Фаворитки. Соперницы из Версаля - Салли Кристи

Она звонит в колокольчик, и в комнату входит с пером и бумагой ее конюший – настоящий красавец, с рельефными крепкими икрами, затянутыми в бледно-голубые чулки.

– А сейчас давайте распланируем небольшую игру в фараон на завтрашний вечер: Эйен, Ливри с супругой; Субиз, если не будет мучиться ушами; быть может, де ля Вальер. А вы хотели бы сыграть, милая Розалия?

– Завтра в фараон… О да, Розалия с радостью примет приглашение, – с энтузиазмом откликнулась тетушка Элизабет, взяла красный квадратик желе с нижнего яруса пирамиды, отчего та частично завалилась. – М-м-м, клубника, я надеюсь.

Маркиза едва заметно морщится, одна тонкая морщинка залегла на гладком лбу. У нее довольно красивый цвет лица, нервно размышляю я, незаметно прикасаясь к небольшому грубому узелку на своей шее. Вспоминаю старую маркизу де Майбуа: вся ее шея усеяна маленькими висячими бородавками и шрамами там, где она пыталась их выжечь. Надеюсь, что мое новообразование не разрастется.

Без объявления входит король.

– Дорогая, – бормочет он, наклоняется и целует маркизу.

Обезьянку тут же уводят, потому что король боится подобных созданий. Он приветствует нас с тетушкой и жестом разрешает остаться, потом подхватывает Фанфан и кружит девочку. Король наступает на серого ягненка, Фанфан заливается слезами, и девочку тоже поспешно уводят.

– Мне бы хотелось, чтобы ты на это взглянула, – говорит король маркизе, доставая из кармана письмо.

Элизабет делает мне знак, и мы перемещаемся к камину в противоположный конец комнаты.

– Я слышала, – шепчет Элизабет, когда маркиза с королем погружаются в беседу о предстоящем завтра совете, – что дофин хвалил тебя своему слуге, Бине.

– Серьезно? – восклицаю я в изумлении. – А кто вам сказал?

– Твой супруг.

– Я и не знала, что вы беседовали с моим супругом.

– Беседовала.

Что ж, мое подмигивание восприняли правильно, а я боялась.

– Ой! Что это? – Мое внимание привлекает пара красно-золотистых рыбок, бесцельно плавающих в большом аквариуме, стоящем на каминной полке.

– Подарок из Китая. Маркиза с гордостью всем их показывает, как будто бахвалясь своим происхождением. Просто невероятно. Только не знаю, почему их называют золотыми рыбками, они скорее красные, – продолжает Элизабет, с отвращением глядя на рыбок.

Дно аквариума усыпано галькой и разными драгоценными камнями, на некоторых что-то вырезано. Неужели это «А»? А это «М»? Наверное, имена рыбок – для маркизы вполне естественно дать рыбкам имена, как домашним животным.

– А дофин, – я поворачиваюсь к Элизабет, – когда-нибудь изменял супруге?

Элизабет стучит пальцем по стеклу, одна из рыбок шарахается прочь.

– Об этом никому не известно. Поговаривали о некой мадам де Будри, но супруг отправил ее в Лиль, а дофин слишком испугался или был настолько ленив, что не стал призывать ее назад.

– Как полагаете… – я обрываю фразу. – Было бы занимательно пофлиртовать с кем-то из королевской семьи?

– Знаешь, если флиртовать, то лучше с королем, чем с этим лощеным подкаблучником! – шепчет Элизабет в ответ. – Следует быть более предусмотрительной. Тебе никогда не добиться публичного признания с такой женой, как у него.

– Король слишком старый, – одними губами произношу я, когда слышу, как маркиза смеется и воркует с ним в противоположном конце комнаты. – У него второй подбородок.

– Давай, – шипит тетушка Элизабет, поднимая руку, – прекратим этот разговор, договорим позже. Завтра играют в фараон! – произносит она громче. – Великолепный выбор. Племянница, ты ведь знаешь правила, не правда ли?

– Я слышала, что вчера у маркизы болело горло, – шепчет Александрин, маркиза де Бельжунс, единственная из фрейлин принцесс, которая хотя бы пытается быть учтивой. – И случился кашель.

– Это правда, – весело отвечаю я. Принцесса Аделаида так и продолжает меня презирать, но моя близость к маркизе помогла мне заиметь нескольких приятельниц. – Немного побаливало горло, сухость во рту, но моя тетушка присоветовала ей самое действенное лекарство: настойку из мяты и свинцовой воды.

– Я бы посоветовала ртутную воду, – говорит Александрин. – Как-то у моей сестры заложило горло, и лекари прописали ей именно это.

– И она излечилась? – интересуюсь я.

– Нет, она умерла, – отвечает Александрин и отворачивается, чтобы поприветствовать пожилого герцога де Люин, который только что выиграл раунд, поставив на «2». – Ровно столько, сколько он совокуплялся со своей супругой, – злобно шипит она.

Мы играем в бириби в покоях королевы. Этой игре уже лет сто, кисло замечаю я, как средний возраст придворного, – и она уже приелась. Вся семья садится и играет в бириби в компании нескольких придворных; те, кто не сидит за столом, могут просто наблюдать или прохаживаться вокруг – как пожелают. Мама уверяет, что сейчас в моде «комета», по крайней мере, в Париже, но в Версале изменения происходят медленно, мрачно размышляю я: тоненький ручеек, который просачивается сквозь трещину в стене, по традиции пытаются остановить, законопатив трещину.

Принцессы не играют, а сидят рядом с матушкой, у Генриетты такой вид, как будто она целый день рыдала, а Аделаида подбрасывает мешочек с монетами, намеренно вызывая раздражение окружающих.