Выпитое солнце - Мария Валерьева

умудрилось каким-то образом уместиться у стены в небольшой комнате. Парики, которые Октябрина с таким трепетом получала на почте из Китая, показались ей отрубленными головами и внушали теперь только страх. И как она могла носить чьи-то отрезанные волосы на своей голове, гладить их и мечтать, что на ее макушке отрастут такие же? Ей совсем не хочется мертвой растительности на голове.

На кровати в пакете валялось белье, у входа расположилась обувь, на столе в хаосе разлетелось содержимое косметички. Октябрина вертела в руках вешалки с одеждой и не знала, что взять. Фестиваль, по словам Арсения, длится пару дней, а прикиды, судя по внешнему виду Полины, там требуются самые цветочные. Из цветочного у Октябрины были разве что белье, но в нем на улицу не выйти.

«И как я умудрилась собрать гардероб в серо-черных тонах, если это даже не мои любимые цвета? – подумала Октябрина, когда вытащила третью черную блузку. Из цветных вещей у нее нашлись коричневые шорты, зеленое платье и носки – тоже зеленые. – Одного прикида недостаточно».

Она рылась в глубине шкафа. За год жизни в нормальной квартире успела обрасти вещами так, что если вывалить весь шкаф на Октябрину, под тяжестью их она точно задохнется. Лечить больное сердце покупками на распродажах, как оказалось, не всегда хорошая затея.

– Вот ты где! – обрадовалась Октябрина, когда вытащила из глубины ящика желтую рубашечку в цветочек. Она купила ее на свидание с Романом, которое так и не состоялось. Теперь, как надеялась девушка, не состоится никогда.

К концу дня Октябрина совсем вымоталась. Вещи собраны, наряд на утро висит на вешалке, но в груди снова неспокойно.

«А что если позвали они меня из жалости? – подумала Октябрина и почувствовала странный прилив холода к спине, будто она в миг вспотела и успела замерзнуть на сквозняке. – Что если все в этом мире для меня желается только из жалости?»

Что если Роман подошел к ней тогда из жалости – может, рядом с Женей Октябрина и тогда чувствовала себя несчастной? Может, Галина Георгиевна согласилась поселить ее у себя даже не из-за денег, а потому что после защиты диплома Октябрина так долго болела, что даже на человека не была похожа? Октябрине вспомнилась ночь, когда Арсений спас ей жизнь – что было в его лице тогда, когда она отказывалась вставать? Искреннее сожаление о тлеющей на глазах чужой жизни или раздражение, что бедняжка даже от безысходности руки протянутой принять не может?

В углу мяукнула Клюква, и Октябрина словно протрезвела. И правда, что она разлеглась, вздыхает о жизни, которой уже нет? Пусть это будет очередной маленькой смертью, которая разделит жизнь на «до» и «после».

На место сбора Октябрина приехала за десять минут до назначенного времени. Из вещей – целый чемодан, пусть и небольшой. Обыкновенный дом между двух пятиэтажек, обыкновенные люди сидели на лавках, и только в дальнем углу, в тени дуба, стояли люди необыкновенные. Машину Арсений описал в сообщении заранее: серый джип с наклейкой, названием фестиваля, на заднем стекле. Его Октябрина нашла без труда – больше машин с наклейками во дворе не было.

– Октябрина! – воскликнула Полина, когда увидела ее издалека. Она говорила о чем-то с Борей, который сидел на заднем сидении, высунувшись на улицу, и махала шляпой. – Ты так рано? Мы уже хотели позвонить и сказать, чтобы ты не торопилась.

– Люблю не опаздывать, – пропыхтела Октябрина. Тащить чемодан с автобусной остановки она устала еще до того, как вышла из автобуса – заранее.

– Давай, уберем вещи, – сказала Полина, подошла к багажнику и нажала на кнопку под ручкой. Дверь медленно поехала вверх.

В багажнике машины Арсения – две спортивные сумки и рюкзак Арсения – его Октябрина запомнила еще с его дома. Две пары тапочек, зонтик и пара дождевиков, похожих на большие пакеты. Октябрина хотела уже попытаться закинуть чемодан сама, но Боря встал и подошел к ней еще до того, как она успела приподнять свои вещи.

– Дай и мне джентльменом побыть, а то у нас как будто один воспитанный мужчина в компании, – сказал он, а Полина рассмеялась. В ее волосах, на солнечном свете казавшимися почти золотыми, а не русыми, блестели заколки с подсолнухами.

Боря поднял чемодан и усмехнулся.

– И чего ты туда наложила? Слонов просили оставить с соседками.

– Только самое необходимое, – ответила Октябрина, хоть и смутно представляла, что на таких мероприятиях на самом деле необходимо.

Когда Боря вернулся на сиденье, Октябрина подошла к багажнику и пыталась пристроить чемодан так, чтобы не задеть остальные вещи. Но переживать ей не стоило. Вещи Полины с Борей занимали, может, треть багажника, а рюкзак Арсения был приставлен сбоку, словно в любой момент мог передумать и сойти с пути. Чемодан смотрелся неловко.

– Ты чего задумалась? – спросил Боря и рассмеялся. Сбоку стояла Полина и что-то показывала, без слов, но активно жестикулируя. Она почти стояла на одной ноге, но слишком громко смеялась, чтобы выстоять.

Октябрина удивилась. Она так была занята чемоданом, что даже не заметила, как Полина с Борей снова начали что-то обсуждать.

– А что Арсения нет? – спросила Октябрина и захлопнула багажник. Если на что-то не смотреть, можно поверить, что чего-то нет. – Слушай, Полин, а это точно его рюкзак?

Полина кивнула.

– А что у него так вещей мало? Мы разве на день?

– Да у него просто вещей мало. – Полина улыбнулась, протиснулась между машиной и Октябриной и положила на рюкзак соломенную шляпу. – Живет так, чтобы не жалко было потом потерять вещи.

– А он их терял?

– А он тебе не рассказывал?! – Боря высунулся так, что пришлось даже ногу подставить, чтобы не вывалиться. – Я думал, он это всем подряд рассказывает.

– Ну прям всем подряд, ему, наверное, немного неприятно до сих пор, – сказала Полина и поправила кепку на голове Бори. – Ты расскажи, раз Арсения нет.

– Ура, я наконец-то могу рассказать хоть что-то! В общем-то, мы на Байкал ехали. – Боря вылез, облокотился на машину и рассмеялся. – Мы ехали туда с тремя пересадками. Договорились, чтобы у каждого было не больше рюкзака, даже палатки не брали, только спальные мешки – нас там обещали поселить мои друзья. А Арсений, вечная белка, почему-то притащил целую спортивную сумку. Ну, знаешь, первая его поездка такая дальняя. Он раньше только вокруг по городам колесил. Так на второй же пересадке у него сумку свиснули. Я даже не заметил, как это случилось. То ли когда мы билеты искали, то ли когда воду наливали, но хоба – и сумки