Проклятый отбор - Светлана Ушкова

Я с сочувствием посматривала на подругу. Отстраненный взгляд девушки заставлял меня волноваться. К тому же она периодически вздрагивала, несмотря на успокоительное. Для Клаудии тоже вызвали охрану, и облегченно вздохнувшая блондинка поспешила уйти.

Что же ей пришлось пережить?

Этот вопрос мучил отсутствием ответа, а догадки пугали. Я успокаивала себя только тем, что клятва на крови гарантировала мою верность.

Спустя тридцать минут вернулась Сьюзан. Выглядела она куда лучше, чем предыдущие невесты. Уставшей, немного взволнованной, но не более того. Правда, зельем ее все равно напоили.

— Леди Мариэлла, вы готовы? — с улыбкой спросил Эдгар и протянул мне руку.

— Конечно, ваше величество, — откликнулась я и поспешила вложить свою кисть в мужскую ладонь.

Пальцы предательски подрагивали, выдавая мое волнение. Король уверенно, но аккуратно сжал их в знак поддержки.

— Не бойтесь, Мариэлла, — тихо сказал он, когда мы отошли к порталу. — В вашей верности я не сомневаюсь.

— Я этому рада, — смущенно улыбнулась я и сделала прощальный реверанс, прежде чем шагнуть за сияющую кромку портала.

— Постойте! — неожиданно удержал меня Эдгар и, сняв с себя камзол, накинул его мне на плечи. При этом кончики его пальцев невзначай скользнули по моим плечам, оставляя на коже пылающий след. — Там куда холоднее, чем здесь.

— Благодарю, — тихо сказала я, чувствуя, как меня окружает чужое тепло и сводящий с ума аромат.

— Желаю удачи, леди Мариэлла, — не дал мне опомниться Эдгар и развернул в сторону открытого портала. На мгновение его руки едва заметно сжали мои плечи, а после легко подтолкнули к сияющей арке прохода.

Я по инерции сделала два шага и мгновенно оказалась в темном туннеле, в конце которого виднелся тусклый свет. Направилась туда. Голова была занята абсолютно посторонними вещами.

Действия Эдгара были просто на грани приличия. Куда правильнее было послать слугу за накидкой или плащом, раз уж так озаботился моим самочувствием. Кстати, это тоже странно. А учитывая взгляды, которые он бросал на меня, подобный поступок вызывал еще больше ненужных мыслей. И тем острее чувствовалась забота короля и его внимание именно ко мне.

В сердце юркой змейкой стала пробираться надежда.

По разгоряченному от эмоций лицу неожиданно скользнул порыв ветра и пробрал меня до костей, заставив вздрогнуть и закутаться в мужской камзол поплотнее.

Я вышла к горному ущелью-колодцу. По его стенам вниз спиралью уходил выдолбленный в скале туннель-лестница. Древние архитекторы не пожалели сил и стараний, оформив для своего творения высокие перила с арочными окнами. Все это великолепие уже густо поросло мхом, а в одном из пролетов торчало маленькое хилое деревце.

Ш-ш-ш… — прошуршал очередной порыв ветра.

Стоять наверху было бессмысленно, поэтому я направилась вниз. Каблуки звонко стучали по гранитным ступеням. Звук шагов эхом гулял среди каменных стен. А ветер все шуршал и шептал.

Шаг.

Стук каблуков.

Шорох.

Под этот аккомпанемент я преодолела два витка.

— Ха-ха, — раздался едва слышный детский смех.

Я замерла и быстро огляделась. На всякий случай просканировала пространство, но из живых здесь была только я.

— Постоянный нервоз до добра не доводит, — пробурчала я и отправилась дальше, отгородившись от внешней среды стандартным щитом.

Не прошло и пары минут, как ветер вновь принес детский смех, и куда более отчетливый. Я невольно ускорила шаг.

— Ха, рыжая! — сказал мне в спину знакомый детский голос. — Рыжая чучундра, вылезай!

Я уже не шла, я бежала, перепрыгивая через ступеньки. Я не понимала, что происходит, но страх сжимал сердце в холодных тисках.

— Помнишь меня? — Передо мной появился Тарнар.

Маленький мальчишка с непослушными каштановыми волосами, веснушками и неприятным прищуром. Один из тех, кто меня изводил в приюте. Главный, от кого я пряталась в библиотеке. Первый, кого я случайно прокляла.

Боль, с которой я жила все эти годы, села на свой законный трон.

Нет, это все неправда… Это галлюцинации… Иллюзии!

Я глубоко вздохнула и… прошла сквозь призрак.

Но стоило сделать шаг, и меня окутала темнота, в которой воскресли картины прошлого. Неприятного, того, что я годами пыталась стереть из памяти. Но все бесполезно. Забытые, казалось, чувства иглами пронзали тело, принося физическую боль.

Я стала снова маленькой девочкой, которую впервые позвали поиграть сверстники. Наивная, взволнованная, радостная. Меня даже не насторожило название игры «Угадай, кто ударил», в которой меня сделали водящей.

— Тебе надо будет закрыть глаза, — объяснял Тарнар. — Кто-то из нас стукнет тебя по плечу. Ты говоришь, кто это сделал. Если угадываешь, он становится следующим водящим. Поняла?

— Да, — кивнула ему и закрыла глаза.

Удар в плечо был болезненным, но я не подала виду и, развернувшись, уверенно крикнула:

— Тарнар!

— Не угадала! — рассмеялись мальчишки и две подбежавшие девчонки.

Удар в другое плечо сбил меня с ног.

— Ай!

— Не угадала! — рассмеялся кто-то.

Я рефлекторно закрыла лицо и голову руками, не столько защищаясь, сколько пытаясь спасти единственную ценность, что у меня была, — недавно подаренные жрицами очки. Почему-то в тот момент это казалось правильным, ведь без них я не смогла бы нормально читать.

Все болело под градом ударов, но я ни о чем не просила и даже на помощь не звала. Знала, что никто не придет. Ведь всем только легче станет, если меня больше не будет. Эта мысль тогда обожгла. Ярость вскипела, пробуждая затаившуюся в моей душе Тьму.

Я схватила ударившую меня ногу и прошипела:

— Будь проклят!

Дети с криками бросились врассыпную, а Тарнар, которого я держала за лодыжку, упал и задергался в припадке. Его тело начали покрывать крупные язвы.

На крики все-таки прибежали жрицы и разняли нас.

А потом были сотни задушевных разговоров и объяснений, которые ложились на благодатную почву испуганного сознания. Я не хотела никому причинять вреда, я всего лишь хотела быть со всеми, быть как все.

Тарнара выходили, а я окончательно стала изгоем. Я больше никому не верила, меня боялись трогать. Я скрылась в библиотеке и научилась быть максимально незаметной. И с годами поняла, что так вполне можно существовать. Даже планировать скромное будущее. Лишь постоянно сопровождающие меня горечь и сожаление не давали в полной мере наслаждаться жизнью.

И сейчас в этой иллюзорной темноте они, словно оголодавшие, грызли меня изнутри.