Ганфайтер. Огонь на поражение - Валерий Большаков

– Сейчас, – буркнул тот.

Новаго быстренько переоделся, напялив на себя старенькое барахло из дешевой синтетики – длинные шорты и цветастую рубаху. Щетину на щеках Айвен специально не сводил и голову тоже не мыл, чтобы лучше войти в образ.

Выдохнув, он повесил на плечо мешок и протопал в рубку. Здесь собрались многие его знакомцы – Сонора Хэк, Текс Бриско, Рио Брай, Димон Башка и Сашка Бес. Шорти Канн сидел за пультом, но даже не оглянулся. Да и черт с ним…

– Привет бойцам невидимого фронта! – радостно заорал Сонора Хэк.

– Если что, – подхватил Рио Брай, – звони. Поможем, чем можем!

Новаго оскалился только, напялил на себя одноразовый аквастат из тех, что выдают авиапассажирам, и прошел в торпедный отсек. Забравшись в трубу аппарата, он напрягся, ожидая пуска. Оглушительно зашипел воздух, люк впереди раскрылся, и Бешеного Айвена вытолкнуло вон. В облаке пузырей он всплыл к близкой поверхности, краем глаза зацепив синий объем субмарины. «Тетис» погружалась, а на западе вырисовывалась толстая белая линия, помеченная сверху красными точками, – айсберг В-15А с модулями.

Бешеный сбросил аквастат и поплыл навстречу ледяной горе. Время от времени он вытягивал руки, махал и орал, изображая потерпевшего кораблекрушение. Айсберг приближался, и Айвен только теперь различил несколько буксиров-толкачей, пристроившихся позади айсберга. Подводных «тягачей», идущих впереди, он, ясное дело, не заметил.

Его крики возымели действие. Айсберг, конечно, не остановился, но маленький надувной катерок запрыгал по волнам, направляясь к человеку за бортом. Заглушив мотор, катер подплыл и остановился. Могучие длани ледонавигаторов протянулись к дрожащим худым рукам «мальдивского рыбака» и втянули его на борт.

– Спасибо! Спасибо! – благодарил Айвен, нарочно путаясь в интерлингве, но задыхаясь вполне натурально. – Да продлит Аллах ваши годы!

– Далеко ж ты, братец, заплыл! – рассмеялся плотно сбитый «руси», сидевший у мотора. Он протянул руку: – Борис!

Интерлингва и у «руси» была так себе, но не признаваться же, что «великий и могучий» заодно и твой родной!

– Азим Маннику, – представился Айвен. – Я рыбачил, но моя дхони не выдержала – пошла ко дну. Если б не вы, пошел бы и я за ней…

Новаго всхлипнул, изображая разгулявшиеся нервы.

– Ладно, – сказал флегматичный малый в бейсболке козырьком назад, – давай пока к нам, а попозже вызовем вертолет. Ты с Мальдив?

– Да, да!

– Ну, сейчас ты увидишь такое, Азим, что на твоих Мальдивах сыщешь только в холодильниках!

Катерок развернулся и помчался к ледяной горе. Чем ближе, тем выше она становилась и расплывалась шире. Ровный срез боковой поверхности отливал голубым. Через равные промежутки опускались трубчатые фермы суперфризеров, подмораживавших талую воду. Сохранить айсберг в тропиках – это проблема. Белый верх еще отразит солнце, но голубой низ быстро тает в тридцатиградусных волнах. Той части айсберга, что опущена метров на четыреста в глубину, еще ничего, вода там прохладная, но у самой поверхности лед тает бешеными темпами, да и прибой «помогает» – появляются каверны, выбоины, прорезаются ребра, ноздреватые бугры…

Покрыть «ватерлинию» пенопластом? Так это ж сколько пены потребуется – целый танкер! Плюс рота рабочих с распылителями. Да и как потом, в порту прибытия, обдирать кубометры затвердевшей пены? И куда ее девать?

