Из истории группы "Облачный край" - Сергей Богаев

Не за горами 10-летие нашего коллектива – нужно было подготовиться к концерту. Я познакомился с очаровательной девушкой Леной Шатровской – изумительной и совершенной, во всех отношениях. Предложил ей фигурировать на обложке нашей пластинки в качестве модели. Девушка смелая – я её сфотографировал и передал снимок Сергею.

Незаметно подкрался январь 1993 года. На архангельском областном телевидении работал в те годы прогрессивный режиссёр Виталий Голелюк. Сперва он руководил неформальным театром, а потом его пригласили на телевидение. В честь нашего 10-летия, как самой известной в определённых кругах по всей стране архангельской группы, он решил снять про нас получасовой фильм. Задули ветры перемен, начальство дало добро. Телевизионщики снарядили съемочную группу в экспедицию в Ленинград, где взяли интервью у Тропилло, Андрея Бурлаки, Юры Морозова. Фирма “Эдвин” финансировала приезд Рауткина.

Сниматься решили прямо у нас на точке. Отношение к нам нашей телегруппы было диаметрально противоположной той, что приезжала из Москвы. Тут уж учитывались именно наши пожелания по всем вопросам, и спустя буквально дней десять этот фильм показали у нас, на северный регион, о чем предварительно было предупреждено сюжетами в наших передовицах. В этот день мы как раз и отметили наше 10-летие хорошим столом, уютной компанией, за просмотром этого фильма в эфире, в самый, что ни на есть, прайм-тайм.

Мы чувствовали себя супер-звездами в отдельно взятом регионе. Нас узнавали везде и повсюду и все тыкали в нас пальцем, едва завидев на горизонте наши волосатые силуэты. Продолжали свои репетиции: мы чувствовали себя на гребне волны, потому что нам исправно продолжали платить зарплату, несмотря на то, что мы уже ничего не записывали и нигде не выступали. Понимаю, что наши симпатизанты, сами давно ни в чем не нуждавшиеся, просто решили сделать так, что бы хотя бы сколько-нибудь времени ни в чем не нуждались мы – люди, которым они симпатизировали. Наш материал им был до фени – они ничего от нас не ждали. Просто радовались за нас, осознавая свой вклад в дело нашего текущего рассвета. Как я двести тысяч раз благодарил Андрюху нашего Лукина за все блага, связанные с его личностью, темпераментом и коммерческой жилкой. Денег, благодаря ему у нас было настолько много, что мы не успевали их тратить, и я уже начал, впервые в жизни, даже откладывать на черный день. Никто не знает, когда наступит его черный день, однако нам повезло – мы узнали его, и очень-очень быстро.

Однажды вечером, за пятнадцать минут до полуночи, было объявлено СМИ, что “завтра все купюры, старше десяти рублей, прекращают своё действие… А денег у нас, я вам скажу, у нас было… Еще больше их было у Андрея Лукина – он хранил запасы в пятидесятках и сотнях. И вот, прибегает он ко мне с пачкой полтинных. Почему-то решил, что раз еще есть пятнадцать минут – можно купить у таксистов. Прилетели бегом на автовокзал, а там – стоят все таксисты гурьбой, что-то оживленно обсуждают. – «Братва-аа! – заорал Андрюха, – покупаем всё, что у вас есть», – и с этими словами достает зелёную пачку. – «Гы-ы, – ухнули они, – засунь себе знаешь куда эти фантики, хитрый самый, да?»

Взял он у меня все десятки, что я взял с собой, чтоб выдержать лицо. Хватило на пять бутылок коньяка. Сел он в машину, расплатился, выходит, прижимая к груди все пять… неловкое движение, и добыча рухнула оземь. Ни одна из бутылок не разбилась, на радость повеселевших таксистов. Хоть в чем-то нам повезло… и право же – не знаешь, где найдешь, а где потеряешь.

Юра Гордеев, основавший к тому времени свой собственный “Орловский Торговый Дом”, спонсирующий новопоставленную программу Валерия Леонтьева “Полнолуние”, сделал Лукину предложение, от которого тот не отказался. Давай говорят ему, бросай Архангельск свой, и – к нам, в Москву. Снимем от фирмы однокомнатную квартиру, машину дадим. Приезжай со своей дамой сердца, а в Архангельск на репетиции можешь хоть каждую неделю летать за счет фирмы. Андрей спросил меня, ну как. – да что я мог против такого лома. В Архангельске таких перспектив у него не было, а там жилье, зарплата, ну что…

Поехал Андрей, но каждые выходные летал к нам на репетиции. Не пропускал вообще. Только Юра Кораблёв стал являться всё реже и реже, хотя проблемы с рукой уже были полностью устранены. Он уже в полной мере ощущал себя барабанщиком лучшей группы северного региона, таким уматным, что репетиции ему лично – уже ни к чему. Сперва мы ездили к нему после сорванных репетиций, думая – может, случилось опять чего, так нет: сидит себе, смотрит видик, посасывая собственноручный самогон. Понятно, всю неделю он на работе пахал, а на выходных ему впадлу куда-то ломиться… в общем, надоело ему – было видно. Дома у него была собственная ударная установка, в разобранном виде лежит на шкафу. “Состоялся” чувачок, ясен перец. Первый же отголосок массового общественного признания напрочь выбил из него любые потуги к самосовершенствованию.

Лукин не стал долго этого терпеть, а предложил мне немедленно искать ему замену. Ему обидно, прилетев из Москвы на два дня, испытывать срыв репетиции, планов. Замену Юре долго искать не пришлось: в рок-систему из клана ВИА пришел умопомрачительный специалист Валера Журавлёв. Впервые я услышал его в металлюжной группе “Тор”, которую организовал нынешний отец Александр, главный поп города Онеги. Подошли к нему с Андреем, предложили поиграть. – «А что Юра, разве он не играет с вами?» – Нет. Как соратник и добрый товарищ наш – он им и остался, а вот в качестве барабанщика тянет он группу назад. Срывает репетиции. А главное – играть перестал, вообще.

Валеру не нужно было уговаривать. Для него барабаны были делом всей жизни, он даже настаивал на том, что два раза в неделю это не профессия, а хобби. Чтобы как-то сыграться и добиться полного слияния ритм-секции в единый энерго-диалог, нужно работать каждый день по несколько часов. Так у нас появился, наконец, барабанщик.

Андрей Лукин проявил себя в Москве с самой наилучшей стороны. Жил со своей любимой Ирой, уже в двухкомнатной квартире. Я окончательно уволился со своей основной работы, и большую часть жизни проводил в Питере, в новой студии Тропилло на Петроградской, только что отстроенной и запущенной в строй. Осваивал новый шестнадцатиканальный магнитофон AMPEX, экспериментировал со звуком во всех направлениях.