Проклятье горничных - Мередит Митчел

– Ох, Дафна… Неужели ты не понимаешь, что его беды не закончились, когда ты заплатила его долги! И как он вообще мог принять от тебя мои бриллианты?

Леди Гренвилл представила себе, что все это время Ричард знал о совершенной Дафной краже и воспринимал ее поступок как должное. Насколько же черной должна быть душа этого мужчины!

– О, нет-нет, я не смогла признаться ему! – Миссис Пейтон, похоже, в глубине души не доверяла чувствам своего возлюбленного, опасаясь, что он оставит ее, если она чем-то себя запятнает. – Наутро, еще до отъезда из Гренвилл-парка, я успела шепнуть ему, что нашла выход, он будет спасен! Мне пришлось сказать, что я тайком от Джорджа заложила ферму, бывшую моим приданым, а потому принадлежавшую только мне. На следующий день я поехала в Лондон и избавилась от ожерелья, затем передала Ричарду деньги. Он был так счастлив, так благодарен мне…

Эмили не сомневалась, что Ричард нашел немало ласковых слов, чтобы отблагодарить Дафну за уплату долгов, ведь это ему ничего не стоило! В целом рассказ подруги оказался именно таким, какой она ожидала услышать. Оставалось лишь прояснить последнее обстоятельство.

– Кому ты заложила ожерелье, Дафна? Я бы хотела выкупить его.

– Мистеру Ллойду. – Личико миссис Пейтон приобрело виноватое выражение. – Я и представить не могла, что ты так долго не хватишься его! В тот день, когда я прощалась с тобой, я как-то не думала о том, какой ужасный поступок совершила. Меня переполняла радость, что я могу помочь Ричарду. Но потом… Каждый день я думала о том, как выдержу твой взгляд, когда ты расскажешь о пропаже. Мне было так стыдно, Эмили, так стыдно!

Леди Гренвилл надеялась, что ее подруга и в самом деле испытывает чувства, о которых говорит, но сомневалась в их глубине. Дафна могла подлинно переживать лишь свои собственные горести, и сердиться на нее за этот эгоизм было совершенно бессмысленно, все равно что сердиться на человека, который не наделен талантом рисования или пения. А как убедительно она лгала о происхождении средств, которые потратила на новые платья! Подруги ни минуты не сомневались, что миссис Пейтон одолжила денег у своей сестры Мардж!

– Он обещал вернуть мне все, как только его дела наладятся. И я тотчас отдам тебе эти деньги!

– Лучше бы ты сразу попросила их у меня… Что, если Ллойд уже продал колье кому-нибудь? Мне придется завтра же найти нужную сумму и отправиться в Лондон, не раскрывая Уильяму причины. В какую отвратительную историю ты втянула меня, Дафна! – Эмили знала, что рано или поздно не сможет сдерживать гнев.

Миссис Пейтон поняла это и снова поднесла платочек к лицу.

– Если хочешь, я сама поеду и заберу его! Эмили, я все сделаю, лишь бы ты меня простила! Ты думаешь, мне было легко все эти недели? Я чувствовала себя как приговоренный к смерти, за которым все никак не придет палач!

Ее подруга не сомневалась, что последнее сравнение Дафна почерпнула из какого-то романа, и смогла даже слегка улыбнуться.

– Что ж, это было бы очень кстати. У меня не найдется столько собственных денег, придется одолжить у отца. Сегодня же пошлю ему записку с просьбой выписать чек. После завтрака, думаю, ты можешь заехать и взять его. Мне еще придется придумывать какое-то объяснение для отца… И все из-за твоего легкомыслия, Дафна! Так сколько же мне потребуется денег?

Когда миссис Пейтон шепотом назвала сумму, леди Гренвилл сокрушенно покачала головой. Мистер Ллойд, очевидно, понял, в каком отчаянном положении находится молодая женщина, и заплатил намного меньше действительной стоимости ожерелья. Эмили не очень представляла себе, сколько стоил гарнитур, но ей, скорее всего, нужно попросить у отца хотя бы на тысячу фунтов больше.

