Поцелуй короля-демона - Кресли Коул

Он налил воды ей на грудь, слизывая падающие с сосков капли, и, слегка прикусив пики наслаждения, отодвинулся, чтобы посмотреть. Его глаза были устремлены на них с таким выражением лица, как если бы он был очарован этой частью ее тела.

Она проклинала свое тело за то, что оно так реагировало на него. Но еще до похищения она ночами тосковала по нему после их встреч. Ее веки отяжелели, беспокойство и злоба стали уходить.

Он прихватил губами мочку ее ушка:

— Я долгое время ждал свою женщину. Пятнадцать столетий я провел без нее. — Он нежно провел рогами по ее шейке. — Без тебя. Больше этого не будет.

Он обнял ее за плечи и развернул, чтобы пройтись легкими поцелуями по ее влажной спине. Когда она вздрогнула, он прохрипел:

— Ты все еще любишь мои прикосновения. — Он скользнул когтями по ее спине, затем — вниз, по попке. — Всегда будешь любить.

К тому времени, когда Ридстром развернул ее обратно, его поцелуи и поглаживания лишили ее воли, ввели ее в состояние невероятного возбуждения. Обхватив ее, демон просунул руку между ее ногами, и Сабина оперлась об него, положив голову на его плечо и вжимаясь в его ладонь.

Оцепенение… делай, что хочешь… Она ни о чем не волновалась. Пока он не поднял руку к ее лицу.

Она напряглась и подалась назад. Убийственным тоном девушка произнесла:

— Никогда не касайся моего лица, Ридстром.

В девяти случаях из десяти, когда человек поднимал руку к ее лицу, он хотел либо пытать, либо убить ее. За пятьсот лет ее жизни это постоянно подтверждалось.

— Я трогаю тебя так, как мне нравится.

Когда он схватил ее за подбородок, она вздрогнула, и демон, будь он проклят, обратил внимание на ее слабость.

— Ты не имеешь права!

— Ты дала мне это право, плохо обращаясь со мной.

Он легко провел ладонью по ее шее. Когда он нахмурился, словно нащупав шрам, который все еще оставался невидимым, она стала бороться, чтобы освободиться, но демон крепко держал ее. Скоро ее напускные иллюзии растворятся, и тогда он увидит шрам на ее горле и белую прядку в волосах. Она никогда и предположить не могла, что будет бессильна рядом с ним.

— Ты хочешь секса со мной? — поспешно спросила Сабина, пытаясь его отвлечь. — Потому что я уже намекнула тебе…

— Нет.

— И, видимо, потерпела неудачу… Что ты сказал?

— Я заключу с тобой точно такую же сделку, какую ты заключила со мной. Ты скажешь мне кое-что, прежде чем я возьму тебя. Кое-что, чего ты никогда не захочешь произнести.

Подобно свадебной клятве, которую она заставила его дать.

— Ты скажешь: «Прошу тебя взять меня. Я нуждаюсь в тебе, как в своем повелителе, и сделаю все, что ты пожелаешь».

— Так, значит… никогда.

— Я клянусь тебе, что не возьму тебя, пока ты не произнесешь эти слова. И не позволю тебе прийти и просить меня, даже когда пройдут эти три ночи.

— Если ты не собираешься требовать от меня секса, то, значит, ты удерживаешь меня только из-за своей мести?

Он посмотрел на нее глазами, темными, как ночь:

— И потому, что ты все еще принадлежишь мне. — Демон обхватил ее голову руками, потерев большими пальцами скулы, а затем наклонился, чтобы поцеловать.

Их последний поцелуй был неистовым, сводящим с ума. Как наказание ей. Теперь же он лизнул ее нижнюю губу, прежде чем прихватить ее зубами. Когда Ридстром, наконец, завладел ее ртом, он просунул в него свой язык, столкнувшись с ее языком.

Вскоре она уже упивалась их поцелуем, заставляя его стонать. Она начала тереться бедрами об его вздыбленный член. Ее спина выгнулась, чтобы ощутить сосками твердость его груди. Но он отстранился, оставив ее задыхающейся.

Сабина все еще непонимающе мигала, пытаясь прийти в себя после головокружительного поцелуя, когда он подхватил ее на руки, вынув из воды.

— Теперь что ты делаешь?

Не говоря ни слова, демон отнес ее к убогому ложу под деревом и положил, все еще мокрую, со стекающими струйками воды по телу.

Он ослабил веревку между ее запястьями — но только для того, чтобы подтянуть к темно-коричневому стволу.

— Подожди… нет, демон!

Но он поднял ее руки над головой, привязав к дереву. Потом встал перед ней на колени.

— Раздвинь ноги.

— Иди к черту!

Обхватив своими большими ладонями ее бедра с внутренней стороны, он принудительно раздвинул ее ноги и пристально смотрел на нее в течение нескольких секунд. Она хотела отвернуться, но не смогла заставить себя отвести взгляд от его неотразимого лица со шрамом, освещенным костром.

— Ты знаешь, как сильно я хотел попробовать тебя не вкус? — Когда он облизал губы, она чуть не захныкала. — Аппетитная, — прохрипел он, — такая красивая.

Его голос снова стал незнакомым.

Он наклонился и прижался носом к ее завиткам, вызвав этим ее крик. Он облизнул губы как раз напротив ее лона, обдав его горячим дыханием.

Она сжала его голову коленями:

— Ридстром! О боже… сделай это!

— Сделать что? — Он раздвинул ее плоть большими пальцами.

— Попробуй меня… поцелуй меня. — Она часто задышала.

Когда его язык скользнул в нее, она громко застонала. Прижимая свой рот к ее промежности, он двигал языком, облизывая ее глубоко, полностью. Он заставил ее таять под его губами и пальцами — для него ничто не было запретным.

Никто еще никогда не ласкал ее так.

— Твой вкус… сводит меня с ума, — зарычал он, умело обводя языком ее пульсирующий клитор. Его язык беспощадно лизал ее снова и снова, пока она беспомощно не дернулась к нему. Близко… так близко.

Она видела, как он сжал свой член и стал водить по нему рукой, видела его напрягшиеся бицепсы. С каждым движением его умелого языка ритм его кулака возрастал.

Демон сходил из-за нее с ума. Мышцы его тела напряглись в ожидании оргазма. Он зарычал незадолго до того, как его сперма брызнула на ее бедра.

— Горячо. Это так горячо. — Она задыхалась, находясь на самом краю собственного оргазма.

Но, закончив изливать свое семя, он поднял голову. Она не сводила с него глаз, понимая — ему нравилось, что она смотрела на то, как он кончает. С довольным стоном демон откинулся на спину. Глядя на его все еще пульсирующий член, она жаждала его, бесстыдно покачивая бедрами.

Она что, действительно хотела отказаться от секса? Теперь ей отчаянно было необходимо попробовать еще раз.

Отдышавшись, он произнес, повторяя ее слова первого вечера, когда она пленила его: