело особенно чарующе.

И вся эта красота после письма подруги на меня подействовала особенно умиротворяюще. В этот момент на меня словно снизошла какая-то благодать. На душе стало очень хорошо.

Изменение моего настроения очень быстро привело к изменению моего положения. Буквально через день ко мне пришел офицер медицинской службы из другого полка. Его звали Шура Ротоносов.

Шура пришел, чтобы забрать меня с собой. Как потом выяснилось, он пришел ко мне по ошибке.

Дело было так.

Руководству дивизии пожаловалась мама одного из новобранцев. Она прислала письмо, в котором сообщила, что ее сын окончил с отличием медицинское училище, но вместо того, чтоб служить по специальности, фельдшером, он служит простым солдатом.

Как ни странно, в руководстве дивизии на письмо отреагировали, подняли документы и выяснили, что таких фельдшеров с красным дипломом, попавших служить не по специальности, в дивизии сразу двое – тот самый парень и я.

При этом в одном из полков как раз освобождалось место фельдшера – прежний фельдшер полка свои два года уже отслужил и скоро уходил на дембель. Соответственно, на его место надо было взять кого-то другого.

И вот здесь дивизионная бюрократическая машина дала сбой. К тому моменту, когда стали решать, кого из двух фельдшеров-отличников надо взять на освобождающееся место, письмо мамочки, из-за которого завертелся весь сыр-бор, потеряли. Соответственно, из двух претендентов на освобождающееся место, кандидата выбирали методом тыка.

«Тык» попал в меня. Видимо, на тот момент я оказался более позитивным, чем мой «конкурент». Или мне это было нужнее, не знаю.

Как бы то ни было, но Шура Ротоносов пришел именно за мной. Сначала он поинтересовался, готов ли я из юридически худшего полка ракетных войск перейти в юридически лучший полк ракетных войск.

Готов ли я? Да не то слово! Все, что угодно, лишь бы вырваться из этого ада!

В ответ на эту эмоциональную эскападу Шура честно предупредил меня, что в новой части царит «устав» – дисциплина и порядок. А это не всем нравится. Многие предпочитают вольницу и раздолбайство.

Ну, к этому моменту вольницей и раздолбайством, царившими в моем полку, я был сыт уже по горло. В чем Шуре честно и признался. Шура улыбнулся и сказал: «Тогда у тебя пятнадцать минут на сборы и прощание с сослуживцами». Прощаться было особо не с кем, так что готов я был уже минут через пять.

Лучшая часть ракетных войск располагалась, как ни странно, буквально в пятистах метрах от худшей. Так что мы с Шурой Ротоносовым прогулялись буквально три минуты, перешли через дорогу, прошли мимо КПП, и из ада я попал в… В рай!

Новый полк разительно отличался от прежнего. Везде – чистота и порядок. Кругом дисциплина. Никакой дедовщины. Я же говорю, рай.

Нет, кое-какая дедовщина в моем новом полку все-таки была. Кого-то из «молодых» слегка шпыняли, кого-то могли даже разок-другой пнуть. Но никаких издевательств и серьезных избиений в этом полку не было.

Так что бояться мне, по большому счету, было совершенно нечего. Да я, собственно, уже ничего и не боялся. И вообще, настроение в новом месте у меня было просто замечательное! Целыми днями я ходил с улыбкой до ушей.

Кому-то это, конечно, не нравилось. Некоторые старослужащие, «деды», подходили и со злостью в голосе спрашивали: «Молодой, ты чего все время улыбаешься? Жизнь, что ли, слишком веселая?»

На что я честно отвечал: «Ага. Супер. У меня все отлично!»

Они еще больше злились, что-то шипели… а сделать ничего не могли. Сам не знаю почему. Меня словно накрыл какой-то защитный купол, и я стал недосягаем для всех недоброжелателей и врагов.

Их у меня, правда, скоро почти не осталось. Трудно ненавидеть человека, который все время улыбается. Через месяц в полку у меня были практически одни друзья. За исключением двух-трех особо злобных гавриков, на которых мне было, по большому счету, по фиг.

А теперь подсчитываем и загибаем пальцы: у человека все время отличное настроение. Он радуется жизни. Это раз.

Он никого не осуждает, ни на кого не злится и не обижается. Это два.

У него нет страхов, да и вообще нет каких бы то ни было отрицательных эмоций. Это три.

Он весел и ко всем дружелюбен. Это четыре.

Еще он физически крепок, и потому у него очень много энергии. Пять.

Заслуживает ли такой человек удачи? А как вы думаете? Еще бы не заслуживал!

В общем, очень скоро удача взяла меня под свою опеку, по-другому и не скажешь. У меня постоянно происходили какие-то приятные события.