Сногсшибательный мачо, или Правило первого свидания - Екатерина Гринева

Его плоть билась во мне ритмично, тяжело, а я все крепче, все плотнее прижималась к нему.

Мы взлетели одновременно; из нас вырвались крики: сдавленный и приглушенный – его, и ликующе-звонкий – мой.

Как-то некстати и не к месту вспомнился Вадим с его упреками в моей холодности. Я усмехнулась: видел бы он меня сейчас, разве узнал бы свою «замороженную принцессу» в этой страстной раскованной девушке.

Антон скатился с меня, и теперь мы лежали на полу, тяжело дыша. Он повернулся ко мне.

– Жива?

– Жива!

Резким пружинистым движением он встал с пола и потянулся за рубашкой. Я схватила его за ногу, и от неожиданности он упал на пол.

Мы катались по полу и рычали, как два голодных зверя. Весь налет условностей и цивилизованности слетел с нас, и мы просто наслаждались близостью друг друга: прикосновениями, поцелуями, переплетениями рук и ног. Его горячие губы и руки были везде, и это приводило меня в исступление. Я хотела его так, как никогда и никого в жизни. Я даже не подозревала до сегодняшнего дня, что можно испытывать такое жгучее, почти непереносимое желание. Я была сверху, и мне нравилось чувствовать свою власть над ним. Он придерживал меня за бедра и все глубже погружался в меня.

Когда мы в изнеможении закончили и он отвел с моего лба прилипшую прядь волос, я резко выдохнула, наклонившись над ним.

– Я…

Но он приложил пальцы к моим губам:

– Молчи!

Я рассмеялась.

– Слушаюсь и повинуюсь.

– Так ты мне нравишься больше.

– Это почему же? Любишь тихих овечек?

– Не всегда.

– Я предупреждаю, что характер у меня не сахар и в ближайшее время вряд ли изменится.

– Я это уже понял.

Он потрепал меня по волосам; я прильнула к нему и замерла. Мое тело ныло, болело, было чувство, что его как следует размяли руки умелого массажиста, но эта острота постепенно притуплялась, и плотное наслаждение, густое, вязкое, как мед, растекалось по телу. Я молчала, ошеломленная, раздавленная впечатлениями.

Антон первым нарушил паузу:

– А еда в доме найдется?

Я повернула к нему голову.

– Конечно.

Я встала и, подобрав с пола халат, пошла в ванную. Посмотрела на себя в зеркало: глаза горели, щеки тоже. Я приложила руки к полыхавшим щекам и тихо рассмеялась.

Когда я вышла из ванной, Антон уже сидел на кухне.

– Проголодался?

– Есть маленько.

Я полезла в холодильник. К своему стыду, я могла предложить ему только кусок подгоревшего мяса.

– Вот, – протянула я ему тарелку. – Сейчас подогрею.

Он посмотрел на меня насмешливым взглядом, но ничего не сказал.

Мы поели: Антон – мясо, я – бутерброд с сыром, выпили кофе. Я чего-то ждала. Какого-то разговора, знака, сигнала. Антон ел, а когда поднимал голову и смотрел на меня, я отводила взгляд в сторону. Я не хотела, чтобы он прочитал в моих глазах восторг, обожание, страсть и… страх потерять его, снова остаться одной.

– Я вообще-то опять уезжаю, – сказал Антон, нарушив молчание.

– Опять?

– К сожалению.

– И когда приедешь?

– Честно говоря, не знаю.

– Вот как! Ты знаешь, это уже действует на нервы. Ты что, шпион-разведчик?

– Почти.

– А если серьезно?

– Серьезно объясню все потом. Не сейчас.

– Это удобная отговорка.

– Ты мне не веришь?

– Представь себе, нет.

Антон резко отодвинул от себя чашку.

– Я пошел.

– Не смею задерживать, – бросила я вдогонку.

Вообще-то я не верила, что он вот так просто возьмет и уйдет. Я ждала, что он вернется и что-то объяснит. Но хлопнувшая дверь развеяла мои надежды. Я вышла в коридор. На глазах выступили слезы.

– Я выкину тебя из головы, – процедила я сквозь зубы. – Чего бы мне это ни стоило. – И с силой саданула кулаком по косяку двери. Костяшки пальцев заныли от боли.

Через минуту я уже сидела на корточках в углу и всхлипывала, опустив голову на колени. Ронька бегал рядом и тыкался в мое лицо носом. Но я мотала головой и отгоняла его, пока он не лег рядом и не стал мне подвывать. Тогда я шмыгнула носом и вытерла слезы тыльной стороной ладони.

– И что нам теперь делать? – спросила я тихо. – Ты не знаешь? А?

На следующий день, выглянув в окно, я не обнаружила ничего подозрительного: ни темно-синей «Ауди», ни праздношатающихся типов. Но как реагировать на это – не знала. Плохо верилось, что эти отморозки окончательно от меня отстали. Кто знает, что у них на уме… Может быть, правда, обратиться в милицию? Я позвонила Волховскому посоветоваться, но он был «недоступен». Наверное, в очередной командировке.

Неожиданно я подумала: может, вообще уехать из города и начать жить на новом месте, там, где меня уж точно никто не достанет? Но тут же я сама опровергла эту идею. Во-первых, c моими деньгами, точнее, их отсутствием, нечего и думать о переезде. Во-вторых, я и в родном городе-то толком не устроилась. Так почему я думаю, что в чужих краях смогу себе выбить местечко под солнцем?

Ни денег, ни подходящей специальности, ни связей… с таким багажом – нечего и мечтать о новых жизненных горизонтах! По меньшей мере – это наивно и глупо.

Первая половина дня прошла в раздумьях и уборке квартиры. Когда у меня на душе кошки скребут – я обычно занимаюсь домашним хозяйством. Конечно, настроение от этого не улучшается, но хотя бы какая-то польза есть. Чем больше я думала над своим делом, тем больше становилось мне не по себе. Похоже, мне никто не верит и так просто меня в покое не оставят. Ни Наталья Муратовна со своим папашей и братками на «Ауди», ни «Бандерас». Хотя он и не появлялся на моей орбите, у меня было чувство, что он где-то неподалеку. Наблюдает за мной и выжидает момент, чтобы снова объявиться. Перспективы мои незавидные, и от этого настроение резко падает. Хотя, по моему, падать ему дальше некуда.

Об Антоне я старалась изо всех сил не думать. Теперь уже окончательно ясно, что у нас ничего не получится. А жаль!… В этом месте я нахмурилась и обругала себя «сопливой дурочкой!». В конце концов, у меня есть заботы поважнее, чем сохнуть и кукситься по очередному несостоявшемуся роману…

Через пару часов, в течение которых я лихорадочно соображала, что мне делать, позвонил Дмитрий.

– Ты куда-то пропала? Кастелаки спрашивал о тебе.

– Я была занята. Пока я временно не могу ходить на занятия, – предупредила я его следующий вопрос. – Но думаю, что в скором времени появлюсь у вас.