Сезон ведьмы - Сара Риз Бреннан

Он удовлетворенно кивнул сам себе.

– Их дальний родственник Эмброуз Спеллман тоже может оказаться полезным, – стал рассуждать он дальше. – На самом деле срок наказания, наложенного на этого юного вольнодумца, давным-давно истек. Кто из отважных чародеев хоть раз не мечтал взорвать к чертям какое-нибудь святилище? Эмброуз продемонстрировал похвальную преданность своим собратьям-заговорщикам, никого не выдав, и я имею прекрасный шанс поставить эту преданность к себе на службу. Он наверняка будет счастлив сбежать из этого бабьего царства. Отчаяние – прекрасный мотиватор. Думаю, он будет премного благодарен тому, кто дарует ему свободу. Да, игра отнюдь не проиграна. Принуждение, соблазнение, подкуп… Возможности поистине безграничны. Так или иначе семейство Спеллманов станет моим.

Он потер руки, блеснув рубиновым кольцом.

– Кого я должна соблазнить? – спросила русалка.

– Никто не просил тебя никого соблазнять! – рявкнул отец Блэквуд. – Я сам планировал совершить соблазнение. Сомневаешься в моих способностях?

– Ничуть, мой повелитель! – торопливо заверила русалка. – Уверена, вы чрезвычайно соблазнительны. Кого вы хотите соблазнить?

– Того, кто покажется более полезным.

Скорее всего Зельду. Насчет Хильды отец Блэквуд питал прискорбные сомнения. Однажды он спросил Хильду, что она думает о разнузданной похоти, и Хильда ответила, что не очень любит верховую езду. Ну какая ведьма предпочтет заниматься хозяйством вместо занятий любовью? Так не годится.

– Да, повелитель, – прошелестел призрак. – Чем я могу помочь вам?

Отец Блэквуд выгнул бровь.

– Ты? Ничем. Прости, но ты мне больше не нужна.

Она и всхлипнуть не успела – он схватил ее за горло и прошептал на ухо слова черной магии. Русалка визжала и вырывалась. Боль перешла в жестокие мучения, мольбы о пощаде сменились предсмертными воплями, и в конце концов речной демон стал не более чем серебристой капелькой под каблуком черного кожаного сапога.

Когда Сабрина явится в Академию невиданных наук, отец Блэквуд и ее раздавит. Глупая полукровка даже не догадывается, какая судьба ждет ее после Хеллоуина.

Я попросила Харви встретить меня завтра утром в лесу пораньше, сказала, что хочу кое в чем признаться. Встала до рассвета и из окна любовалась, как небо и верхушки деревьев меняют цвет от серых к зеленым, потом к чистому золоту. Закрепила короткие светлые волосы черным ободком, натянула черно-белый кардиган, поверх него красное пальто и, насвистывая, вышла из дому.

На краю нашей усадьбы ждала, прислонившись к дереву, рослая ведьма. Сегодня она была не в привычном чопорно-темном платье, а в спортивном костюме на молнии. И что еще необычнее – она была одна.

– Кажется, ты очень довольна собой, – кисло заметила Пруденс. – Так что, полагаю, заботы, которые тебя тревожили, развеялись как дым. А я-то думала, на этот раз тебе грозят серьезные неприятности. Тебе всегда все дается очень легко, правда, Сабрина?

– Не сказала бы. И раз уж мы обе ведьмы, может, воздержимся от взаимных обвинений? Не стоит без конца повторять что-то вроде «Я видела матушку Проктор с дьяволом», как во времена салемской охоты на ведьм.

– Что? – возмутилась Пруденс. – Кому, по-твоему, принадлежит высочайшая честь стоять рядом с Темным повелителем?

Я вздохнула:

– Забудь. Нет у меня никаких неприятностей. Спасибо за заботу.

Пруденс нагло расхохоталась:

– Какая жалость. Я-то надеялась, хоть что-нибудь да помешает тебе поступить в Академию невиданных наук, но видимо, придется побить тебя – во всех возможных смыслах этого слова, – как только ты там окажешься.

И высокомерно вскинула голову. Странно было видеть Пруденс без ее сестер и не такую безукоризненную, как обычно. Она пришла сюда ни свет ни заря совсем одна. Может быть, внезапно подумалось мне, она и впрямь обо мне тревожится.

Я тронула ее за локоть.

– Знаешь, нам совсем не обязательно соперничать.

Пруденс стряхнула мою руку.

– Соперничество должно быть всегда и во всем. Чтобы я могла победить.

Что ж, я сделала все, что могла. Я вздохнула, пожала плечами и отошла, оставив Пруденс одиноко стоять под деревом.

Я направилась в лесную чащу, туда, где меня ждал Харви.

Он спросил:

– Помнишь, в прошлом году мы нашли колодец желаний?

Я невольно рассмеялась, и он смутился. А засмеялась я потому, что он ждал меня на той самой поляне, где я вчера торговалась с русалкой.

Но стоял Харви не на берегу безмолвной реки, серебристой, как лента. Он выбрал место возле колодца. Руки держал в карманах, слегка опустил голову и ссутулился. А услышав меня, вскинул подбородок и расправил плечи. Хоть я и сама назначила ему встречу в этом месте, он радостно просиял, как будто получил неожиданный подарок.

Мне вдруг подумалось: интересно, что сказал бы Харви, если бы увидел меня такой, какая я была вчера?

Вряд ли он смотрел бы на меня вот так, как сейчас. А других взглядов мне не надо.

– Брина! – улыбнулся Харви и протянул мне руку.

Я ее не взяла. Лишь опустила взгляд на высокую траву и гравий вокруг колодца. Если буду слишком долго смотреть на него, если буду думать о том, как сильно мне не хочется его терять, то не смогу сказать то, что собиралась.

– Давай я тебе сразу скажу, пока не струсила. Когда мы увидели ту девушку в зеленом пальто, я понятия не имела, что она подружка Томми, – выпалила я. – Я не догадывалась, что тебя что-то тревожит. Искренне думала, что ты смотришь на нее, потому что она красивая, шикарная. А на следующий день ты смотрел на ту компанию ведьм, и я тоже подумала, что ты ими залюбовался, потому что они симпатичные.

– Гм, – хмыкнул Харви. – Если не ошибаюсь, один из них был парень. И почему ты называешь незнакомых людей ведьмами? Они, наверно, хорошие.

– Верно, – вздохнула я. – Я была ревнивой дурой. Ревновала и поступала глупо. Прости, Харви. О тебе я совсем не думала. Просто меня не отпускает мысль, что, когда мне исполнится шестнадцать, все переменится. Я понимаю, что у нас с тобой все не так серьезно, и, наверное, забегаю вперед… Но если даже все действительно переменится, мне бы хотелось, чтобы мы с тобой продолжали видеться.

Харви молчал. Должно быть, пришел в ужас. Наверняка пришел в ужас.

Я отважилась поднять глаза. Да, на лице Харви был ужас.

– А у нас что, не серьезно? – тихо спросил он.

– Ну, – запнулась я. – Знаешь…

– Ты хочешь сказать, что не считаешь себя моей девушкой? Но… но я уже целый год говорю всем, что ты моя девушка! И когда раскрашивал лица на ярмарке, всем про тебя говорил. И тетушке Милдред рассказывал, а она живет в доме престарелых во Флориде и каждый раз, когда звонит, спрашивает про тебя. Сабрина, я уважаю любое твое решение, но если ты не хочешь быть моей девушкой, могла бы сказать мне об этом раньше!