Братство Майкрофта Холмса - Куинн Фосетт

— Вот человек, о котором я говорил вам, — бросил по-английски Дортмундер вместо приветствия. — Мистер Джеффрис, подойдите! — скомандовал он, не поворачивая головы. — Его нужно представить шотландцу. Джеффрис, покажите своё воспитание и поцелуйте мадам ручку.

Я последовал приказанию и развязной походкой, присущей Джеффрису, подошёл к хозяйке.

— Доброе утро, мистер Джеффрис, — сказала та по-немецки, протянув мне руку и ожидая, что я склонюсь к ней.

— Доброе утро, мадам, — ответил я тоже по-немецки, и добавил: — У вас здесь очень необычно.

— Хотелось бы на это надеяться! — воскликнула она с жеманным смехом, который, как я предположил, должен был продемонстрировать её скромность.

— Мистер Джеффрис приехал, чтобы наняться на службу к Макмиллану, как мы и договаривались. Братство рассчитывает на то, что вы сможете представить его. Шотландец всё ещё здесь, не так ли? — Последняя фраза прозвучала скорее обвинением, а не вопросом.

— Он спит с Гретхен и Франсуазой. Провёл с ними всю ночь. Они в китайской комнате, вторая дверь налево от лестничной площадки. — Женщина говорила поспешно, будто боялась, что неторопливая речь может вызвать неудовольствие Дортмундера. — Девушки работали очень старательно, mein Herr.

— Замечательно, — отозвался Дортмундер, потрепав мадам Изольду по щеке, словно приласкал послушную собаку.

— За ночь он заказал четыре бутылки шампанского, одну вылил на Франсуазу и слизал всё до капли. Как огромный и похотливый щенок. Франсуаза сказала, что он противно щекотал её усами. — Мадам нервно и визгливо расхохоталась. — Уверена, что после такой ночи он сможет подняться не раньше полудня, да и то вряд ли будет в состоянии толком пошевелиться из-за головной боли.

— Отлично, отлично, — похвалил Дортмундер. — Тем больше вероятности, что он не станет придираться к новому слуге. А кто ещё из гостей провёл здесь всю ночь?

— Только турок, — виновато сказала Изольда и поспешно принялась оправдываться, словно опасалась наказания. — Утром он отказался уходить. Весь вечер просидел, играя в шахматы, чаще выигрывал. Ничего не пил. Не развлекался с девочками. Когда я намекнула, что ему пора уходить, он сказал, что в его стране с гостями никогда не посмели бы обходиться так невежливо. Очень хорошо заплатил. Но даже не взял с собой девочку в номер. Может, он любит мальчиков, но у нас их нет. Судя по его поведению, он вполне мог бы быть монахом.

— И вы хотите, чтобы о вашем доме говорили, что здесь всегда рады гостям, — с недовольным видом заметил Дортмундер.

— Хочу, и поэтому должна сделать всё, чтобы этот турок остался доволен. Что станут говорить, если я не позволю ему у нас заночевать? — запротестовала мадам Изольда с таким видом, словно стояла перед судом. Интересно, какая же сила позволяла Дортмундеру держать эту женщину в своей власти, внушая ей такой страх? Возможно, она тоже была свидетельницей столь же ужасного обряда, как тот, что я видел прошлой ночью, в то время как Макмиллан поливал шампанским и облизывал проститутку по имени Франсуаза.

А Дортмундер снова погладил её по щеке. Недовольное выражение исчезло с его лица.

— Не беспокойтесь на этот счёт. Турок может оказаться полезным для нас.

Облегчение, появившееся на лице мадам Изольды, было настолько явным, что при иных обстоятельствах могло бы показаться смешным. Я решил попытаться извлечь из ситуации максимальную выгоду.

— А что это за турок? — с наивным видом спросил я.

— А почему вы спрашиваете об этом? — спросил Дортмундер, метнув в меня насторожённый взгляд.

