Шпионка для тайных поручений - Лариса Шкатула

— Дядя говорил мне то же самое, — тяжело вздохнул Тредиаковский.

В день отъезда княжны в Австрию герцогиня Иоланда поднялась рано, чтобы лично дать Соне последние наставления. Герцогине пришлось в последний момент искать для Софьи другого попутчика вместо Фуше, так как происшествие во время бала сделало его поездку с княжной невозможной.

Отчего-то княжна представляла себе, что поедут они с мнимым мужем в той же самой золоченой карете герцогини де Полиньяк, в какой она разъезжала по Парижу и направлялась в Трианон к королеве.

Действительность обманула ее ожидания. Карета оказалась обычной, покрытой коричневым лаком, без каких бы то ни было гербов, словно кто-то поставил себе цель сделать ее как можно незаметней.

Иоланда не дала Соне как следует рассмотреть ее документы, уверяя, что для того в дороге времени будет больше чем достаточно.

В поездку с нею отправлялся теперь граф Ришар Савари, с которым Соня познакомилась лишь накануне вечером и едва успела его разглядеть.

Сейчас же, при свете дня, она увидела, что это высокий и стройный молодой человек, вряд ли старше самой Сони, с несколько выпуклым лбом и голубыми глазами. Большой, с горбинкой нос, однако, не портил его лица, а придавал некую мужественность, как и твердый раздвоенный подбородок. Несомненно, интересный мужчина. Она услышала словно издалека донесшиеся слова герцогини:

— Ришар, надеюсь, вас не слишком огорчит, что в Австрию придется ехать вместе с женой?

Улыбка едва тронула тонкие губы Ришара.

— Я чувствую себя счастливейшим человеком от такой приятной перспективы.

Он низко поклонился и почтительно распахнул перед Соней дверцу кареты:

— Прошу вас, ваше сиятельство! — И подал ей руку.

«Подумать только, я лишь начала свою тайную деятельность, а у меня уже четвертый „муж“, — с усмешкой подумала Соня. — Но если и этот, подобно Фуше, станет меня домогаться, я его попросту заколю!»

Сии мрачные мысли выросли не на пустом месте. После удара по голове, который нанес Жозефу Патрик, тот слег. У Жозефа почти непрестанно болела голова, и придворный медик уложил его в постель, напугав, что в противном случае тот станет идиотом. Такой участи Фуше испугался и потому покорно стал выполнять все предписания эскулапа.

Герцогиня, сообщая Соне об этом, внимательно следила за выражением ее лица, отчего княжна пришла в скверное расположение духа и озлилась на сильнейшую половину человечества. Она уже привыкла, что все неприятности исходят от мужчин. По крайней мере, для Сони знакомство с ними пока не принесло ничего хорошего. Кроме всего прочего, так или иначе пострадавшие при ней мужчины первым делом искали виноватого в своих несчастьях, а поскольку рядом оказывалась Соня, значит, винили ее.

Если бы можно было отказаться от поездки, княжна с удовольствием бы это сделала; вместо этого поехала бы в Дежансон, забрала причитающееся ей золото и вернулась бы в Россию. Странное дело, она вроде сбежала оттуда от неприятностей, а получается, и во Франции ей нет покоя!

— Счастливого пути! — между тем крикнула герцогиня и помахала им рукой.

Дверца кареты захлопнулась, и экипаж тут же тронулся, весело громыхая колесами по мостовой. Теперь Соня могла оглядеться. Внутри их временное обиталище было несравнимо лучше, чем можно было предположить по внешнему виду. Мягкие, обитые темным бархатом сиденья были удобны. В окна кареты падало столько света, что без помех можно было читать. Здесь же Соня увидела и масляный фонарь, который можно было зажечь с наступлением сумерек.

Наконец она посмотрела на сидевшего напротив нее мужчину и вздрогнула от его пристального взгляда. Интересно, что ему о ней наговорили, если этот Ришар так холодно ее рассматривает, будто оценивает?

— Однако, — медленно проговорил он, — Иоланда рассказывала мне о вас как об особе нерешительной, скромной и малообразованной в том, что касается придворного этикета.

Софью резануло словечко «малообразованная», но она ничего не сказала, подумав про себя, что ей придется еще многое услышать в свой адрес, потому что она взялась не за свое дело. В вопросах политики она невежественна, нравы двора приводят ее в ужас, с мужчинами она не может говорить на равных, потому что предыдущая жизнь и события, приведшие ее во Францию, накладывают на Соню особый отпечаток, не позволяя расслабиться и даже кокетничать…

Савари молчал, и она молчала. Да и о чем она могла бы говорить с этим человеком? Как легко ей было общаться с Григорием, когда они ехали вместе в почтовой карете! Кажется, за время пути они переговорили обо всем, что интересовало княжну, что было ей непонятно…

— Нет, ваше сиятельство, так не годится! — вдруг проговорил Ришар Савари, который, чтобы не смущать ее более своим взглядом, некоторое время делал вид, что дремлет, а сам, видимо, наблюдал за нею сквозь полуприкрытые ресницы.

— Вы хотите поучить меня правилам этикета? — дерзко спросила его Соня, отчего-то уверенная, что герцогиня гораздо мягче характеризовала Сонины знания, а точнее, незнания, чем то слово, какое употребил Ришар.

— Думаю, для этого у нас еще будет время, а пока мы могли бы поиграть в карты. Вы умеете играть?

— Еще неделю назад я даже не держала в руках карты, потому что покойная матушка всячески противилась карточным играм, считая их искушением от лукавого. Но теперь меня научили играть в ландскнехт. У королевы я имела возможность наблюдать за игрой. Прежде я и представить себе не могла, какие деньги проигрывают люди, сидящие за карточными столами.

— Герцогиня де Полиньяк намекнула мне, что вы протеже самой королевы. Увы, наша крошка Мария-Антуанетта такой страстный игрок. Вам, возможно, уже сказали, что в Трианоне собираются самые знаменитые игроки Парижа — гордая австрийка любит пощекотать нервы…

— А вы отчаянный человек, — насмешливо фыркнула Соня. — Если и вправду я протеже королевы, то не думаете же вы, что я не скажу своей покровительнице, какого вы мнения о ней. Не может быть так, чтобы вам ничего не пообещали в награду за успех нашей с вами миссии.

На мгновение в глазах Савари мелькнула растерянность, но потом он весело расхохотался.

— А с вами надо держать ухо востро, мадемуазель Софи! Вы можете высказывать угрозы мужчине с такой милой улыбкой на лице. Видимо, я и вправду не понял герцогиню — вы не только прекрасно владеете собой, но и ни в чем не уступаете истинным парижанкам…

— Кажется, выглядеть истинной парижанкой в ваших устах — самый большой комплимент.

— Да, это так, — кивнул Ришар. — Однако — или я ничего не понимаю в женщинах, или вы вовсе не тот человек, за которого пытаетесь себя выдать!.. Кое-что меня настораживает в вашей особе… Но не будем раньше времени делать выводы. Слишком мало я о вас знаю, да и боюсь быть слишком пристрастным, ведь нам придется быть рядом не один день, и от того, как мы все начнем, будет зависеть наше настроение, а значит, и успех нашей миссии… Можно задать вам вопрос на другую тему? Скажите, как мужчина я не в вашем вкусе? Говорите прямо, поверьте, меня трудно чем-то удивить. Вы вообще не любите мужчин или только некоторых из них? А может, вам нравятся женщины?