Ведьме в космосе не место - Анна Бруша

Барабаны неистовствовали. Любят здесь этот инструмент. Хотя на чем еще играть ночью в свете факелов. Со своего места я заметила музыкантов. Окруженные плотным кольцом людей, они пританцовывали и покачивались в некотором подобии транса, их обнаженные тела блестели от пота в свете факелов.

— Будет колдовство.

Я посмотрела на Ворона, он кивнул мне, на секунду прикрыл глаза. И начал отбивать ритм ладонями. Неожиданно он взревел, перекрывая шум толпы и грохот барабанов.

Силы космические! Метеориты проклятые! Разве можно так пугать! Я даже подскочила на месте.

А мужчина пустился в пляс. Он вертелся, топал ногами, подпрыгивал. Мне хотелось закрыть глаза. И это он называет колдовством?!

Люди вокруг воздели руки к небу и стали покачиваться. Некоторые задергались, как будто в припадке. Несколько человек упало на землю.

Все это было так дико и странно.

Я смотрела на Ворона особенным восприятием, чувствовала его энергию. Естественно, ничего магического в этом не было.

Движения его становились все более резкими. Для смелой театральной постановки было бы отлично. Страсть и первобытный азарт, опасность, сила и дикость — очень сильный сплав эмоций.

Я так увлеклась танцем Ворона, что пропустила появление еще двух персонажей, которые тащили упирающееся животное с рогами прямо к сцене. В полуголых мужчинах мне с большим трудом удалось опознать Большого и Злобного. Их кожу покрывали орнаменты, нарисованные синей краской, а еще на них были юбки. Несчастное животное крутило головой и издавало жалобные протяжные звуки, но они тонули в криках толпы.

Вперед выступил Гринк, я до этого его не видела, хотя он стоял в двух шагах от того места, где я сидела. Вид у него был не менее колоритный, к тому же он щеголял высокой шапкой, отороченной мехом. Инженер, называется.

Я в нем разочаровалась. А еще рассуждал о ведьмах! В руках Гринк держал поднос, на котором лежал угрожающего вида нож и стояла миска с каким-то порошком.

Безумие захлестнуло поселок. Безумие чистое и незамутненное. Я чувствовала себя единственным нормальным человеком на этом «празднике». Мне хотелось провалиться сквозь землю, но все, что я могла, — это вжаться в спинку кресла.

Большой подхватил животное и поставил его к нам на возвышение. Меня пронзило дурное предчувствие, но я не могла поверить, что…

Я понимала, к чему все идет. Пусть это будет сон. Мне нужно срочно проснуться.

Люди вокруг схватились за руки. Все пришли в движение. Барабаны сменили ритм, давая краткую передышку. А потом все задергались, задвигались, пустились в танец. Мужчины, женщины принялись срывать с себя одежду, которой и без того было немного.

Не знаю, сколько это продолжалось.

Ворон спокойно наблюдал за происходящим. Когда он повернулся ко мне, в его глазах плясало пламя. Он медленно подошел к неподвижному Гринку и зачерпнул порошок из миски. Тщательно растер его в ладонях, и они стали красными.

Пожалуйста, не надо!

Он взял нож и двинулся к рогатой скотине, которая смирилась со своей участью и стояла, понурив голову.

Я малодушно закрыла глаза и тут же открыла. Это было похоже на слабенький удар током.

Животное лежало на боку, шерсть окрасилась бурыми пятнами. Я заметила очень, очень слабое колдовское колебание, которое перешло на Ворона.

Мужчина, который стоял напротив помоста, схватил за волосы какую-то женщину, подмял ее под себя и…

Воздух наполнился стонами, криками. Мужчины и женщины сплетались в самых разных позах, без всякого стеснения и стыда. Они бросались в объятия друг друга и предавались страсти. Не было запретов и табу.

Я не хотела это видеть, но отвести взгляд было невозможно. Ворон подошел ко мне и провел рукой по щеке. Ладонь его была в крови жертвенного животного. Он что-то говорил нараспев.

А потом прошептал на общем:

— Пойдем, оставим их. Ты чуешь колдовство?

Я не ответила, пошла за ним, стараясь не наступить на распластанные тела.

Но колдовство было. Крошечные крупицы силы уходили в землю, и земля в ответ рождала свою магию.

— Чуешь?

Мы шли по дороге, некоторые факелы догорели. Венок на моей шее стал невыносимо тяжелым, а запах цветов удушающим.

— Чуешь?

Магия — совсем сырая и не имеющая цели, искала пустоту, которую она может заполнить. Сила тянулась к Ворону, как будто ее манили синие узоры на его коже.

Я засмотрелась и едва не упала, но он успел подхватить.

— Идем, — сказал он.

Мы ввалились в дом, тяжело дыша. Я стряхнула с себя ненавистный венок. Мне показалось, что когда дверь захлопнулась, мы отсекли себя от безумия этой ночи.

— Ну и праздник… — выдохнула я.

Ворон промолчал.

— Я устала.

Он кивнул и довел меня до комнаты.

Я зашла внутрь, он остался стоять на пороге.

— Ну, спокойной ночи, — неловко пробормотала я.

— Что там? — Ворон указал в угол, я повернулась к нему спиной, и он с силой толкнул меня вперед.

Я приземлилась на кровать, попробовала отползти, но он придавил меня всем своим весом, я барахталась и вырывалась, но в его действиях чувствовалась сноровка и опыт.

Откуда-то в его руках появилась веревка, он связал мои запястья, а веревку закрепил на изголовье кровати.

— Пусти меня, выродок! Не прикасайся!

— Я обещал тебе время, я дал тебе время.

— Не-е-ет!

Я бессильно забилась в путах.

Движения его были размеренны и неторопливы, он коснулся моей груди, сильно сжал.

— Прокляну! И твоего инженера прокляну! Он умрет! Я заберу назад его здоровье, — рычала я в первобытном ужасе.

— Нет.

— Да!

— От проклятия меня защищают силы, — сообщил он.

— Нет таких сил! Если ты коснешься меня, то…

Вторая рука накрыла мою вторую грудь.

— Будь ты проклят, тварь! Пусть падет на тебя кара, пусть черви сожрут твое тело, пусть оно гниет…

Ворон внимательно слушал. Он подождал несколько секунд, сунул руку под подушку и достал широкую темную ленту.

Подготовился заранее…

Сердце готово было остановиться.

А он принялся завязывать мне глаза. Я попыталась укусить, клацнули зубы.

— Не бойся, саарки. Будет то, что предназначено.

— Да пошел ты, урод!

Он тихо засмеялся.

Я лежала, связанная и ослепленная, а он поднялся. На пол что-то упало.