Ученик ученика - Владимир Корн

– Погаси свечу, Артуа. Почему-то мне сейчас совсем не страшно без света…

– …Мама умерла, когда я была еще совсем маленькой. Я плохо помню ее, только руки, такие ласковые и теплые. Отец так и не женился больше. И он всегда говорил мне, что я выйду замуж только по любви. Его самого не стало полгода назад. Потом мой дом вдруг стал для меня темницей, где я была заключена в ожидании шестнадцатилетия. В мужья мне прочили человека, от одного вида которого меня брала нервная дрожь. – Милана явственно передернула плечами, видимо вспоминая того, о ком рассказывала.

– Он что, был таким безобразным?

– Вовсе нет. Некоторые находили его даже очень привлекательным. Молод, хорош собой, из знатной семьи. Но… – И ее снова передернуло от отвращения. Бедная девочка, это же надо так ненавидеть своего будущего мужа, чтобы убежать из дома.

– А почему именно шестнадцать? Насколько я знаю, бывают браки и в более молодом возрасте.

– У простого народа действительно такое случается, и очень часто. Дворянам же для заключения раннего брака необходимо разрешение самого императора. Никто бы не обратился к его величеству с подобным прошением, ведь тогда бы выяснилось и все остальное. Представляешь, через два дня после моего побега дядя приехал в мое поместье, потому что узнал все подробности. Всего два дня – и мне не пришлось бы почувствовать на себе все сомнительные прелести этого путешествия. Но может быть, это и к лучшему, ведь иначе мы бы никогда не встретились, ведь так? – И Милана прижалась ко мне еще крепче.

Это на самом деле так, любовь моя. Наша встреча случайна, и мы вполне могли не обратить друг на друга внимания, где-нибудь столкнувшись. Но долго ли продлится наше счастье? Только до завтрашнего утра. А ночь так коротка. Утром мне придется покинуть замок, это неизбежно. Хотя есть еще один вариант: попросить герцога пристроить меня на вакантную должность свинопаса или еще кого в этом же духе…

– Ты, кстати, понравился дяде. Знаешь, что он сказал Арману, тому человеку, что бросил тебе кошелек? – Милана на мгновение замолчала, вспоминая слова герцога. – Он сказал: для того чтобы совершать благородные поступки, иногда совсем не обязательно быть дворянином. И это относится не только к деньгам.

Все это так, любимая моя, но, прибудь они несколькими минутами позже, я бы уже убил барона, оказавшегося соседом герцога и претендентом на тот лес, где мы и повстречались. И неизвестно, как бы твой дядя повел себя в этом случае.

И еще, мы не будем сбегать отсюда вдвоем. И даже не пытайся меня уговорить.

Сначала все пойдет замечательно и я смогу устроить нашу жизнь так, что ты не будешь ни в чем нуждаться. А затем ты все чаще будешь с тоской смотреть на проезжающие кареты с родовыми гербами и ловить обрывки разговоров знатных дам о последнем бале, на котором им пришлось танцевать. Жизнь, к которой ты привыкла, будет проходить мимо, и у тебя не появится возможности к ней вернуться.

Конечно, если мы расстанемся, ты сможешь вернуться в свой круг. Но на тебе останется пятно, несмываемое пятно бывшей жены простолюдина. Вряд ли от него можно будет избавиться. Пойми, любимая, больше всего на свете мне не хочется с тобой расставаться, до боли не хочется. Но я не вижу других вариантов, чтобы мы могли быть вместе.

Когда первые лучи солнца возвестили о начале нового дня, я уже был на пути в Дрондер. Мне пришлось очень рано покинуть спальню Миланы, чтобы никто не смог меня заметить. Перед тем как уйти, я поклялся самому себе, что вернусь сразу же, как только смогу. Вернусь с тем, за чем и уезжаю. Меньше всего на свете мне хотелось сейчас куда-то мчаться, я не хотел бы расставаться с тобой ни на миг.

Зато теперь я точно знаю, что мне было необходимо сделать в этом мире в первую очередь. Я должен получить дворянство. И не простое дворянство, а такое, которое передается по наследству, чтобы дети, которые обязательно родятся у нас с Миланой, могли гордиться своим знатным происхождением. Для меня это совсем неважно, но будет очень важно для них.

До чего же замечательно думается, когда трясешься верхом на лошади. Раньше я считал, что так хорошо мысли раскладываются в голове по полочкам только при ходьбе. Оказывается, ошибался.

Лошадь – существо достаточно умное и способна принимать собственные решения. Задай ей общее направление – и нет нужды постоянно корректировать курс и скорость.

Мысли мои вертелись вокруг одного и того же вопроса: как же мне его добыть, это самое благородное происхождение. Вернее, стать благороднорожденным прародителем для своих потомков. Конечно, есть беспроигрышные варианты. Например, можно податься в армию. Отслужу положенный срок, лет эдак пятнадцать – двадцать, выслужусь до какого-нибудь чина, подвигов немыслимо совершу. Мой вклад в процветание Империи оценят на высшем уровне и, вполне возможно, дадут дворянство. Я появлюсь перед Миланой со шпагой на боку, весь в боевых наградах, убеленный красивыми сединами. Гордой походкой прошествую к ней и первым делом расцелую милые морщинки на ее лице. Проживем мы долго и счастливо все то время, что нам останется. Если до этого момента меня, конечно, не убьют.

Другой вариант – поступить в столичную академию. После ее окончания тоже дают дворянство. Каких-нибудь шесть-семь лет гранит местной науки погрызу – и вожделенная грамота в кармане. Правда, перед поступлением придется с репетиторами позаниматься, чтобы знать местные представления о природе вещей и подучить всякие там химии, физики и прочие астрономии. Главное, не высовываться со своими потрясающими знаниями во всех областях науки и техники сразу. Иначе в психушку упекут.

Хотя, наверное, нет здесь еще психиатрических лечебниц, их костер заменяет. Или плаха.

Ну ладно, время костров у них уже прошло, но мои претендующие на ересь утверждения явно сыграют со мной дурную шутку. Может быть, не все так трагично, кое-что мне легко будет доказать на практике, но вот только срок, за который я получу местное образование, меня не устраивает никоим образом.

И еще один немаловажный аргумент против этих способов: в обоих случаях дворянство не наследуемое. То есть мной начнется – на мне и закончится. Значит, это не выход.

Если хорошенько поразмыслить, то самый подходящий вариант называется самозванством. Самовольно присвоенное происхождение. Естественно, заграничное. Из очень, очень далекой страны, что существует на самом деле, но встретить земляка в Империи мне будет проблематично. Необходимо такое гражданство выбрать, чтобы родина на краю Ойкумены находилась. По слухам, такое государство вроде как и есть, а вот кто там живет и что там творится – черт его знает. Единственная сложность в том, что я должен выглядеть именно как житель моей далекой и загадочной отчизны. Иначе получится анекдот о негре-шпионе, заброшенном к нам в глубинку. Придумывать несуществующее государство – чревато. Слишком уж подозрительно получится. Никто никогда о нем не слышал, и ни на одной карте не обозначено. Разве что язык выдумывать не придется, можно воспользоваться родным.