Воин пяти Поднебесных: Пророчество - Уэсли Чу

Мори, почувствовавший себя неуютно, поерзал.

— Я не знал…

Он слышал разное, но предпочитал считать все это сплетнями. Культ Тяньди воспрещал рабство, оно было объявлено незаконным, как только религия достигла расцвета, но его место быстро заняла кабальная служба. С точки зрения Тайши, разница между тем и другим была несущественной.

Тайши дрожала от сдерживаемых чувств.

— Катуанцы убили моих братьев, и почти десять лет я воевала с ними, отчаянно надеясь добиться мира. Но теперь… мне невыносимо смотреть на то, что делают с этими бедолагами!

Лишь глубоким вздохом она выразила свой гнев.

Мори мало что знал о жизни Тайши, за исключением слухов да песен, повествующих о ее подвигах. Она порвала с ним, когда он полностью посвятил себя Тяньди, и, к его глубокому разочарованию и обиде, отвергла все попытки поддерживать хоть какие-то отношения. Он-то думал, что их узы прочнее и надежнее. Тем не менее Мори гордился достижениями Тайши и немного жалел, что им не удалось вместе пойти дорогой приключений. Они могли выпасть и на его долю, если бы он сделал иной выбор. Впрочем, он все равно ей гордился.

Мори поспешил разогнать туман прошлого, который почти окутал его.

Тайши продолжала говорить, яростно тыча пальцами в воздух:

— Но пришла я не поэтому. Я хочу выяснить, почему пророчество так ошиблось. Мне нужно поговорить с тем, кто в этом разбирается, а лучше всего — добраться до источника. Ты хотя бы можешь направить меня в изначальный храм Тяньди?

Мори был потрясен — по правде сказать, его потрясло собственное потрясение. Он много лет изучал Тяньди, еще дольше был монахом, но никогда не задумывался, где же, собственно, расположен изначальный храм Тяньди. Ему не приходило в голову там побывать. Мори знал лишь, что он находится где-то на юге, за границами Чжун. Дорога туда была опасной и нелегкой. Вот почему монахи Тяньди мудро настроили храмов в Просвещенных государствах. Люди охотнее будут жертвовать, если святилище недалеко от дома.

Он отчаянно пытался дать ответ, подобающий настоятелю. Наконец Мори сказал:

— Я не могу тебе помочь.

Тайши стиснула зубы и прищурилась.

— То есть ты не скажешь?

— Я понятия не имею, где находится изначальный храм! Это… — он указал на юг, — где-то там.

— Но как?! Прах тебя побери, это же средоточие вашего несчастного культа!

Мори задумался. Тайши имела все основания сердиться: он должен был знать. Но такого рода сведения считались древней историей, не имеющей почти никакого практического значения. Его обучение основывалось на чтении манускриптов, поддержании в порядке храмовой территории и извлечении пожертвования у паствы. Хороший настоятель должен уметь общаться со знатью и распоряжаться финансами. Где там находился какой-то старый храм, и вовсе не важно. Только фанатики копались в древней истории.

Мори захотелось прогнать Тайши. Ее нелепые розыски привели бы только к новым мукам и сомнениям. Лучше заслониться щитом невежества, чем узнать истину и страдать. В общем, все монахи Тяньди именно это сейчас и делали — защищались незнанием.

Возможно, их постигло испытание. Возможно, Тяньди наконец дала ему шанс достигнуть святости, о которой он всегда мечтал. Мори много лет убеждал себя, что получение им звания настоятеля свидетельствовало о силе веры, но он знал, что это не так. Звание настоятеля не имело ничего общего с истинной верой. Просто он был дисциплинирован, неглуп и хорошо умел считать. Мори посмотрел на тыквенную бутыль, которую держал в руке, и с отвращением отставил ее в сторону. Вытянув шею, он взглянул на изображение Небесной мозаики, висевшее на стене, и ощутил нечто вроде вдохновения. Может быть, ему выпал шанс послужить божеству…

— Я попробую.

Тайши, очевидно, заметила в нем перемену.

— Спасибо. Понимаю, что на это нужно время, но я могу подождать.

— Я пришлю весть, если мои поиски увенчаются успехом. Где тебя найти?

Несколько мгновений она подозрительно смотрела на него, а потом нагнулась и негромко произнесла:

— В семейном склепе на погребальной горе, в дне езды к востоку отсюда.

Мори кивнул:

— Знаю. В окрестностях Возана есть три погребальные горы в пределах двух дней пути и только одна из них — к востоку.

— Если что-нибудь узнаешь, пошли письмо пастуху смерти по имени Фу. Адресуй его Най.

— Я постараюсь.

— Спасибо. А теперь я уйду, пока твои послушники не встревожились.

— Ты права.

Тайши встала и хотела что-то сказать, но передумала. На мгновение суровое лицо легендарной воительницы смягчилось, и Мори вновь вспомнил лучшие моменты, проведенные с ней.

— Приятно было вновь увидеть тебя, Мори. Я рада, что ты получил все, о чем мечтал.

Отчего-то от ее слов Мори стало больно. Он посмотрел на потолок, обвел взглядом комнату…

— К сожалению, люди порой мечтают не о том. Я скучаю по тебе.

Мори мог бы еще многое сказать, но он и так уже позволил себе лишнее.

Тайши помедлила.

— Помнишь тот пикник весной, когда мы познакомились?

Мори помнил. Щеки у него вспыхнули.

— В оранжевом лесу. Я бы предпочел, чтобы ты об этом забыла. В тот день я читал ужасные стихи.

— Да, над рифмой стоило еще поработать, — согласилась Тайши. — Но образы до сих пор остались в моей памяти. Мне всегда больше всего нравились твои ужасные ранние стихи. Извини, что раньше не сказала.

Она повернулась к двери.

— Подожди, — сказал Мори вслед. — Как ты попала в монастырь?

Женщина, которую он знал, никогда не умела тихо подкрадываться.

Тайши оглянулась через плечо.

— О, это было нетрудно. Я подкупила одного из твоих юных монахов парой бутылок вина, и он меня охотно впустил.

Тайши сверкнула своей памятной улыбкой и исчезла.

После ее ухода Мори еще долго сидел в темноте. Затем он гневно взглянул на тыквенные бутыли, стоявшие на столе. Назавтра послушникам предстоял тяжелый день.

Тайши лежала на смертном ложе, фальшиво напевая себе под нос и изучая длинную трещину на сводчатом потолке. Струйка дыма от свечи заставляла слезиться глаза. Каменный свод покрывали большие пятна сажи — точь-в-точь грозовые облака, плывущие по мрачному серому небу. Вряд ли здесь хоть когда-нибудь наводили чистоту. На что вообще уходили деньги, которые она платила пастухам смерти?

Тайши пряталась с тех пор, как побывала в Цзяи. Вернувшись в Облачные Столпы, она обнаружила, что Немые прочесали скудно населенные горы вдоль и поперек. Ее изображение было расклеено во всех командорствах, деревнях, на заставах и в трактирах; цена, назначенная за голову мастера Линь, запечатлелась в памяти каждого авантюриста, солдата, бандита и просто глупца, ищущего славы. Уже почти год она скрывалась. И, хотя Тайши наконец обрела приют в священном месте — собственном фамильном склепе, он давно перестал казаться ей гостеприимным.