Медицинская академия им. Макоши. Спецкурс - Елена Кутузова

— Вася, можешь связаться со своей хозяйкой?

В глубине глазниц мелькнула синяя искорка и погасла. Щелкнули челюсти. Прокуда тут же ожил:

— Чего Вася? Чего Вася? Прокуда может! Может!

— Тогда скажи ей, что родители хотят забрать меня из Академии. Нужно поговорить.

Прокуда исчез. А Вася… наверное, показалось, но скелет словно подобрался: вот только что свободно болтался на своей подставке, и уже все изменилось. Казалось, он прислушивается, даже голову чуть повернул.

— Родителей не трогай! — попросила на всякий случай. И выскочила из комнаты — нужно было любой ценой успеть на вторую пару.

Досидеть до конца ее не дали. Дверь аудитории приоткрылась и все вскочили, приветствуя декана. Движением руки нас усадили обратно:

— Бересклетова здесь? Я заберу ее ненадолго? И журнал…

В животе образовался ледяной комок. Я шла между парт, но расстояние словно увеличивалось с каждым шагом, выход отдалялся. Показалось даже, что это один из коридоров Избушки.

— Бересклетова, не задерживай урок!

Нетерпение преподавателя развеяли морок. Я тут же оказалась у двери и выскочила в коридор. На декана боялась смотреть: тяжелый взгляд не предвещал ничего хорошего.

Подозрения оправдались: в кабинете сидела мама. Встретила меня поджатыми губами, наверняка хотела многое сказать, но сдерживалась из-за посторонних: дверь в дверь находилась учительская.

— Я не могу отчислить девочку только по вашему желанию, — декан продолжил прерванный до этого разговор и повернулся ко мне: — Антонина, скажи, ты хочешь учиться в Академии?

— Очень хочу!

— Твои оценки говорят об обратном, — послышался легкий шелест переворачиваемых страниц. — Много пропусков, много…

— Как это — много пропусков? — насторожилась мама. — Тоня, ты прогуливала?

Приехали! Вот где Кромка аукнулась! Но не рассказывать же правду!

— Ладно, — мама по-своему поняла заминку, — об этом дома поговорим. Но все к лучшему. Теперь же вы можете ее отчислить за прогулы?

— К сожалению — нет, — декан вглядывался в буквы, вписанные в клеточки вместо оценок. — Антонина закрыла почти что все долги, жалоб от преподавателей не поступало, так что…

— Тогда… — в голосе мамы послышались грозовые перекаты, — вам придется объяснить, почему учащийся пропускал занятия, а родители ничего об этом не знали?

Еще и скандал! Ох, дома такая ответка прилетит… Я с тоской вспомнила папин армейский ремень. Широкая полоса вытертой до желтизны кожи висела в шкафу напоминанием неотвратимости наказания. Мама взялась за нее всего один раз за мою жизнь, после того как я не пришла ночевать, без предупреждения оставшись у подруги. Били не сильно, всего пару раз. Но мне хватило. Не боли, а того отчаяния в материнских глазах, ужаса и неверия… Словно били ее саму, по оголенным нервам.

Повторения не хотелось.

— Мам… — я лихорадочно думала, что делать. И замолчала, увидев знакомый меховой шарик. Прокуда прыгал по столу, прижав к вывернутым губам лапку — явно призывал к молчанию.

А по пустому коридору за открытой дверью летело эхо стремительных шагов.

Павел Семенович ворвался в кабинет ураганом:

— Простите, что прерываю, но у меня до сих пор нет полной информации по обучению студентов по обмену! — Он так шлепнул по столу распечаткой, что все вздрогнули. — По Бересклетовой вообще ничего! Почему-то стоят прогулы. Ни оценок, ни характеристик из тольяттинского колледжа, где она проучилась два месяца.

— Погодите, — декан снова уткнулся в журнал. — Бересклетова, ты чего комедию ломаешь? Пропуски, отработки… Не могла сразу сказать, что уезжала по обмену!

— Ну и порядочки! — мама поджала губы. А я не сводила глаз с покатывающегося от смеха Прокуды. Ну не могла так быстро измениться риторика декана!

— Я немедленно отправлю запрос, — кивнул тот и повернулся к маме: — Должен вас огорчить: отчислить вашу дочь без ее желания я не имею права.

— Как это — не имеете? Я законный представитель своей несовершеннолетней дочери, и требую…

— Мам… — оставалось только умолять. Слезу пустить, что ли, тем более, что от обиды они уже готовы были хлынуть по щекам.

— Не мамкай. Теперь я не удивлена, что в этом заведении первокурсников отправляют на место катастрофы.

— Не катастрофы! — возмутилась я. — Всего лишь в больницу, помогать.

— Да без разницы! Ты несовершеннолетняя, ты клятву Гиппократа не давала. Тебя должны были домой отправить, а не кидать в гущу событий.

— Простите, — декан непонимающе смотрел на нашу перепалку. — Вы сейчас говорите о пожаре? Но мы отправляли туда только старший курс! Павел Семенович как куратор…

— Я позволил добровольцам помочь в больнице. Антонина была в числе тех, кто вызвался поработать.

Наглая ложь! Смотрит прямо в глаза и разве что не ухмыляется. Знает, что говорить о том, что это было наказание, не в моих интересах.

— Тем более, — развел руками декан. Я бы посоветовал прислушаться к дочери. Возможно, забирая ее из колледжа, вы лишаете девочку мечты!

Мама хмыкнула. Она хорошо помнила мои истерики. И тем больше удивлялась теперешнему нежеланию уходить.

— Ладно, — произнесла медленно, как будто пробуя слова на вкус. — Тоня, я разрешаю тебе учиться в этом месте. Но с условием: если опять случиться какая- то… неприятность, ты немедленно заберешь документы и приедешь домой, а не кинешься в пекло.

— Обещаю!

Я готова была пообещать что угодно, понимая при этом: сдержать слово не получиться. Потому что отказаться от Кромки я уже не могла.

Мне велели возвращаться в класс. Маме много чего хотелось сказать, но затевать разборки прямо в училище было выше ее достоинства.

— Ступай на урок. Потом поговорим.

Слушая, как стучат по коридору каблуки, я холодела: ничего не закончено. Предстоит выдержать еще одну бурю. Но сперва нужно кое-что выяснить!

— Что это было? — набросилась на Павла Семеновича. — Что за обмены? Вы опять ничего мне не рассказали!

— Ты о чем? — куратор устало потер переносицу. Забыла, что сама родителям говорила после двух месяцев отсутствия? Не волнуйся, это всего лишь экспромт. Судя по всему, мы справились. Да, Прокуда?

Тот радостно прыгал рядом, что-то напевая себе под нос. Слова разобрать не получалось, но мелодия была веселая.

— Он-то при чем?

— Думаешь, любой желающий умеет отводить глаза и зубы заговаривать? Тоня, я простой человек. Такой же, как ты.

— А Степанида Петровка что же? У нее бы лучше получилось, — было немного обидно, что Баба Яга не нашла времени лично решить проблему. Обещала же помогать!