Таинственный Ван Гог. Искусство, безумие и гениальность голландского художника - Костантино д'Орацио

Никогда мой отец не был так откровенен. Он послал письмо своей будущей жене, когда та на несколько месяцев уехала из Парижа в Голландию.

Тео постоянно сомневается в брате: он неоднократно высказывает свои опасения в письмах маме, тетям, бабушке и дедушке и никогда — самому Винсенту. Более того, посылая деньги, он призывает его не сдаваться, поддерживает в самых смелых решениях, дает советы относительно жизни и работы.

Что же на самом деле он думал о творчестве Винсента?

Именно в ответе и кроется разгадка тайны Ван Гога, ради которой я отправился в свое путешествие: почему рынок отвергает его талант?

Тео ждет подходящего момента, но он все никак не наступает.

Странно: отцу по идее должно быть выгодно продвигать имя Ван Гога, ведь месяц за месяцем он вкладывает деньги в никуда, не получая взамен ничего, кроме картин. Тео как никто другой может физически осязать масштабы трудов Винсента: каждую неделю поступают новые холсты, постепенно заполняя полки, шкафы, целые комнаты. Большинство работ лежат в свернутом виде, без рамы. Похоже, никто и не собирается их выставлять: словно пряча от посторонних глаз.

Почему Тео занялся организацией личной выставки только спустя месяц после смерти брата? Что им движет — боль, угрызения совести? Почему он не решился на подобное, пока Винсент был жив?

Может быть, считал творчество дяди чересчур провокационным?

Странно, ведь отец всегда поощрял передовые идеи, помогал импрессионистам задолго до того, как те получили официальное признание. Он успешно продает несколько полотен того же Гогена, тяготевшего к кислотным цветам и искаженным формам ничуть не меньше Ван Гога. Тео общается с эксцентричными художниками вроде Тулуз-Лотрека и поддерживает эксперименты Сера. Но, когда речь зашла о том, чтобы воспользоваться своим влиянием и всерьез рекламировать дядины работы, он ведет себя на удивление сдержанно. Да, с годами появились критики, давшие положительную оценку живописи Винсента, но Тео почему-то по-прежнему прислушивается к голосу тех, кто судит его брата по поступкам, а не по творческим заслугам.

Если бы они не находились в тотальном симбиозе, вероятно, все сложилось бы совершенно иначе.

Тео — я убежден — испытывал страх того, что Винсент, пожав первые плоды успеха, больше не будет в нем нуждаться. Мой отец понимал, что не сможет перенести разрыв. Именно поэтому самоубийство брата так подкосило его.

Подобные предположения небезосновательны.

Несостоявшиеся сделки

Альфонс Портье — молодой арт-дилер, что в 1886 г. живет вместе с Тео на рю Лепик, еще до приезда Винсента в Париж. Он продает полотна Ренуара, Сезанна, Тулуз-Лотрека. У него глаз наметан и чутье ко всему новому. В 1885 г., когда Тео показал ему эскизы к «Едокам картофеля», он одним из первых оценил работы Винсента.

Тео сомневается: он не верит, что Портье сможет продать картины.

Дядя, напротив, скорее склонен оказать доверие Альфонсу.

Впервые между Винсентом и Тео встал другой галерист.

На горизонте обрисовался потенциальный источник заработков, который может дать финансовую независимость, а вместе с ней и долгожданное моральное удовлетворение, признание и материальный достаток.

Довольно скоро, однако, энтузиазм Портье поубавился, а затем и вовсе иссяк. Казалось бы, нет никаких видимых причин для такого резкого поворота.

У меня есть одно подозрение.

В коммерческом неуспехе Ван Гога виноват мой отец. Во время поездки я нашел тому не одно доказательство.

Тридцатого марта 1886 г. бабушка переезжает из Нюэнена. У нее дома скопилось немало красок, кистей и полотен Винсента, недавно покинувшего родительский дом.

Вместо того чтобы отправить все Тео, она запечатывает картины в сундуки и оставляет их плотнику из Бреды. В результате многие произведения оказались утеряны.

Почему же он не посоветовал ей быть внимательнее? Почему позволил полотнам кануть в Лету?

В 1888 г., возвратившись из Прованса, Ван Гог встречается в Париже с несколькими торговцами. Дядя уже достаточно уверен в себе как в художнике: в один прекрасный вечер он отправляется пешком с папкой рисунков в галерею «Баг и Ко», которая заинтересовалась одним из произведений, написанных в Арле. Вернувшись домой в тот вечер, Винсент пытается убедить Тео подписать контракт с ними, чтобы иметь возможность продать свои работы. Однако же никакого контракта так и не заключили — более того, брат всеми способами старается сократить пребывание Винсента в Париже и, наконец, подыскивает ему жилье в деревне, подальше от всех. Особенно от торговцев картинами — он хочет сохранить за собой эксклюзивное право продавать работы брата.

Не поймите меня неправильно.

Я вовсе не пытаюсь сказать, что мой отец препятствовал карьере дяди из ревности — такое объяснение было бы слишком банальным. Отношения между ними были гораздо более сложными. Сопоставив некоторые обстоятельства, я предполагаю, что сомнения Тео относительно Винсента были гораздо сильнее, чем преклонение перед его талантом.

Ван Гогу было важно не столько доказать что-то коллекционерам и торговцам, сколько сломить скепсис собственного брата. Он гораздо больше страдал от его сомнений, читая их между строчек писем, нежели от оскорблений, которым подвергался на улицах Арля. Сколько раз Винсент просит проявить чуть больше активности в плане продвижения его полотен — и все безрезультатно.

Его полотна выставляются в витрине Папаши Танги, в некоторых других магазинах художественных товаров и ни разу — в галереях парижских бульваров. Многие проявляют интерес к картинам Ван Гога, однако в глазах Тео все они — бесперспективные продавцы. При этом мой отец — один из гуру в мире французского авангарда, многие смелые коллекционеры обращаются к нему за советом. Ему ничего не стоило убедить их сделать ставку на творчество брата.