Библия в СМСках - Ая эН

– Да уж… – покачал головой Салим, возвращая фотографию.

И как могла такая когда-то симпатичная тетенька выйти замуж за такого… А мама? Как мама-то могла?! Салим вдруг вспотел. Ему показалось, что воздух наполняется пережаренной рыбой. Захотелось немедленно выбраться на воздух.

– А я что говорила! – торжественно воскликнула Оксана, водворяя фотографию на место между тарелок и бокалов.

– А вдруг сын все-таки? – подала голос соседка. – Вдруг внешними генами в маму пошел, а отец – Сашка твой, паразитина?

– Не, – нахмурился Салим. – Я не в маму. У меня мама тоже такая… Светлая, и нос такой… Ну такой в общем… Ну нет, в общем, нет.

– А что за документ официальный? – продолжала вредничать соседка. – Что за документ-то? О рождении, что ли? Метрика?

– О разводе. Моя мама с… с вашим бывшим мужем тоже была… были замужем… они… были замужем, и развелись, когда я родился.

– А-а-а! – догадалась вдруг Оксана. – Так вот ты кто, значит! Все, знаю, знаю. Ты – Саня значит, ага?

– Ага… А как вы…

– Так тебя мать в честь этого урода и назвала!

– Зачем же ребенка в честь урода называть? – не понял Салим.

– Да? – согласилась соседка.

Смесь пережаренной рыбы со старческими травками – это ужасно.

– Там все так было, – начала объяснять Оксана. – Понесло этого сволочугу, Сашку то есть, по молодости лет на юга на заработки. Там работа – не работа, зато любовь-морковь, женился, пожил, денег нет, поехал на Север. Там…

– На моей маме женился? – перебил Салим.

– Да. Говорил, красавица была.

Рыбный запах немного отступил.

– Для него что юбка – то красавица, – прошамкала соседка.

– По Северу пока ездил, другую красавицу встретил. Северная понесла…

– Ох, дуры мы, бабы! – запричитала соседка.

– Кого понесла? – захлопал глазами Салим. – Куда понесла?

– Ну понесла, забрюхатила, забеременела. Вот. Вернулся он обратно к твоей мамке, чтоб развестись, значит, а она тоже с пузом. Но, ясен пень, не от него.

– А от кого?

– А кто ж ее знает! Она ж ему не скажет, да?

– Так может, и от него! – ввернулась соседка.

– Какое! Его ж год на юге не было, больше!

– И что?

– Их и развели, хоть и на сносях.

– А чего тогда меня в честь него?

– А чтоб все-тки вернуть. Тот-то, родной твой отец, ку-ку. А мужик в доме любой бабе нужен.

– А потом что?

– А что потом. Потом, дорогой Санечка, ничего. Сашка манатки забрал – и вон оттуда. Кому гулящая жена с чужим ребенком нужна?

На «гулящей» Салиму захотелось разбить Оксанкиной головой полку с посудой и фотографиями, но он сдержался. И потом: какой с дуры спрос?

– Слушай, а ты чо-то про Север и не говорила никогда, что там у него есть кто-то, – с укоризной заметила соседка. – Значит, он трижды женат был?

– Не был трижды, – помотала головой Оксанка. – Он до Севера и до дочки тогда не доехал, тут осесть решил. С Дашкой сожительствовал, ну ты Дашку знаешь, и дальше все знаешь.

«Странно, – равнодушно подумал Салим, – между ними лет двадцать разница, а они на ты в обе стороны…» Он встал и, не попрощавшись, пошел к выходу. Дверь оказалась незапертой. Женщины продолжали обсуждать подробности давно минувших дней и не обратили на уход Салима никакого внимания.

В дверях Салим столкнулся с девочкой лет семи или восьми. Девочка была крепенькая, мордастенькая и щекастенькая. Она юркнула мимо Салима и заорала:

– Мааа! Дай двадцать рублей, пожалста-пожалста-пожалста, срочно надо, девчонки там внизу ждут, там на углу в подарках…

Салим вышел на улицу. Дождь весь кончился. В воздухе пахло жареным. Похоже, весь Рыбинск дружно кинул тонну рыбин на сковородки и дружно об этом забыл. Хотелось перенестись куда-нибудь далеко, куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Почему не изобрели телепорты? Вот так бы брести по улице, но по другой улице, спокойной, южной, жаркой, пустой. В Австралии… Или в Бразилии… Лучше в Бразилии, потому что там в сто тридцать девятой серии ты обязательно окажешься сыном не шпендри-Боровичка, а важного плантатора в шляпе, который…

Салим побрел к вокзалу, но перепутал направление и сообразил, что перепутал, когда прошел чуть не полгорода. Повернул обратно, опять сбился с курса, опять повернул. В одном из мокрых скверов оказалась почти сухая скамейка. Салим сел на краешек, залез в рюкзак, достал мобилки. На мобилке Макса было 2 пропущенных звонка и 4 эсемески, на его собственной – ничего. Никто ему не звонил и не писал. Салим набрал бабушкину подругу. Абонент был временно недоступен. Он попытался позвонить в больницу, в детское отделение. Там поднимали трубку и тут же разъединяли. Фомин не брал вовсе. Салим прошел мимо нескольких киосков, безошибочно вычислил «правильную» продавщицу, купил себе пива и пошел к вокзалу. Хорошо, что его мать бортанула этого Боровичка. И хорошо, что это чмо – не его родной отец.

Вечернего поезда на Москву в этот день по расписанию не было. То, что можно сесть на проходящий, Салим не сообразил. Переночевать решил на вокзале, в зале ожидания. Устроился в углу, доел последний салат «от Максима», достал телефон и раскрыл Библию. Уже отэсэмэсенные места были помечены маркером. Их можно было не читать. Салим выбрал в оглавлении «книгу» с самым коротким названием и погрузился в ее изучение.

Первая эсэмэска Еве от Салима была такой: «Книга ИОВА. Стр. 538. Иов был хороший. Господь сказал сатане чтобы тот сказал что Иов самый богобоязниний».

Первый ответ от Евы пришел минут через десять и был таким: «Эмм… И чо?»

Салим прочел следующий абзац и написал: «Сатана сказал просри на его руку и посмотри что будет»

Ева среагировала незамедлительно: «Лол! И Б просрал?»

Салим еще раз перечитал описываемый кусок, понял, что он – идиот и отправил такое сообщение: «Ой извини описка ПРОСТРИ на него… и еще я не понял что значит Лол и И Б».

И на этом, третьем по счету сообщении, Ева его фактически раскусила. Она написала: «Или ты издеваешься или ты не Макс!!!» «Пропала моя зарплата!» – с тоской подумал Салим, но все-таки честно отправил Еве еще несколько сообщений.

После двенадцатого пропущенного и пятого сброшенного звонков и эсэмэски с текстом «возми трбку ил ты мне небрат на всю жзнь!!!!!!» Салим не выдержал.

– Алё!!! Макс!!!

– Да…

– Наконец-то! Макс, почему ты сбрасываешь мои звонки? Твой родной телефон вырублен, этот не берешь… Ты мне брат или кто? То есть любимый аргентинец или кто? Ну, я понимаю, что там у вас всякие службы-фигужбы, когда надо отключатся, ну и отключайся тогда на оба номера! Но иногда хоть поговорить с тобой можно? А вдруг со мной тут что! Вдруг я тут где! А ты сбрасываешь! И эсэмэски у тебя странные пошли. Ты что, тоже это как это… воцерквился? Может, ты тоже монахом решил стать? Ничего себе, у половины семейки вынос мозга! Алё, ты чего молчишь? Макс!!!