Заговор в Империи - Софья Лямина

Сделав шаг назад, я вскинула руку, направляя магию в сторону ведьму, чтобы освободить несчастную.

— Путь свой земной прошла, не сама под землю ушла. Помоги, подсоби, путы кладбищенские с ведьмы сними, от могильной оградки, от рабской скрепы отвяжи. Тебе, мертвому, под землей гнить, а ведьме домой бежать. Именно!

Потоки моих сил уже практически смяли одну из рун, наложенных давно и крепко, кем-то сильным, кто знает природу ведьм так хорошо, что столкнуться с ним в жизни своей я бы не хотела, как вдруг на мое запястье легла крепкая мужская рука, буквально оттаскивая меня назад с такой силой, что заговор слетел с моих губ, разбившись о руну и разлетевшись вокруг огнем, сгорающим на каменных плитах.

Я резко дернулась, освобождая руку из плена, но оказалась лишь сильнее схвачена и резко развернута лицом к незнакомому мне магу, возвышающемуся над, в общем-то, невысокой мной, как скала. Его глаза, до того черные, начали гореть настоящий едким, зеленым огнем, ненавязчиво сообщив, что дело я имею с некромантом. Он-то и схватил мои руки за запястья с такой силой, что те стали нещадно болеть. Сложно было сказать, что конкретно играло роль: сила мужчина или природа его магии, идущей вразрез с своей и доставляющая настоящую боль даже сквозь кожу.

— Ведьма, ты хоть понимаешь, что ты только что чуть не натворила? — встряхнув меня так, что зубы клацнули, прошипел маг. — Совсем двинулась?! Что ты вообще тут забыла?!

Я, тихо выругавшись сквозь сомкнутые зубы, почувствовала, как сила рванула вперед, вырываясь сама по себе, от столько скотского обращения с ее хозяйкой. Почувствовав, как глаза запекло чистым серебром, я сконцентрировалась на том, чтобы не атаковать, но было напрасно — сила ударила так, что мага отбросила о противоположную стену, хорошенько приложив затылком о каменную плиту.

И тут произошло то, чего я вовсе не ожидала. Безжизненная ведьма, оторвавшись от стены, с диким, нечеловеческим криком рванула на меня, хватая костлявые, иссушенными, скрюченными пальцами меня сквозь решетку, от такого напора заскрипевшую и выдержавшую каким-то чудом.

С тихим вскриком я отскочила в сторону, пораженная тем, что ведьма решила напасть на меня, почувствовав силу, которой не хватало ей; и оказалась зажата в чьи-то надежных руках, отдернувших меня за талию в сторону еще на несколько метров, чтобы существо, более не похожее на ведьму, не сожрало меня заживо. Нечто, что когда было ведьмой, бесновалось за решеткой, исходясь истошным, животным криком, разбрызгивая по сторонам слюни и цепляясь желтыми когтями себе за лицо, оставляя глубокие, покрытые гнилью с пальцев царапины.

Маг, поднявшись с пола с длинным, выразительным ругательством, рванул к ней, успокаивая ее одним коротким заклинанием, слышать которое прежде мне не приходилось ни разу.

— Что ты здесь делаешь? — раздался над моих ухом напряженный голос Ланфорда, крепко прижимающего к себе.

Обернувшись с непередаваемым ужасом на лице, я заметила, что в помещении уже полно магов, включая принца и Дерга, глядящих на меня с настороженностью, свойственной тем, кто ожидает нападения. Другие, не знакомые мне маги, устремились на помощь некроманту, чтобы усмирить беснующееся существо.

А я…

Я стояла, вглядываясь в глаза Ланфорда и не видя в них ничего, кроме раздражения по причине того, что я оказалась здесь, и некоторой настороженности, вызванной моей дальнейшей реакцией. Не было там даже раскаяния в том, что у них в подвале спятившая из-за них ведьма. Там не было ничего живого, что относилось бы к тому, что они пытают ведьму. Там ничего не было, кроме холодно и злости.

