Восточный роман - Александра Гардт

Я протянула что-то неразборчивое в ответ, чувствуя, как в груди тяжело ворочается нехорошее, тянущее ко дну.

– Ты извини, что сказала, я подумала: надо.

– Чего извиняться, – довольно резко заметил Чжаён в ответ. – Я все это знаю. Из-за чего, думаешь, не бегу объясняться?

– Ну, ей триста, а тебе двадцать шесть? Ты хваран, а она ест людей?

– Тоже неплохо, да.

Чжаён вернулся на диван, сделал глоток кофе и наморщился.

– Мидзуно не идентифицировал себя до конца. Вернее, как. Я даже не знаю. Уверен относительно себя, что человек. А волосы у Мидзуно отрастают, ну, ты заметила, когда. В критических ситуациях.

Я задумчиво кивнула.

– При этом обращения не происходит. Вот и гадай сиди, любительница ёкаев.

– Да ну тебя. Я понимаю, что ты не в духе, но обзываться не надо, будь добр.

– Я не обзываюсь. Нин, она мне еще и жизнь спасла, в довершение образа, а ты что предлагаешь? Подойти, как будто ей двадцать два, и позвать на свидание? Нам с ней о чем говорить? Вы с Ямато музыку одинаковую слушаете, придурки несчастные, обоих корежит от бритпопа, я что у него видел и слушал, что ты напеваешь под нос те же мотивы. У вас разница в три года и не такой уж и различный опыт. Вы хоть на выставку, хоть в кино, хоть в зоопарк. Нам-то с Нари куда?

Я даже оторопела, а потом спросила, зацепившись за спасительный клочок информации:

– Так ты не впервые в Москве?

– Конечно, нет. Несколько раз приезжал, присматривался, то ли место собираюсь обжить. Знаю и Нари, и Мидзуно по сто лет. Не в прямом смысле слова. Я тут напился в первый приезд и свалился в Москва-реку. Несчастная любовь была. Знаешь, утонул бы, потому что надрался так, что никакие способности хварана меня спасать не хотели. А тут – она. Прыгнула в воду вслед за мной и вытащила. Это только потом я выяснил, что шел на встречу с ней – а в итоге так вот неудачно вляпался, пойми меня правильно.

– Понимаю, – сказала я. – Понимаю. Но ты, наверное, подумай. А я не буду сильно задирать нос, потому что это был всего лишь поцелуй, пойду наберу Ямато еще раз, чтобы они все-таки не решили друг друга переубивать, мало ли что там еще случится.

– Тут, кстати, пол-утра шаталась возле двери какая-то сущность, яркая очень. Подозреваю, твой Юн И являлся. Сказала бы парню, чтобы делал от ворот поворот, чего зря мучить.

Я даже рот приоткрыла: совсем забыла про бедного-несчастного (впрочем, не то чтобы сильно) лиса.

– Иди, иди, – мотнул головой Чжаён, указывая на дверь.

И я пошла, разумывая, что сделать сначала. Поискала телефон (он оказался под подушкой), покрутила его в пальцах. Потом зацепилась взглядом за коробку красного дерева и решила все-таки ее открыть. На ладонь выпала деревянная лисичка, и я чуть было не уронила фигурку. Потом заметила записку: летящую, изящную, наверняка от Ёшиды.

«Нина, – писал он, – мне хотелось бы подарить тебе этот небольшой талисман, доставшийся мне в одном из путешествий по Китаю. Не знаю, что именно ты сейчас держишь в руках, но определенно – нечто значимое на данный момент. Талисман обладает способностью изменять форму и даже слегка предсказывать будущее. Можно использовать бессчетное количество раз, главное – убрать фигурку в коробку и снова открыть. Я так до конца и не придумал, что с ним делать, а тебе он может стать подспорьем».

