Замуж за врага. Его (не) любимая - Юлия Марлин

час. Стоял у крепостной стены и всматривался в контуры крон, залитые серым сиянием. Слушал шелест кустов и тяготился молчанием весеннего леса. А еще постоянно думал о Софии.

Мысли о соблазнительных девичьих губах развеял далекий волчий вой.

Командир прищурился. Услышать глас хозяина северных земель считалось хорошим знаком. Тотемом их Дома был волк. Его оберегали, ему приносили дары, в его честь провозглашали победы, с его кличем шли на войну, ибо волк Хорре был вторым спутником Бога Севера, покровителя и защитника этих земель.

Лейд не зря считался волчьей землей и на древнем северном вэльском значил «серебро». Лишь благодаря помощи Хорре бесстрашные праотцы-основатели отстояли северные пределы в кровопролитной схватке с другими Великими Домами. То время было временем отваги и доблести, героев и подвигов. Тех, кто дал начало великому Дому Серебряного Волка.

* * *

Софию разбудил сильный голод.

Когда она спустилась в общий зал, то оказалось — уже наступили ранние сумерки, она проспала и завтрак, и даже обед.

— Командир приказал не будить, — объяснился Словен. — Сказал, вам надо выспаться.

Заложница хмуро кивнула.

— Еда на кухне. Велеть подать?

— Если можно.

— Сию минуту, госпожа.

После обеда-ужина, девушка отправилась на прогулку за северную стену, к небольшому пруду. Из крепости ее отпустили при условии, что Словен и Тис пойдут рядом. Спасибо их мудрости, близнецы догадались о ее желании побыть одной и исчезли в густых зарослях ракиты и ивы.

Небо прояснилось. Стальная гладь водоема дрожала отражением ранних звезд. На секунду заложница забыла о незавидной судьбе, предательстве и жутких кошмарах. Особенно поражали созвездия, горевшие в северной части небосклона. Поначалу она даже не сразу поняла, что ее так смутило, а потом сообразила: эти созвездия видит впервые! Пытливый ум, присущий с детства, вынудил запрокинуть голову вверх. Она даже пожалела, что не прихватила холст, перо и чернильницу.

— Непривычно видеть такое звездное небо, госпожа?

Святослав выступил из стены мрака неожиданно. Замер в двух шагах и внимательно уставился на девушку.

— Немного, — призналась вполголоса. — С детства я знала, где и какое созвездие. Но эти не узнаю.

— Скоро привыкнете.

София прищурилась. Посланник явно даёт понять, какие бы виды на нее не были у Верховного Правителя, отпускать из «плена» Лейда ее не собирались. Интерес к звездам пропал.

Она развернулась, чтобы уйти, как вдруг командир оказался слишком близко.

— Ваше сердце никто не собирается похищать против воли, София. Обещаю, я лично за этим прослежу.

Его дыхание согрело обнаженную кожу шею.

Трепет и испуг смешались в груди в колючий клубок. А уж когда он взял ее за руку и повел ближе к кромке воды, невольно вздрогнула.

Святослав тоже почувствовал в настроении заложницы перемены. Она не сбежала, когда он оказался рядом, осталась рядом с «врагом» по доброй воле и, самое важное, перестала дрожать от страха.

— Что это? — Спросила, когда молчание затянулось. — Не помню этой звезды.

— Хасал-Кейг. Звезда нашего Дома. Мы зовем ее Проводница. Она маяк для следопытов и мореплавателей. В Арге Хасал-Кейг известна, как Альрами и едва заметна на горизонте. Чем ближе север, тем она ярче. Если окажетесь в неизвестных краях, помните Хасал-Кейг — звезда севера. Это может спасти вам жизнь.

— Я запомню, Святослав, — пообещала девушка, заметив, как он взглянул на нее и улыбнулся.

От былой хмурой тени, бродившей по мужскому лицу с самого утра, не осталось и следа. Взгляд — до этого холодный, с проблеском металла, потеплел, но Софии было невдомек, что причиной его преображения стала — она. А точнее неожиданная встреча у маленького пруда.

— Вон там, — как бы невзначай продолжил воин, — восточнее, сияет Гладолед, а рядом Врата Неба. — Его голос был спокоен и бархатист. Отзывался в сердце теплом и навевал необъяснимую слабость.

— А эта туманность вам знакома.

— Да. — София облизнула пересохшие губы. — Тарес. Молот богов. Он помог вашему Дому одержать сокрушительную победу над эдирнцами за спорные территории.

— Хотите сказать, без вмешательства богов не обходится ни одной победы?

— Отчасти, — рассудила заложница.

— А как на счёт любви?

— Любви?

— Верите, мы сами влюбляемся или только исключительно по воле богов? — Святослав не сводил с ней глаз.

— Странный вопрос для послушницы, господин. Не находите?

— Потому что вы никогда не любили? — Он приблизился вплотную, обхватил ее за плечи и притянул к широкой груди.

Горло пересохло.

Глядя в темные, как грозовое небо глаза, чувствуя его прерывистое дыхание на лице, София пискнула первое, что пришло на ум:

— Почему вы не бросили меня в Моклене? Знали ведь, что навлечете гнев пограничных войск Эдирна, но последовали за мной.

— Если настаиваете, в следующий раз непременно вас бросим, — усмехнулся князь и склонился к ее губам непростительно близко.

Поначалу суровая прямота северян сбивала с толку и пугала. Теперь начала казаться забавной, с крупинкой душевности. Она уже успела разобраться, что холодный повелительный тон и суровые тяжелые взгляды всего лишь часть их могучей сути, но не показатель ненависти или презрения.

А вот как растолковать поведение Посланника в данный момент?

Мягкий, заинтересованный взгляд бездонных глаз скользит по ее лицу и не может оставить равнодушным. Мужское дыхание опаляет, а сильные пальцы стискивают плечи с каким-то непередаваемым удовольствием.

Приторный, немного горьковатый мужской аромат заставлял сердце колотиться. Тепло сильного тела отзывалось странным томлением. А когда Святослав сместил руку и погладил ее щеку костяшками пальцев, прикусила губу, чтобы не застонать.

Нет. Всё это неправильно. Он — враг. А она всего лишь разменная монета.

Тряхнув головой, София смутилась, резко вырвалась из объятий и торопливо забормотала:

— Простите, мне пора.

Святослав стиснул зубы. Его яркая, страстная потребность запечатать ее рот поцелуем, смешать дыхание, попробовать ее на вкус, мгновенно сменилась разочарованием: опять бежит, потому что боится, презирает и ненавидит.

— Я провожу, — он подался следом.

— Не надо. Я найду дорогу в крепость. Останьтесь, господин.

Девичья фигурка растаяла в душистых зарослях медуницы так же торопливо, как он таял в сумраке ночи, уходя в бессонный караул. Воин покачал головой и укорил себя за несдержанность. Что на него нашло? Ведь сам утром заверил командование, что и пальцем не тронет неопытную и пугливую девчонку.

Кретин.

Тряхнув темными волосами и прогоняя дурман, сел на покатые камни. Долго вдыхал холод лесного воздуха; смотрел, как звезды тонут в призрачной мгле горизонта; и порицал собственную неосмотрительность.

Когда ущербная луна пропала, порывисто встал, сбросил на камни кожаную куртку, стянул через голову льняную рубаху, расстегнул тугой широкий пояс, высвободил ноги из брюк и вошел в холодную воду. Черные волны с жадностью поглотили молодое, стройное тело, мигом остудив горевшие огнем мускулы, и укротили вспыхнувшее в благородном сердце