Белая ведьма, черные чары - Ким Харрисон

— Где книга? — прошептала я.

Робби смотрел несчастными глазами. В коридоре, холодном теперь от чердачного воздуха, стоял зеленый полумрак.

— Ее там не было.

— Как? — завопила я и тут же понизила голос, подавшись к нему. — То есть как это не было?

— Не было там, где я ее оставил. Нет той коробки.

Не зная, верить ему или нет, я обошла его, желая посмотреть сама.

— Как она выглядит, эта коробка? — спросила я, берясь за шнур. Мама ее нашла или Робби просто не говорит правды, чтобы я не добралась до книги?

Робби поймал меня за плечо, повернул к себе:

— Не спеши. Она должна там быть. Я еще раз посмотрю Утром, когда она ляжет спать.

Я прищурилась в сомнении. Из гостиной донесся мамин голос:

— Робби, ты нашел свои ржавые крышки? Мне они на чердаке не нужны!

Робби чуть сильнее сжал мне плечо, потом отпустил.

— Нашел, мам. Сейчас приду. У меня тут есть кое-что для тебя и Рэйчел.

— Подарки? — Мама вдруг оказалась в коридоре, с сияющей улыбкой взяла меня под руку. — Робби, ты же знаешь, что это не нужно. Твой приезд — уже достаточный подарок.

Робби улыбнулся в ответ, подмигнул мне, а я скрипнула зубами. Теперь мне не залезть на чердак и не проверить, не «пропустил» ли он чего. Черт побери, он это нарочно!

Но мама была счастлива, и я пошла за ней в гостиную, а Робби остался копаться в своих чемоданах. Маршал был явно рад моему появлению, и я шлепнулась к нему на обитый коричневым гобеленом диван. Приземлилась почти на Маршала и не стала отодвигаться: так и осталась сидеть, касаясь его бедром.

— Ты у меня в долгу, — сказал он тихо, и губы его искривились улыбкой чуть досадливой, но веселой и хитрой. — В большом долгу.

Я посмотрела на толстый альбом с моими и Робби детскими фотографиями.

— Два билета на ближайший матч по реслингу в «Колизее», — шепнула я в ответ. — В первый ряд.

— Пожалуй, это покроет, — засмеялся он в ответ.

Мама, почти напевая, села и стала качать ногой, потом заметила, что я на нее смотрю, и перестала.

— Интересно, что он нам привез? — спросила она, и мое плохое настроение испарилось окончательно. Мне очень нравилось видеть ее такой. — А, вот он!

Глаза ее засияли, когда послышались шаги Робби.

Робби сел напротив и положил на стол два конверта с нашими именами, написанными женским почерком. Он радостно подвинул конверты нам — один мне, один маме.

— Мы с Синди купили их для вас, — сказал он, когда мы потянулись каждая к своему. — Но использовать их нельзя будет до июня.

— До июня? — протянула я.

— До июня, — эхом повторила мама, и вдруг радостно завизжала так, что я вздрогнула: — Вы женитесь! — Она бросилась вокруг стола. — Ох, Робби! — у нее полились слезы. — Синди такая хорошая, я знаю, что вы будете счастливы! Я так рада за вас обоих! Вы уже выбрали церковь? А какие будут приглашения?

Я отодвинулась от Маршала и уставилась на два самолетных билета в моем конверте. Когда я подняла глаза, на меня смотрел Робби.

— Скажи, что ты приедешь, — попросил он меня, обнимая плачущую от счастья маму. — Мы оба будем невероятно рады.

— Подумать только, — сказала мама, отодвигаясь, чтобы вытереть лицо. — Сукин ты сын, ты меня плакать заставил.

Робби заморгал от таких грубых слов, но я улыбнулась. Мамочка не меняется.

— Конечно, приеду, — сказала я, вставая и огибая стол. — Ни за что на свете не пропущу.

Ал может хоть раком встать, хоть сдохнуть. Или пусть ищет меня в незнакомой лей-линии. В Портленде линии тоже есть.

Объятие стало семейным, и это было приятно — надежно и горьковато-сладко. Аромат красного дерева и сирени от мамы смешался с запахом акустической аппаратуры, но одновременно с радостью возникла еще одна тревога. Может быть, мне стоит совсем перестать заниматься магией? Я никогда себе не прощу, если что-нибудь случится с Робби, или с его невестой… или с их детьми.

Последний раз обняв их обоих, я опустила руки и отодвинулась. Забытый Маршал бросился к Робби, пожимая ему руку, улыбаясь и принося свои «соболезнования». У меня глаза увлажнились, и я улыбнулась, вопреки тревоге.

— Я просто счастлива за тебя, Робби, — сказала я от всей души. — Когда свадьба?

Робби выдохнул, отпустил руку Маршала, совершенно успокоенный.

— Еще не назначили. Боюсь, это будет определять контора, которая организует сервис.

Он смущенно улыбнулся.

Мама продолжала лить слезы радости, обещая помогать всем, чем только сможет. Робби отвернулся от меня к ней, и я смущенно улыбнулась Маршалу. Когда твой брат объявляет о собственной свадьбе — это лучший способ сделать неловкую ситуацию еще более неловкой.

У кого-то зазвонил телефон, но никто не шевельнулся, пока я не сообразила, что это у меня. Радуясь возможности как-то выпутаться, я бросилась к входной двери, где оставила сумку, и стала в ней копаться, думая, что «Прорвись на ту сторону»[7]— наверняка шуточка Пирса. Неплохо, если учесть, что он от современной музыки отстал на полтораста лет.

— Прошу прощения, — сказала я, увидев, что звонит Эдден. — Мне надо ответить, это отец моего друга из полиции. Того, что сейчас в больнице.

Мама махнула рукой, показывая, что понимает, и я повернулась к ним спиной ради иллюзии уединения. Вряд ли Эдден звонит по поводу Гленна, но я не хотела говорить, что работаю в операции по аресту баньши. Робби и так считает меня безответственной.

Возбужденный разговор мамы с Робби превратился в фоновый шум, когда я открыла телефон и приложила к уху.

— Привет, Эдден! — сказала я и тут же по гулу голосов поняла, что он на работе. — Что случилось?

— У тебя, видно, телевизор выключен, — ответил он, и вторая волна адреналина добавилась к первой.

— А что такое? — спросила я, высматривая, где мои ботинки. Первая моя мысль была о Гленне, но голос у Эддена был озабоченный, а не расстроенный.

— Миа в молле «Серкл», — сказал он, и я покосилась на сумку, довольная, что захватила с собой амулет. — В ресторанном дворике, — продолжал Эдден. — Она и ее ребенок поглощают внешние эмоции. Я думаю, их было недостаточно, потому что разразилась драка, перешедшая в беспорядки. Иначе бы мы ее никогда не нашли.

— Твою мать, — выдохнула я и прикрыла рот ладонью. Глянула на маму — она вздохнула, когда я прислонилась к стенке, чтобы надеть ботинки. — А Римус там?

— Там, — сухо ответил Эдден. — Почти всю публику мы вывели, молл изолирован. Там внутри бардак. Я сейчас туда еду, и хотел бы, чтобы ты помогла ее взять. Потому что она внутриземелец вообще-то, а у меня их в штате немного.