Я даже похолодела. Выходит, открой я коробку чуть пораньше, не было бы таких проблем? Хотя… откуда я могла знать, что это за лисичка и с чем ее едят. Каламбур получился отвратительным, я засунула талисман обратно и набрала Ямато.

– Не могу говорить, – отозвался он почти мгновенно.

– О.

– У тебя все в порядке?

– Вроде бы да, – чуть потеплела я.

– Хорошо. Постараюсь заехать на ночь глядя, если еще спать не будешь.

На замолчавший телефон я пялилась влюбленными глазами еще секунд двадцать, потом спохватилась и начала претворять в жизнь старый-старый план. Для начала я обзвонила всех, кого знала, чтобы они нашли мне информацию по талисману удачи. Да, может быть, это было мое дело, но пользоваться положением я могла, а главное – хотела. Потом достала из сумки список контактов по делу о ребенке, снова взяла в руки мобильник, назначая встречу за встречей на Земляном Валу. Госпожа Мацуока прочитала мне небольшую лекцию о том, что трагические события трагическими событиями, а ребенка ей надоело держать у себя, и рекомендовала поспешить. Я в очередной раз крайне нагло заявила, что судье виднее, и отключилась. Дело об убитых кумихо и ёкае казалось мне не менее, а более важным и значимым.

Потом села за ноутбук и уставилась в поисковик истинным зрением. Чудеса начали появляться сразу, и я довольно быстро вышла на социальную сеть с идиотским названием «На крючке», а оттуда выбралась на новостные сайты. Они пестрели самыми разнообразными картинками, включая нас с Ямато на балконе, к счастью, не целующихся, а просто разговаривающих, и я в очередной раз удивилась тому, что весь этот сверхъестественный мир довольно неплохо развит в социальном смысле слова. Добровольная резервация с добровольными старшими, дружиной, следящей за порядком, журналистами даже. Чудеса, да и только.

Впрочем, полезла я не за этим. Полезла я за информацией, в надежде найти какой-нибудь оцифрованный архив. Нашла только несколько книг по истории да под сотню упоминаний талисмана удачи, но нового ничего не узнала. Судя по всему, оставалось ждать информации от участников всего этого фарса.

Я посмотрела на часы и решила, что самое время выдернуть Маринку на встречу, раз уж Ямато собирается поздно ночью, а Чжаён где-то чем-то страдает. Набрала номер, дождалась ответа, придумали кафешку (в двух шагах от нового дома), и я стала одеваться. Потом, глодаемая предчувствиями, взяла красную шкатулку, хорошенько потрясла ее в руках, раскрыла – и ахнула. Лисички не было. Теперь внутри лежал одинокий испещренный неровностями шар. Работало прекрасно, только что, черт возьми, оно означало? Я схватила куртку и пошла на выход, пытаясь придумать хоть одно разумное объяснение.

Встреча с Маринкой не то чтобы не удалась, нет. Все было в меру весело и относительно как в старые добрые времена, но ощущение неправильности происходящего не покидало меня ни на минуту. С одной стороны, я была привычно тиха и слушала Маринкины рассказы про университет, пары, то, как в очередной раз отжег Костик (собирались вроде бы выгонять за хамство преподавателю, но Коштоянц у нас был бессмертный, выгоняли его каждый курс, а он, слава богу, уже магистратуру оканчивал). С другой стороны, мне жутко хотелось поделиться тем, что я теперь тоже способна, что я теперь тоже стою, что я не жалкий фунт изюма, а судья другого мира. И вот ничего этого я по негласному кодексу делать не должна была. Даже если и могла бы, то не стала. Незачем подругу опасности подвергать. В нашем деле явно был тот принцип из жизни монстров: пока ты не видишь их, они не видят тебя. И поэтому приходилось плести невероятную ахинею про работу в большой компании, симпатичных недоступных мальчиков и красивых зловредных девочек. Спасало, собственно, только то, что Маринка по привычке разговор вела и давала мне раскрыть рот чрезвычайно редко.