Русский Робинзон - Николай Сибиряков

— По правде, мы кругом виноваты. Без вас словно голову потеряли…

— Китайцы стерегут пролив. Утром они, наверное, сделают нападение… Товарищи проговорили до рассвета. Утром Лисицын через бойницу оглядел бухту и уверился, что встреченная им ночью лодка была Романова, поэтому китайцы еще не смогли овладеть островом. Не нахожу слов, чтобы описать радость защитников Приюта, когда они обнимали воскресшего Лисицына. Они признали свои ошибки и снова присягнули повиноваться всем распоряжениям Сергея Петровича.

Лисицын приказал привести в порядок внутренние помещения блокгауза и изготовить к бою огнестрельное и холодное оружие. Одну из мортир спустили в ров и установили на прочном деревянном помосте. Туда же спустили несколько корзин с камнями и маленький бочонок пороху. Роман наконец научился целиться из пушки.

Около девяти часов китайская флотилия показалась в проливе. Осажденные встретили неприятеля ядрами, но лодки быстро подвигались вперед, отвечая пушечным и ружейным огнем. Лисицыну удалось удачным выстрелом потопить одну лодку. Это, однако, не помешало остальным прорваться в бухту. Тогда Лисицын спустился в ров и начал кидать из мортиры корзины с камнями, наносившими китайцам большой вред. И все же, несмотря на геройские усилия гарнизона, неприятель высадился на берег и направился к ферме. Черный столб дыма свидетельствовал о мщении неприятеля за понесенные потери. Лисицын спустил другую мортиру в ров на западной стороне блокгауза, чтобы было чем встретить нападение со стороны фермы. Он определил, что в осадном отряде не более пятидесяти человек; против такого числа можно было защищаться в блокгаузе. Пушка и мортира поражали китайские лодки с провиантом и военными припасами. Словом, герой наш находил положение гарнизона не совсем отчаянным.

Днем меткая пуля Лисицына поражала каждого, кто осмеливался на ружейный выстрел приблизиться к блокгаузу; ночью неприятель ничего не предпринимал.

На следующий день удалось потопить лодку с артиллерийскими орудиями и снарядами, но храбрых защитников беспокоил стук топоров, доносившийся с фермы.

— Что они там строят? — волновался Василий.

— Должно, избу рубят для зимовки, — отозвался кто-то.

— Я полагаю, друзья, — сказал Лисицын, — китайцы рубят хворост, чтобы ночью сжечь наш блокгауз. И это им будет сделать легко, если мы не примем меры. Наполните все наши кадки и ведра водой.

— Хитры будут, ежели землю зажгут, — возразил Василий.

— Они зажгут наши деревянные бойницы и навес потолка, стоит только накидать в ров побольше зажженного хвороста. Но вы не робейте, братцы, с Божьей помощью мы и с огнем справимся. На всякий случай приготовьте мочальные швабры на длинных древках да посмотрите, исправны ли багры, ломы и топоры. Когда наступила ночь, Лисицын спустился в ров, приготовил к выстрелу мортиру и к нескольким корзинам с камнями привязал факелы, опудренные серой и пороховой мякотью. Всем товарищам он приказал находиться у бойниц и стрелять только на свет от выстрелов для поражения врагов.

В полночь Лисицыну послышался шорох со стороны фермы. Глаза его, привыкшие к темноте, стали различать приближающиеся черные массы. Он выстрелил из мортиры — ему ответили крики и проклятия, доказавшие, что камни нашли виноватых. Стрелки гарнизона открыли меткую стрельбу, чему способствовали куски горевшего факела, освещавшие поляну. Китайцы все же двигались вперед, неся охапки хвороста. Однако второй выстрел из мортиры принудил их обратиться в бегство. Многие раненые со стонами уползали в лес, чтобы поскорее скрыться от свистящих пуль и камней.

— Теперь они не решатся подойти к блокгаузу, — сказал Лисицын. — Можете покойно спать. Я буду караулить до утра.

Следующий день прошел без всяких приключений. Даже лодки удалились из бухты и не осмеливались показаться в проливе, опасаясь ядер и дождя камней из блокгауза. Выспавшись днем, Лисицын ночью решился сделать рекогносцировку неприятельского бивака. Он вышел из укрепления и пополз задом по прогалине, чтобы китайцы приняли его за своего шпиона, благополучно добрался до леса, а там знакомыми тропками подошел к неприятельскому отряду. Несколько часовых расхаживали в виду блокгауза, остальные воины спали. Из большого шалаша раздавались стоны раненых. Поблизости от бивака лежали мешки с рисом, а возле них возвышался огромный ворох сухого хвороста. Артиллерии не было видно — это успокоило Лисицына.

На прощание Сергей Петрович сунул в хворост пучок зажженных серных спичек и поспешил в блокгауз. Когда его уже впустили в укрепление часовые, вся местность вдруг осветилась. Неизвестно, догадались ли китайцы о причине пожара, от которого сгорел весь их запас риса, но на следующий же день они решились завладеть блокгаузом во что бы то ни стало.

В самый жар, когда полуденные лучи солнца почти отвесно падали на землю, Роман, наблюдавший за неприятелем, заметил что-то вроде дымного змея, который с шипеньем поднялся из-за кустов с западной стороны и перелетел через блокгауз в бухту. Испуганный этим явлением, он поспешил разбудить товарищей. В это время два таких же змея упали на земляную кровлю блокгауза и застлали удушающим дымом часть поляны перед укреплением. Защитники растерялись.

— По местам! — скомандовал Лисицын. — Намочите швабры и приготовьте ведра с водой. Китайцам не удалось сжечь нас хворостом, так они начали пускать зажигательные ракеты. Смотрите, братцы, в оба! Чуть где затлеет дерево — не жалейте воды!

Тотчас одна ракета влетела через бойницу в блокгауз, а две другие упали на покатости насыпи перед бойницами. Люди бросились было тушить огонь в блокгаузе, но громовой голос начальника образумил их:

— Никто не оставляет своего поста и тушит перед собой. Охранять внутренность блокгауза буду я!

Лисицын схватил ракету и опустил ее в колодец концом, извергающим струю пламени. Часть бревенчатой стены, затлевшей от огня, обработал мокрой шваброй. Товарищи, успокоенные его хладнокровием, не пожалели нескольких ведер воды на стенки блокгауза, не прикрытые землей. Между тем ракеты стали летать чаще, и беспокойство гарнизона усилилось.

— Не робейте, товарищи, китайцы не умеют направлять свои ракеты так, чтобы произвести пожар. Для нас опасны только те, которые влетят в бойницу или упадут на краю рва по другую сторону укрепления, а вы сами видите, это удалось им только раз.

— Вот они сейчас будут штурмовать! — закричал Роман, указывая на толпу китайцев, показавшуюся из перелеска. — Две пушки тащат за собой.

— Это не пушки, а станки для пускания ракет, — успокоил его Лисицын. — Пушек им выгрузить на берег не удалось.