— Что вы сделали с этой ведьмой? — голос мой, в отличии от общего состояния, граничившего с истерикой, звучал холодно и хлестко, слышалась в нем даже та сила, с которой я изгоняла светоненастника. Прозвучало, как раскат грома.

В руки рванула сила, готовая воевать с каждым, кто способен на такое, но усмирить ее в этот раз мне удалось. На пальцах только замерли белоснежные искры, которые я, как некогда Томас, брезгливо стряхнула на пол.

Неожиданно ведьма, казалось, уже усмиренная магами, вновь рванула вперед и, ловко просунув руку сквозь решетку, ухватила меня, стоящую к ней спиной и жаждущей ответа Ланфорда, и притянула крайне близко к себе, крепко держа за запястье. Ее искривленное, покрытое шрамами и свежими царапинами лицо, просунулось сквозь решетку, и в мое лицо, вместе с шипением и неестественным, сумасшедшим смехом, понеслось зловонное дыхание.

— Императорская семья паде-ет, — практически пропела она, наклонив голову в сторону и залившись злобным, неестественным смехом. — и тогда поднимается Ковен Тьмы из недр своих, увековечив свой трон бошками правящей семейки.

Она, продолжая злобно смеяться мне в лицо, пока Ланфорд, выругавшись, пытался осторожно освободить запястье несопротивляющейся мне, внимательно слушающей слова «сумасшедшей» ведьмы.

И та, перестав смеяться, словно опомнившись, подалась вперед, вминая свое лицо в решетку и жадно, быстро заговорила:

— Бойся, ведьма, правящей крови. Они уничтожат тебя, выпьют твою силу и повесят на стену, как трофей. Бойся, ведьма. Ты следующая. — крикнула она и, отпустив мою руку так, словно всего несколько секунд не напала, сама направилась к стене и, игнорируя нас всех, уселась на пол у стены, обхватив свои колени и принявшись раскачиваться в разные стороны.

Ланфорд перехватил мою руку и, вглядываясь в ровные красные борозды от ее рук, начавшие синеть на глазах, тревожно поинтересовался:

— Как ты?

— Лучше, чем она. — хмуро отозвалась я, понимая, кому принадлежал тот гримуар.

Тишина в кабинете императора, украшенном золотом, лепнинами и картинами разной степени ценности, стояла оглушительная. Потому, вероятно, обстановка кабинета и казалось такой гиперболизировано роскошной. Здесь хотелось устраивать званные вечера, пить шампанское за ужином и слушать истории из жизни, а не нервно, напряженно молчать, сдерживая рвущиеся с языка злые слова, после которых отношения, выстроенные с нанимателями, явно не будут прежними.

Именно этим я и занималась, отвернувшись от присутствующих в кабинете магов к окну, за которым темнел небосвод над освещенной многочисленными магическими фонарями и вывесками столицей. Жители ее, похоже, не спали и спать вовсе не собирались. Напротив, с высоты дворца мне прекрасно было видно изысканно одетых дам в сопровождении не менее, как выразился бы Игнат, «упакованных» мужчин. Там рассекали мощеные улочки кареты, в упряжке которых находились удивительные существа: от разных окрасов лошадей до ящериц, на шеях которых красовались симпатичные бантики. И многочисленные заведения, соревнующиеся друг с другом в броскости вывесок, манили внутрь. Даже фонтаны пестрели красками, словно в столице этой империи световое шоу никогда не прекращалось.

Большой контраст в сравнении с тем, что происходило в этом кабинете.

— Госпожа Залесская, я вынужден поинтересоваться у вас, как же все-таки вы пробрались внутрь помещения, перенесенного в другое измерение и охраняемое так, как не охраняются, извините, покои императора? — вопросил Томас, который, если судить по его лицу, больше всех присутствующих чувствовал себя неловко.