Самое чёрное сердце - Анна Змеевская

Кто она для меня — вот что я знаю точно. Часть моего гнезда, моего дома, пусть такового у меня пока толком и нет. Не считать же крепостью съёмную квартиру, в которой от самого меня только одежда да зубная щетка? Да и те хочется забрать отсюда, чтобы.

— Я здесь, — послышался вдруг знакомый голос, усталый и немного сварливый. — Надеюсь, ты и впрямь меня ждал.

Киро стояла напротив, угрюмая и какая-то измученная, ковыряла носком ботинка обледенелую землю. Вокруг неё клубилось странное синевато-лиловое марево, а где-то позади — смутно, расплывчато, как сквозь запотевшее стекло — виднелся сумрачный лес.

— Ты в порядке? — только и смог сказать я. Мигом позабылись все упрёки и резкие слова, стоило только почуять запах крови и заметить глубокий порез, алеющий на бледной щеке,

— не то от ножа, не то от чьих-то когтей.

— Нет, — выдохнула Киро, наконец-то подняв глаза на меня. От её взгляда — виноватого, больного, до жути тоскливого — внутри что-то оборвалось и тут же болезненно сжалось.

— Нет, я не в порядке. Я в самом поганом месте на земле, и мне здесь рады просто жуть как. А ещё ужасно паршиво от мысли, что я не попрощалась с тобой как следует, и… — она оборвалась на полуслове, застонала и прикрыла глаза ладонью. — И ты ноешь как дитя малое, Киро. Не круто.

— Ты не станешь со мной прощаться, — велел я, шагнув к ней. Это иллюзия, сон, вызванный нашей связью, но я всё равно почувствовал тепло её тела, запах миндаля и ванили. — Где ты сейчас? Я могу тебя найти?

Она покачала головой, потянулась в ответ. Руки коснулась её ладонь, изящная, но крепкая. Такие руки у всех копов — слишком часто приходится держать в них пистолет. Или нож мачете.

— Не можешь, — повторила она вслух, переплетая пальцы с моими. — И не станешь. Нечего тебе тут делать, Люк.

— Тебе тоже, — отозвался я сердито. — Но ты всё равно там. Одна. Оставила меня здесь. Оставила Рэна. А теперь — да, ноешь и, кажется, даже не планируешь возвращаться к нам.

— Неправда! — тут же вскинулась Киро. Её глаза, ничуть не человеческие сейчас, вспыхнули ярче — обидой, гневом. — Я хочу к вам! Тьма побери, я в жизни ничего сильнее не хотела! Только я не уверена, что.

Догадываюсь, в чём именно она не уверена. Точнее, в ком.

— Не уверена, что я встречу тебя с распростертыми объятиями? — едко уточнил я, дёрнув Киро на себя. С нажимом провёл по царапине на щеке, ухватил пальцами за подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть мне в глаза. — Не встречу. Я выгоню тебя из отдела на хрен, Киро Хаттари. После чего запру тебя в твоём же лофте и никогда больше не выпущу. Потому что по-хорошему ты не понимаешь.

— Виновата, сэр, — проворчала Киро, скрестив руки на груди. — О Тьма, Люк, разве ты не должен быть милым хотя бы во сне? Ума не приложу, почему я вообще в тебя влюбилась.

Всего лишь сон. Однако едва бьющееся сердце всё равно ускорило свой стук, дыхание пусть на миг, но сбилось. Влюблена. Киро в меня влюблена. О, Тьма побери, не то чтобы я не понимал этого, и уж точно не собирался заставлять её говорить что-то подобное, но.

— Я собираюсь услышать это вживую. Я хочу это услышать, Киро.

— Мне считать это приказом? — ехидно усмехнулась она, коснулась моей щеки прохладной ладонью; провела ею чуть выше, к затылку, давая пальцам запутаться в моих волосах.

Приятно, мать её так. И очень знакомо — помнится, поплывшая от укуса Киро примерно так же себя и вела пару недель назад. Только ещё и целовалась при этом. Умопомрачительно горячо, чуть кусаче, отдаваясь так, как никто и никогда мне не отдавался прежде. И нет, вампирское очарование тут было совсем ни при чём.

— Считай, — не стал противиться я. — Если это тебе поможет. Могу приказать вернуться живой, но думаю, это ты и сама собираешься сделать. Собираешься же?

Киро потянулась ко мне, прижалась губами к моим губам — коротко, нерешительно и даже поспешно, будто не доверяя своей выдержке. Или моей. Или, что вероятнее, то и другое сразу.

— Да, сэр, — насмешливо выдохнула она, чуть отстранившись. — Можно подумать, у меня есть выбор.

— Совершенно никакого.

Никакого, причём у нас обоих — это я понял, вдруг ощутив, как меня буквально вытаскивает из сна. Будто что-то — или кто-то — заставило нас обоих проснуться, окатив ведром ледяной воды…

Не было никакой воды. И этого сна как будто тоже не было — с той ночи, или, точнее утра, прошло уже три дня. Киро больше мне не снилась, и это пугает. Злит. Приводит в ярость. Пару раз даже мелькнула мысль пойти на поклон к дедуле Грегору, чтобы помог вытащить Киро из Сида. Удержал меня от этого шага только звонок Алека — они нашли детей.

Точнее, нашла Киро, невесть каким чудом умудрившаяся отправить моему заму послание с адресом.

Дети были в порядке. Охранялись лишь двумя вампиршами из Мэлоунов, чему я совсем не удивился. и с мстительным удовольствием оповестил свою семейку. Не из желания заработать очков в их глазах, просто захотелось немного усложнить им жизнь. Да и сложно назвать попыткой наладить отношения моё весьма язвительное пожелание лучше выполнять свои лордские обязанности. Дядюшка Мариус наверняка был в бешенстве — какой-то ублюдок посмел указывать им, что делать!

Сам же ублюдок в моем лице был счастлив ткнуть Асторнов носом в их дерьмо. Жду звездного визита родственничков (или хотя бы звонка, которому я вряд ли буду рад), но пока доволен.

Пусть даже мне придётся крепко подумать над формулировками, объясняя, почему подозреваемые в похищении загадочно померли прямо в камере.

— Рассиживаешься? — голос Алека отвлек меня от сочинений объяснительного пасквиля.

— Это ты зря.

Я вздохнул, поднял голову и вопросительно уставился на клятого кота, взявшего дурную привычку портить мне выходные, рабочие дни и даже немножечко жизнь. И вот ведь даже не наорешь на него! Во-первых, это в принципе не входит в мои привычки, а во-вторых, орать на кота, даже если он немножко человек, — абсолютно бесполезное занятие.

— И почему же?

— У нас труп.

— Не самая оригинальная новость, учитывая наш род занятий, — отозвался я. — И почему вы ещё не на месте преступления, маршал Сазерленд?

— Ну как сказать, — Алек поморщился, раскрыл дверь шире. — Я не очень люблю цветы.

Не то чтобы до меня доходило долго — учитывая последние события, шуточки о всяких клумбах, икебанах и прочих выкидышах флористского искусства не оставляют простора воображению. Но на пару секунд я всё же завис, осознавая сказанное. Рот не открыл и клыками не клацнул, и даже с места не вскочил. Однако с лицом не справился.

— Да ты, должно быть, шутишь.

— Нет, сэр. У нас расцвело дерево. И… — он замялся, затем пояснил эдак неохотно, — это не Киро.