— Потому что мне может пригодиться любой человек, способный посоветовать Макмиллану нанять меня. — Я окинул взглядом двоих вновь появившихся слуг; те включились в уборку помещения. — Думаю, если этот Макмиллан и впрямь такой вздорный человек, как вы говорите, то будет полезно сделать вид, что я переживаю за честь королевы, вам не кажется? — У меня тут же родилась ещё одна идея в развитие моей тактики, и я почувствовал прилив энтузиазма. — Если заставить этого турка проникнуться состраданием к такой несчастной жертве судьбы, как я, то вероятность того, что высокомерный шотландец возьмёт меня на службу, увеличится. — Я усмехнулся. — Думаю, что смогу показать турку один-другой фокус. Честно говоря, в тот момент я не имел ни малейшего понятия о том, что мне следует сделать, но решил, что придумаю что-нибудь, когда придёт время.

Герр Дортмундер уставился на меня так, словно у меня выросла вторая пара рук или со мной случилось что-то ещё более невероятное.

— Продолжайте, мистер Джеффрис, — подбодрил он. — Возможно, в вашем плане что-то есть. Пожалуй, его не так удивила бы внезапно заговорившая собака.

— Так вот, — дерзко заявил я, — если этот турок спустится к обеду, то я выйду, будто бы случайно, и постараюсь перекинуться с ним одним-двумя словами. Я уж постараюсь выбрать нужный подход. Ну а у нас так или иначе найдётся о чём поспорить с турками.

— Только не в таком заведении, — ответил Дортмундер. Он в конце концов решился отвергнуть моё предложение.

— Ну я мог бы иначе как-то привлечь его внимание, — продолжал всё более нахально настаивать я. — Например, что-нибудь ляпнуть насчёт наших разногласий с Турцией и попросить его объяснить их причины. Он бы быстро понял, что от меня так просто не отделаться. — Снова перед моим мысленным взором возник образ моей невесты, и я в очередной раз почувствовал огорчение из-за того, что приходится делать по роду своей службы. Никакие объяснения не спасут меня от презрения Элизабет.

— Чего ради он станет отвечать на такие вопросы, даже если и знает что-нибудь о международных делах? — Вопрос был задан очень быстро, слова прозвучали отрывисто, как стаккато. Но я уловил в нём и интерес; впервые за всё время нашего общения Дортмундер соизволил выслушать меня.

— Ну, тогда я стану отвечать на вопросы, а уж задать их я его заставлю. Если я завернусь в Юнион Джек, ваш шотландец, скорее всего, решит, что, несмотря на моё появление в подобном месте… и какие-нибудь ещё соображения, я окажусь хорошей заменой его сбежавшему лакею. А в противном случае такой самодур может взять здесь, в Баварии, первого попавшегося лакея с улицы. — Упоминание о пропавшем лакее оживило воспоминания об ужасной прошлой ночи, и мне пришлось собраться с силами, чтобы отогнать их.

— Мистер Джеффрис, — сказал Дортмундер, — похоже, что я недооценивал вас. Может быть, вы и продаётесь, но и продажность нужно умело использовать. — Он улыбнулся своей мрачной улыбкой, наводившей меня на мысль, что тем, кто вызвал его неудовольствие, он с охотой откусил бы руки или головы.

— Вы наняли меня, чтобы я сделал для вас работу, — ответил я, стараясь не выказывать оскорбления, — вот я и пытаюсь сделать её.

— Ну и мы заняты тем же. — Он перевёл взгляд на мадам Изольду, у которой был вид человека, стремящегося убежать из наглухо запертой комнаты. — Что вы хотели сказать, моя дорогая?

— Если вы сочтёте нужным, я прикажу одному из слуг разбудить турка. — Она неуверенно засмеялась и взмахнула рукой, чтобы скрыть свои колебания. — В любом случае он должен был уже подняться для молитвы. Вы знаете, они все так поступают.