Принуждение к контакту - Денис Бурмистров

То ли от дыма, то ли от переполняющих эмоций в голове Гуреева стоял пустой звон, мешающий трезво мыслить. Насколько он понимал правильность поступка Сан Саныча, настолько же он сомневался в правильности своего выбора. Порог вхождения казался слишком высоким – убить безоружного. Но с другой стороны, убить предателя…

Василий поднял пистолет и выстрелил. В наступившей тишине было слышно, как огонь пожара щелкает и разрывает деревянные перекрытия дома наверху.

Убитый обмяк в луже крови, застыл в неестественной позе.

Выбор всегда за нами, даже если кажется, что все произошло само собой. Выбор всегда в голове, он всегда мутит воду и поднимает на поверхность самое сокровенное. И оно не всегда оказывается приятным.

– Молодец, – рука Сан Саныча одобрительно опустилась Гурееву на плечо. – Ты поступил правильно. А теперь давай разыщем проводника. Нам предстоит поход в Зону.

Новосибирская аномальная Зона

16 июля 2016 года

Вертолет появился с востока, хотя Громов ожидал увидеть его с южной стороны. Машина шла опасно низко, опустив нос как ищейка. Это был не вертолет спасательной службы института, хищный профиль свидетельствовал о принадлежности к военным. На борту Руслан разглядел эмблемы миротворческого корпуса.

Может, Прокофьев попался патрулю и рассказал им о выживших? Тогда понятна задержка – пока ооновцы проверяли сведения, выходили на руководство МИВК, пока снаряжали команду.

Только вот куда они летят? Почему забирают так сильно вправо?

Громов поспешил по дороге назад, стараясь не выпускать из поля зрения вертолет. Сердце гулко застучало в груди, ноги сами собой перешли на бег.

Их пути должны были пересечься, но вертолет не снижал скорости, и Руслан понял, что не успевает. Более того, ооновцы не собирались садиться возле Маяка, это было видно по маневру. В таком случае пилот вообще не понимал, какого черта они здесь делают. Зона не входила в поле деятельности военных, их интересы ограничивались периметром.

Громов остановился, запрыгал на месте, замахал руками над головой. Зная, что не услышат, все равно не смог сдержаться:

– Эй! Я здесь! Эй!

Вертолет равнодушно пролетел мимо и скрылся за деревьями, в стороне заброшенного центра связи. Шум винтов изменился, стал ниже и реже.

Они шли на посадку!

Руслан не рассуждал, он просто бросился в сторону леса, пересекая заросший луг. Колени подгибались, в боку кололо, а воздух вырывался из груди с сиплым хрипом. И без того обессиленный, пилот сжигал себя на отчаянный рывок к спасению.

Нога налетела на кочку, в лицо прыгнула земля. Пилот со всего маху шлепнулся, но оттолкнулся, перебирая руками, поднялся и вновь побежал.

Наконец добежал до леса. В сердцах выругался – между деревьями виднелся участок выгоревшей земли с черными обугленными пеньками. Пришлось огибать, проламываясь сквозь орешник.

В лицо летели ветки, мелькали шершавые стволы. Громов ощущал себя летящим с горы слаломистом, вынужденным огибать назойливые препятствия. Он уже не вдыхал – всасывал в себя воздух, наполняя горящие огнем легкие. Ноги почти не слушались, словно чужие втыкались в землю, не держали и тряслись.

Последнее дерево чуть не выбило из пилота дух. Пилот налетел на него плечом и рухнул в траву, успев заметить уходящий в небо контур антенны и взлетающий вертолет.

– Нет, – хотел заорать он, но голос предательски сорвался, и Громов закашлялся. В ушах шумела кровь, перед глазами все плыло. Тем не менее Руслан нашел в себе силы, поднялся на колени и захрипел уменьшающейся в небе машине:

– Стой! Я здесь!

Вертолет набрал высоту, развернулся и стремительно ушел на восток.

– Твою мать!

Пилот со злостью ударил кулаком по земле.

Со стороны узла связи что-то пронзительно заскрипело, переходя в визг. Громов не сразу понял, что такой звук могут издавать ржавые петли тяжелой металлической двери, запирающей один из подземных бункеров.

Вертолет кого-то высадил!

Громов торопливо встал на ноги, упираясь в дрожащие колени. Не удержался от глотка теплой воды из бутылки, поедая глазами возвышающиеся над травой горбы подземных убежищ.

Когда-то этот секретный объект охраняли с особым тщанием. Все еще можно было увидеть сооруженную из поставленной вертикально бетонной трубы пулеметную вышку, торчащие тут и там металлические столбы с керамическими «чашками», ржавые клочки колючей проволоки. На небольшой, почти с хоккейную коробку, территории располагались три подземных бункера и собственно сама антенна – высоченная стальная решетка. Судя по всему, здесь дежурили вахтами, приезжая из ближайшей воинской части.

Должно быть, вертолет завис над небольшой площадкой перед бункерами. Вряд ли он приземлялся, скорее всего, люди просто попрыгали в высокую траву. А потом…

А что потом? Что тут забыли «голубые каски»? Куда могли пойти?

Как бы там ни было, это был шанс. Просто необходимо их найти!

Громов прошелестел травой, выходя к бункерам. Невысокие заросшие бугорки с массивными дверьми в серой плоти бетонной стены. Если не знать, можно запросто пройти мимо. Теперь нужно определить в какую именно вошли ооновцы, или кто бы там ни прилетел на их вертолете.

– Эй! – не очень громко крикнул Руслан. – Есть тут кто?

В ответ тишина. Если люди и были здесь, то уже спустились вниз.

За каждой из толстых, рассчитанных на бомбардировку дверей был темнота. Узкие лестницы с полукруглыми сводами уходили глубоко под землю, оттуда веяло холодом. И спускаться туда без фонаря совсем не хотелось.

– Эй! – вновь крикнул пилот в крайний слева бункер. Его голос вернулся назад глухим эхом, многократно отразившись от невидимых стен.

Руслан повторил это в каждом из коридоров, но ему вновь никто не ответил. Зато на ступенях одного убежища он заметил землю, вывалившуюся из глубокого протектора армейского ботинка. Держась за холодный поручень, прикрепленный к стене скобами, пилот осторожно пошел вниз, прислушиваясь.

Свод над головой опустился, на мертвых плафонах висели капли воды. Стены неприятно давили, вызывая приступ клаустрофобии.

Как тут, черт возьми, люди работали?

Спуск оказался не таким глубоким, как сначала показалось. Руслан посмотрел на узкий прямоугольник входа, из которого на ступени падал луч света. Да тут примерно два десятка ступеней, не больше.

А вот идти дальше пилоту не хотелось. Прямо перед ним чернел дверной проход, за которым была абсолютная тьма. Там мог быть и коридор, и поворот, и пропасть. Громов вытянул вперед руку и поводил ею, отмечая, что воздух в подземелье не движется.