Лорд Уитмен, конечно, придет в волнение, и дочери лучше рассказать ему правду, вернее, ее часть. Эмили потеряла колье в Лондоне, затем случайно увидела его в витрине мистера Ллойда и тотчас решила выкупить, чтобы не расстраивать лорда Гренвилла, преподнесшего ей этот подарок. Не самое лучшее объяснение, но лорд Уитмен не станет долго раздумывать над ним и, самое главное, ничего не скажет леди Уитмен.

Эмили не стала упрекать подругу в том, что она потратила часть денег на платья и бог знает на что еще.

– Что ж, тебе лучше умыться и немного попудрить лицо, прежде чем выйти к гостям. – Холодный тон подруги задел миссис Пейтон сильнее, чем упреки, и она еще несколько минут пыталась найти оправдание своему поступку.

– Довольно, Даффи, я понимаю, что ты сделала это из любви к Ричарду, но мне больно думать, что ты поступила со мной так дурно, а ведь я считала тебя близкой подругой!

– Я очень тебя люблю, Эмили, клянусь, и я так быстро поняла, что совершила ошибку… С тех пор несчастья преследуют меня! Погибла Салли, Джордж ведет себя порой отвратительно, а Ричард вот-вот женится… Уверена, это наказание за то, что я сделала! Если бы только я могла все изменить!

– Хорошо-хорошо, успокойся. Я верю, что ты уже достаточно наказана. – Эмили не собиралась тратить слишком много времени на бесполезные упреки. – Надеюсь, впредь ты никогда не сделаешь ничего подобного. Никто не узнает о том, что произошло, и нам обеим лучше навсегда забыть об этом кошмаре.

– Теперь ты не захочешь меня видеть… – Казалось, слезы миссис Пейтон неисчерпаемы.

– Вовсе нет, все останется по-прежнему. Ты совершила ошибку, любой из нас может поддаться соблазну, если речь идет о спасении близких. Ради моего мужа и Лори я бы, наверное, ни перед чем не остановилась!

– Ты бы не стала красть, – убежденно возразила Дафна. – Но скажи мне, ты в самом деле меня прощаешь? Мы останемся подругами?

– Да. – Твердость в голосе леди Гренвилл должна была убедить не только подругу, но и ее саму. – Боюсь, мне некоторое время трудно будет по-прежнему быть ласковой с тобой, но со временем это пройдет. И еще, я бы хотела после поговорить с тобой, Джейн и Ричардом. Я не могу допустить, чтобы он женился на нашей Сьюзен, если любит тебя.

По-настоящему горькая улыбка промелькнула на заплаканном личике Дафны, и Эмили подумала, что ее бедная подруга не питает особых иллюзий относительно привязанности Соммерсвиля. Но обсуждать это сейчас означало растянуть неприятный разговор еще на полчаса, а дамы в гостиной наверняка уже мучаются любопытством, куда это запропастилась хозяйка.

– Что ты скажешь Джейн и Сьюзен о том, как нашлось ожерелье? – вдруг забеспокоилась Дафна.

Она заметно ободрилась, и впрямь чувствуя, что прощена и не должна больше трястись от страха в ожидании разоблачения. К тому же известие о том, что Ричард не женится на ее юной подруге, заставило ее разбитое сердечко радостно затрепетать.

Эмили объяснила, что собирается сказать Джейн и Сьюзен то же, что и лорду Уитмену, но сделает это перед тем, как ехать на бал леди Пламсбери.

– Если только мистер Ллойд еще не успел продать ожерелье. Тогда мне придется вернуться к первоначальной идее и солгать Уильяму о пропаже бриллиантов. – Теперь, когда у нее появилась надежда на благополучный исход этого дела, потерять колье во второй раз было бы сущим кошмаром. – А сейчас я вернусь к своим гостям, ты же побудь немного здесь. Я скажу, что у тебя разболелась голова и я уговорила тебя прилечь. Если хочешь, пришлю к тебе доктора Вуда.