Великосветский переполох - Эдит Лэйтон

Я могу узнать что-то важное, проведя половину дня в таверне у лондонских доков. Разговоры бывалых моряков становятся новостями финансового рынка через день. Мне нужен этот дополнительный день. Из-за этого и других дел, которые у меня есть в Лондоне, я должен быть там. Я действительно не могу покидать Лондон на столь длительный срок. Я и не собирался, но наш медовый месяц занял чуть больше времени, чем ожидалось.

Он улыбнулся ей. Она не улыбнулась ему в ответ.

— Мы возвращаемся, чтобы выход в свет у Камиллы состоялся в сентябре, — сказала она сердито.

— Да, но до сентября осталась одна неделя, Белла. Она моргнула.

— Время пролетело очень быстро, — продолжил он, видя, как поражена она его словами. — Ты еще не готова к возвращению, и мне придется хотя бы ненадолго оставить тебя. Наши планы могли измениться, но некоторые вещи не могут ждать.

— Но Камилла…

— Камилла подождет. Она может выйти на сцену и весной.

Аннабелла молчала. Майлс легко поцеловал ее в щеку и снова лег. Он натянул одеяло и повернулся, приняв удобное положение. Трудно было сказать ей об этом, но дело было сделано.

— А сейчас спать, — сказал он. — Мы еще поговорим об этом утром.

Майлс закрыл глаза и с удовольствием погрузился в окутывающую его дремоту.

Аннабелла продолжала сидеть.

— Нет, — наконец сказала она в темноту. Он открыл глаза.

—Я должен поехать в Лондон, — пробормотал он сонно. — Я постараюсь вернуться побыстрее. Тебе будет хорошо здесь. Теперь спи.

— Нет, — сказала она. — Я тоже еду. И Камилла. Так-то вот.

— Белла, — сказал он устало, — ты сегодня расстроилась из-за такого пустяка, у тебя всего лишь съехала шляпка. В Лондоне полно недобрых людей, живущих сплетнями и слухами, и чем они фальшивее, тем больше им верят. На мой взгляд, ты выглядишь отлично, но, очевидно, ты предъявляешь к себе более высокие требования. Как ты с этим справишься? Будет лучше, если ты все отложишь до будущей весны, когда все станет так, как было раньше.

— Я обещала Камилле эту осень, — сказала она. — Я потеряла уйму времени, а оно не стоит на месте, и я не буду. Возможно, я выгляжу не так, как бы мне хотелось, но что-нибудь придумаю. — И прежде чем он смог ответить, Аннабелла продолжила: — Я не останусь здесь одна, чтобы зарывать голову в… в шляпку, — проговорила она с отвращением. Он хохотнул.

— У тебя есть время. Я поеду не раньше чем через неделю. Если хочешь, ты можешь присоединиться ко мне в городе позднее. Тебе не нужно принимать решение сейчас. Более того, будет лучше, если ты ничего не будешь говорить Камилле или маме до тех пор, пока ты не будешь уверена в своем решении.

Он снова закрыл глаза и уже почти засыпал, когда она вновь заговорила:

— Я буду собираться.

— Как тебе угодно, — пробормотал Майлс. — Но ты не думаешь, что сначала можно было бы поспать?

В комнате воцарилась тишина.

— Возможно, лучше было бы подождать, — сказала Аннабелла.

— Все, что угодно, — прошептал Майлс. — Все, что угодно, лишь бы ты была счастлива.

Она легла, свернулась калачиком, прижавшись к его широкой теплой спине, и вскоре услышала, что его дыхание стало более ровным и глубоким. Он излучал тепло. Аннабелле так хотелось поддаться соблазну и мягко погрузиться вместе с ним в сон. Но оставалось слишком много вопросов, на которые никто не мог ответить, кроме нее.

Готова ли она вернуться? Эта мысль приводила ее в ужас. Она не была больше красавицей. Слухи об этом, вне всякого сомнения, уже находятся на пути в Лондон. Все, конечно, узнают о том, что ее внешность изменилась. Если она вернется слишком скоро, она только даст пищу новым пересудам. Но если ее внешняя привлекательность так и не восстановится, тогда какой смысл выжидать?

И все же, несмотря на то что Майлс сказал об этом в шутку, правда заключалась в том, что если она останется, а он вернется один, слухи заставят людей поверить, что она действительно превратилась в какую-то уродину. Если она подождет, возможно, ей удастся сделать свое возвращение триумфальным. Но даже в этом она не могла быть уверена.

Альтернативой возвращению было остаться здесь со сдержанной и сухой матерью Майлса и его разочарованной сестрой. Бернард вернется обратно в школу. Они останутся здесь втроем со слугами. На нее никто не будет давить, и она сможет спокойно восстанавливаться. Холлифилдс совсем неплохое место.

Но этот дом опустеет без Майлса. И она обещала Камилле ее Сезон. Однажды ее выход в свет уже откладывался, а Камилла так много для нее сделала, что заслуживает награды. Более того, Аннабелла хорошо представляла, как бы она себя чувствовала, если бы ее лишили такого праздника.

А ведь ее родители в Лондоне, и она ужасно хочет увидеться с ними. Отец обязательно найдет для нее правильные слова, а мама поможет сделать правильные шаги. Она улыбнулась, вспомнив, какой защитницей всегда была мама. Если люди будут злословить, она сможет рассчитывать на мамину поддержку; нужно только будет следить, чтобы она не вызвала кого-нибудь на дуэль за грубость. Ее улыбка угасла. Но о ней будут злословить. И Камилла может подождать до весны.

А тем временем Майлс будет в Лондоне, в городе, где полно развлечений — званые вечера, балы, спектакли, концерты… и повсюду красивые женщины: высокого и низкого происхождения, с высокими и низкими моральными принципами. Там есть женщины, о которых она слышала, а о многих, с которыми у него была связь, она никогда не узнает. Женщины, которые были столь же красивы, сколь и осмотрительны. Лондон просто полон женщин сомнительного поведения и куртизанок, актрис и распутных жен, самых разных доступных женщин, которые умели хранить в секрете любовные связи…

Но поехать с ним — значит позволить ему видеть этих женщин, а затем возвращаться и смотреть на нее, сравнивая с другими. Одно дело казаться ему привлекательной, будучи единственной женщиной в поле зрения… другое — выдержать такую конкуренцию, не имея никакого оружия для ведения этой борьбы.

Он прав, подумала Аннабелла. Чтобы принять это решение, потребуется время. Остается единственный вопрос: есть ли у нее это время?

* * *

За завтраком Аннабелла была бледна, глаза ее припухли. Она мало спала. Майлс сказал, что у нее есть неделя, чтобы принять решение, но она терпеть не могла нерешительности и проволочек любого рода. В один момент она готова была ехать, в другой — готова скрываться до тех пор, пока ее внешность не станет достаточно хороша, чтобы ее можно было продемонстрировать. Поскольку ее чувства были столь же непостоянны, она не хотела ничего говорить раньше времени. Кто лучше ее знал, как может жизнь изменить самые радужные планы.

Она была рада, что у нее не было возможности вставить хоть слово, поскольку все семейство оживленно обсуждало состоявшийся накануне званый вечер. Они старались избежать всяческого упоминания об инциденте со шляпкой Аннабеллы или о ее встрече со старыми знакомыми, без умолку обсуждали всех своих друзей и говорили о том, что успех Камиллы наверняка обеспечит ей триумф в лондонском свете.