Укутывать пленочным изолятором? Опять-таки, какой величины выйдет скатка для айсберга два на четыре километра? А суперфризеры можно по прибытии снять и перецепить на следующий айсберг. Дешево и сердито…

– Прибой гадский… – по-русски пробурчал парень в бейсболке.

Айвен старательно смотрел в сторону с прежним глуповатым выражением.

– И не говори! – поддержал приятеля Борис. – Весь пояс объел! Надо будет завтра же делать профилактику.

– Ох и неохота же…

– Ничего, пройдемся вкругаля, наморозим…

– Ха, пройдемся! Кто пройдется? Ты да я, да мы с тобой? Двенадцать кэмэ?!

– Завтра обещали субмарины перебросить.

– Откуда?

– Да я толком не понял… Из ТОЗО вроде…

– А, китопасы… Ну, это ладно.

«Успел! – подумал Айвен. – Значит, встретимся…»

Айсберг тянулся чуть ли не до горизонта. Ледяная стена, от которой несло холодом, вздымалась на высоту пятиэтажного дома. Сверху до самой воды опускалась шахта подъемника. Борис привязал катер к кольцу, перепрыгнул на площадку подъемника и помог остальным проделать тот же акробатический трюк. Подъемник тронулся и вознес их наверх.

Бешеному открылось бесконечное белое поле, ровное, как хоккейная площадка. Над полем вился легкий парок, а кое-где блестели лужи.

Шахта подъемника вынесла их почти у самого «носа». Еще ближе к передней кромке стояли куполки жилых модулей, а все остальное пространство было свободным и чистым. Ледяной барьер ничем огорожен не был, только красная полоса, светящаяся ночью, тянулась в двух метрах от обрыва, да зеркальные сферы суперфризеров сдержанно гудели, вгрызшись анкерами в лед.

– Потопали, – позвал Айвена Борис и вразвалку двинулся к модулям.

– Ну и куда ты разбежался? – сердито спросил его парень в бейсболке.

– А чего? – удивился Борис.

– Азим же босой!

– А-а… Ну, поройся там… В шкафчике, Вася, в шкафчике! Там, помнится, валялись чьи-то обутки.

Бормоча что-то про эгоцентристов, Вася порылся в шкафчике рядом с кабиной подъемника и откопал спецобувку, похожую на горные ботинки сорок последнего размера.

– Носи! – протянул он пару, и Айвен, охая, обулся. Несмотря на размер, ботинки оказались легкими и не скользили по льду.

– Ну, пошли.

– Пошли.

– Есть хочешь небось?

– Да я бы не отказался…

– Я тоже! – хохотнул Вася.

Жилые модули в передней части айсберга стояли полукольцом – жилые, служебные, всякие. Впереди и посередке, как бы в фокусе полукруга, краснел свод кают-компании – клуба, столовой и конференц-зала одновременно.

Представив Айвена старшему ледонавигатору Семенову, Вася отвел «потерпевшего» сначала в душ, затем в столовую, а после плотного обеда оставил почивать в свободном жилом модуле, бросив: «Живи!»

Новаго запер двери, прошелся по куполу, заглянул во все углы и успокоился. Почти. Не ощущая на боку кобуры с бластом, он чувствовал себя раздетым и беззащитным. Но уж такова судьба шпиона-диверсанта.

– Чтоб вам всем попередохнуть! – искренне пожелал Айвен.

Проверив еще раз блокировку сегментной двери, он развязал мешок и достал оттуда свой спецкомплект, завернутый в мешковину и рваную майку. Установив диал, Айвен развернул голокуб. Видеообъем высветил клавиатуру. Новаго, как и большинство юзеров, не уважал клаву-фантом, лишавшую его тактильного удовольствия. Точно так же и пианисту охота касаться клавиш рояля пальцами, ощущать подушечками прохладу слоновой кости или, на худой конец, пластмассы. Но не тащить же с собой на задание рояль? То есть – клавиатуру…