Тайна Северного креста - Итела Карус

И вот перед ним Львов. Город, который его маленькая птичка Ядвига отбила у сестры Марии, ставшей королевой Венгрии после смерти их отца. Мария вознамерилась вернуть Галицкую землю во владение князю Владиславу Опольчику. Тот уже потирал руки, да не вышло. Юная королева перешла дорогу своему бывшему жениху. А годом позднее он, Владислав, подтвердил грамотой, что никогда и никому не отдаст этот город в феодальную собственность.

Львов хорошо разросся за годы его правления, там было на что посмотреть – разноголосый многонациональный город с большим населением, хорошо развитой торговлей, ремеслами, культурой и добрыми традициями создания лечебниц при монастырях. Подумать только, там даже проблему поступления воды через специальные трубы решили, что всегда было большой трудностью для замкнутых в крепостных стенах людей. Еще когда он в начале лета приезжал сюда, ему показали удивительный водопровод. Не каждый город может гордиться такими достижениями.

В город въезжали через Краковское предместье. Впечатляющее сооружение – Краковские ворота. Квадратная надвратная башня и двое мощных кованых ворот, а между ними подъемная тяжелая дубовая решетка. Подходы к воротам защищают глубокий ров с перекинутым через него мостом и внушительный барбакан. Как ему говорили, на ночь, как и в других городах, ворота всегда закрываются. Однако здесь есть специальный ночной бургомистр – он ведает городской стражей, и его прямая обязанность лично следить за тем, чтобы ворота каждый вечер были крепко заперты. В его руках спокойный сон шести тысяч людей, находящихся за этими стенами.

Львов встречал короля-победителя радостно и торжественно. Навстречу ему выдвинулась внушительная процессия одетых во все лучшее горожан. Впереди в роскошном праздничном одеянии львовский архиепископ Ян Одровонж. За ним важные мужи – королевский староста, бургомистры, войт со своим символом власти – серебряным жезлом, лавники. И еще знатные шляхтичи, богатые купцы и зажиточные горожане. Всем хотелось увидеть короля вблизи. Приняв благословение архиепископа, приветствия городской власти и сказав положенные слова в ответ, Владислав двинулся дальше. Вдоль всей дороги, что тянулась до самой площади Рынок с расположенной на ней ратушей, стояли в несколько рядов мужчины и женщины, приветственно машущие руками и радостно кричащие.

И вдруг среди этого скопления людей взгляд Владислава выхватил знакомое лицо.

– Послушай, – остановился он, – а я тебя знаю. Ты вел Галицкую хоругвь, и вы крепко стояли на своих позициях, славно держались в битве под Грюнвальдом.

– Да, милостивейший государь, – поклонился высокий крепкий мужчина средних лет с густыми русыми волосами и отчетливо видным уже серебром на висках. – Это я, воевода Иванко Сушик.

Воин был явно польщен тем, что король узнал его, выделил в толпе.

– Славный воевода в Галицкой земле есть у меня, – усмехнулся король. – А скажи мне, воевода, получил ли ты те земли, что я велел тебе в награду дать в придачу к… как там называется, владение твое?

– Романово, милостивый пан король, Романово называется владение мое. И новые земли я получил, премного вам благодарен, – снова поклонился воин.

– Вот и хорошо, – кивнул король, – за славные дела и награда должна быть славная.

Владислав уже собрался продолжить путь, но тут взгляд его задержался на рослом крепком пареньке, что стоял рядом с воеводой, очень на него похожем, с таким же русым чубом и серыми внимательными глазами.

– А это кто же такой? – остановился еще на минуту.

– А это сынок мой, Микола, будущий воевода, что будет верно служить вам, милостивейший государь, и наследникам вашим.

– Хорош сынок у тебя, воевода, хорош, ничего не скажу, – усмехнулся король.

А сердце сжалось. «Где ж они, наследники мои? – горько отозвалось в голове. – Мне уж скоро шестьдесят стукнет, а сына все нет и нет».

Король двинулся дальше, пытаясь разгладить чело. Люди, что его встречают так радостно, не виноваты в его личных бедах. Это все жена нелюбимая. Ему бы молодую да пригожую взять, может, и получились бы сыновья. А с этой уже не будет, с ней и на ложе идти с души воротит. Владислав тяжело вздохнул и двинулся дальше.

Как и положено, в его честь в городе был дан большой пир. Радости от того Владислав не испытывал – он не склонен был предаваться чревоугодию и давно уже не пил за столом ничего кроме чистой воды. Потому и сохранил стать свою, не расползся, не оброс жирком. Но тосты приветственные в свой адрес принимал и благодарственные слова говорил. А сам думал.

Любил он землю эту, Червонную Русь. Богатый край, даже после стольких нашествий кочевников проклятых все равно богатый. Не зря ведь к нему всегда руки тянули владетели сопредельных земель – князья киевские да короли Венгрии и Польши. Вот и недавно два монарха за нее сцепились – венгерский и польский, а потом еще и Владислав Опольский влез в драку, как ему помнилось. Казимир Великий долго присматривался и примерялся, но все же захватил эти края, после того как не стало Галицко-Волынского княжества. Но когда он умер, лет сорок назад, Людовик Венгерский, отец его Ядвиги, земли эти забрал. Став королевой Польши, Ядвига позабыла о сестре Марии, что на венгерском троне осталась, и заботилась о своей короне. А магнаты и духовенство ее в этом вопросе поощряли, уж больно хотелось выгоду от земель этих в своих руках держать. И тогда снарядили они, помнится, войско, как раз когда он в Литву отлучился, и во главе его поставили королеву. Кому-то может и смешно – тринадцатилетняя девочка войско ведет, но Ядвига все воспринимала всерьез. И справилась. Само собой, воевода при ней был, но королева была горда своей победой. Она вернула снова Польской короне Львов и многие города, к его земле относящиеся. Кто-то сопротивлялся, а кто-то и сам ворота открыл. Людям надоела война бесконечная, а для них что венгры, что поляки – все чужие, не свои. Это умудренный жизнью король понимал хорошо. Но они с Ядвигой постарались позаботиться об этих землях. Многие города получили Магдебургское право и перешли на самоуправление. Это позволяло им развивать ремесла и торговлю, с большей пользой вкладывать средства и строиться. А главное, люди в городах стали свободны от магнатов, этой землей владеющих, и платили только налоги в городскую казну. Хорошее дело немцы придумали в свое время. Они ведь не только руки распускать умеют, как тевтонцы проклятые, но и создавать полезное.

Владислав усмехнулся – ишь, куда его в мыслях-то занесло. Но память подбрасывала новые воспоминания, и гнать их он не спешил. Он и сам тогда, помнится, присоединился к Ядвиге, когда из Литвы вернулся. Сделал Городок королевским городом и дал ему самоуправление. Тогда же, если память ему не изменяет, и Теребовле даровал Магдебургское право, и город окреп, разросся. А теперь в битве при Грюнвальде шляхтич из Теребовли, Бартош Головацкий, знатно отличился. А с Бучачем и вовсе интересная история получилась. Хозяином города был Михал Адванец. Он деньги вложил в его укрепление, замок восстановил, костел перестроил. А потом попросил короля о даровании городу самоуправления. Владислав просьбу уважил и лично вручил грамоту городу. Да, было что вспомнить королю Владиславу за те годы, что носил он на голове корону польскую.