Айсберг в джакузи - Татьяна Луганцева

— Деньги собрала? — раздался грубый и какой-то неестественный голос.

— Деньги? — растерялась Аня, переходя на английский язык.

Ответом ей было исполнение припева песни «Аббы» «Мани, мани, мани».

— Миллион готов или ты дуришь меня? — не меняя интонации, произнес голос.

— Готов, — почему-то ответила Аня, не зная, к чему это может привести.

— Очень хорошо, а то я уж думал, что твоему Марату голову придется снести.

Анна даже закрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть.

— Что с Маратом?

— Он жив, пока… но чувствует себя плохо. Принесешь деньги завтра утром в договоренное место и тогда, возможно, спасешь жизнь своему любовнику. Поняла? — Голос был грубый и неприятный, а уж если принимать во внимание все, что он говорит… — Поняла?! — Угроза в голосе мужчины усилилась.

— Поняла… только…

— Что?!

— А где место нашей встречи? Я что-то запамятовала.

— Ты, Кристина, издеваешься, что ли? — Голос от возмущения даже изменился.

— Вы только ничего не делайте с Маратом, хорошо? — запаниковала Анна, проклиная себя за то, что взяла эту злосчастную трубку. — Я все сделаю, только скажите, куда принести деньги?

После минутного замешательства мужчина назвал адрес, пояснив:

— Это лес. Деньги надо положить в большой, пустой внутри пень, и чтобы никаких полицейских. Тебе не удастся меня провести, я буду за тобой следить.

Мужчина отключился, а Аня поняла, что снова куда-то вляпалась. Главное, что теперь стало понятно, почему они давно не видели Марата.

«Зачем я ответила на этот звонок? Я же в чужом доме! По инерции? Вдруг этот мужчина понял, что я не Кристина, вдруг он причинит вред Марату? И все из-за меня? Какой ужас! Нет уж, Кристине придется объяснить мне все, и очень подробно. Что-то она долго моется…»

Анна, которую трясло от нервного возбуждения, подошла к двери в ванную комнату и громко постучала.

— Кристина! Кристина, выходи! Это я, Анна!

Ответа не последовало, и Аня решительно рванула дверь на себя. Белоснежный кафель, дорогая сантехника, какой-то неприятный, едкий запах и задернутая занавеска с веселыми рыбками, закрывающая ванну. Аня холодной, словно не своей рукой отодвинула занавеску и едва не потеряла сознание. Даже труп не мог бы произвести такого впечатления, но она увидела не труп, а скелет. Самый настоящий скелет с одутловатым и страшным лицом Кристины, голова которой торчала из жидкости. Аня не успела ни о чем подумать и благополучно отключилась.

Ане стало радостно только оттого, что она хотя бы вспомнила, как ее зовут. Больше она ничего вспоминать и знать не желала, хотя сидящий напротив мужчина, очень похожий на полицейского Симона Хаса, явно хотел ее объяснений. Это-то и пугало Аню.

— Надеюсь, мне приснился страшный сон? Самый страшный за всю мою жизнь!

— Если вы имеете в виду труп, то есть скелет Кристины, то это — жестокая явь! — ответил Симон, выглядевший весьма неважно. У него заметно дрожали руки и даже щеки.

— Этого не может быть… — прошептала Анна, беспомощно водя руками по атласному покрывалу, которым ее укрыли, — вы мне тоже снитесь.

— Могу вас ущипнуть.

— Не надо… я вам верю, — сразу же сказала Анна, приподнимаясь на подушках и осматриваясь. Ужас в душе усиливался с каждой минутой. Небольшая, но уютная комната со стенами, обитыми панелями из светлого дерева, под потолком лампа с матерчатым абажуром, по краям которого шевелились от сквозняка шелковые кисточки. Совершенно незнакомая мебель, незнакомая кровать и навязчиво красивый пейзаж за окном, как, впрочем, все в Австрии. Анна вернулась мыслями и взглядом к единственно знакомому пятну в этой комнате, лицу Симона Хаса.

— Вы обманываете меня, со мной что-то случилось, мне не могло это привидеться… Где я? Я ничего не узнаю! Это явно не больница, но я не помню, как сюда попала! — У Анны начиналась истерика.

— Успокойся. — Полицейский взял ее беспомощную и все еще холодную ладонь в свою руку. — Ты и не можешь ничего помнить. Насколько я понимаю, ты находишься в этой комнате в первый раз.

— Где я? Господи, что за боль в голове? Меня пытали? Вы ставили надо мной опыты? Меня похитили инопланетяне? Хотя я такая бестолковая и в последнее время так часто попадаю в глупые ситуации, что вряд ли я нужна инопланетянам, — сама спросила и сама же ответила Анна.

Симон усмехнулся:

— Трудно сказать, кто из нас стал бы хорошим экземпляром для полноценного изучения человечества. Но ты не была похищена… Когда ты увидела труп…

— Скелет?

— Вот именно! Ты потеряла сознание и сильно стукнулась головой о раковину. Когда тебя нашли, картина выглядела устрашающе. Бледная, фактически бездыханная девушка, как выразился наш патолог… кхе, врач, с пульсом слабого наполнения — и вокруг головы ореол красной крови. Мы сначала подумали, что у нас два трупа, а потом поняли, что ты жива.

— Спасибо и на этом.

— Врач сказал, что тебя лучше не трогать и не транспортировать. Поэтому тебя и положили в одной из пустующих комнат. Кристина была очень хорошая хозяйка, у нее в доме очень чисто и прибрано.

— Она была … значит, она умерла. — Анна сделала только один вывод из всей его речи.

— А ты сомневаешься?

— Значит, я все еще в ее доме?

— Именно. Ты спала сутки.

Анна недоуменно посмотрела на полицейского.

— Тебе кололи успокоительное и обезболивающее, — пояснил Симон.

— Что случилось с Кристиной? — спросила она, чувствуя, как язык прилипает к небу.

— Я у тебя решил об этом спросить, как только врачи позволили, — усмехнулся полицейский.

— Я не скажу ничего, пока вы мне не ответите, что за чудище обглодало Кристину до костей. Или вы мне сейчас и людоедство припишете?

— Не смешно! Ее не обглодали, как ты выражаешься, ее растворили.

— Что?

— Понятно, что не в стиральном порошке. Ванна, где лежало то, что осталось от Кристины, была наполнена кислотой…

— Не сама же она ее наполнила… — прошептала Аня.

— На самоубийство не похоже, если ты об этом, — ответил Симон.

— Какой ужас… — прошептала Аня и посмотрела на огромную люстру с тканевым абажуром, напоминавшим гигантскую морскую медузу, шевелящую своими щупальцами-кисточками.

«Абажур здесь, а хозяйки уже нет», — подумала Анна.

— Что ты можешь мне рассказать? — вырвал Анну из ее мыслей полицейский.