СССР™ - Шамиль Идиатуллин

– Сергей Леонидович, а специально перепутать не могли?

– В смысле специально? Шутил, что ли, кто-то? Вряд ли. Ну кто с таким шутит.

– Я про другое.

– Вредители?

– Шпионы, – буркнул Бравин.

– Японские, понимаю. Вы, Игорь Никитич, совсем уж советскими детективами не увлекайтесь. Они всем хороши, кроме одного: в жизни так не бывает.

– Сроду не увлекался, – гордо ответил Бравин, неслышно добавив: – А в жизни всякое бывает.

– Ну, Игорь Никитич, это уж вам решать. По мне, бред это. Но держите в курсе, конечно, – попросил Малов и заорал про остановку «Союз», следующая конечная, и про выход через переднюю дверь с проездными документами в поднятых руках.

Народ ссыпался зерном с ладони сеятеля, почти все, кроме красноштанников. Потому что Малов тормознул в конце Таежной, в пяти минутах заполошного бега до «Чайки», которая вот только открылась – на долгие пять часов.

Заполошный бег стартовал, не мешкая. Сперва в лидеры выбились длинноногие программеры, но длинными у них были не только ноги, а физподготовки не хватало, поэтому они быстро скисли и позволили обойти себя быстрым умом и телом Невтонам из разных первых смен. Резервы обхода были ограничены границами тротуара – вычищенного, но все равно утыканного соснами и вообще не предназначенного для массовых забегов. Игорь в три заторможенных прыжка перемахнул через газон, удачно имитирующий бесконечный сугроб, – и дернул по краю проезжей части, молясь, чтобы Кубакин не закончил уже работу, не вышел на улицу и не увидел, – непременно штрафанет, гада принципиальная.

Не то чтобы Игорь хотел хряпнуть – он больше рюмки и не принимал сроду, но последним быть не хотелось. Хотелось быть первым. Все побежали, и я побежал.

Рядом запыхтели, Игорь покосился – естественно, это Кузнецов набирал скорость, иногда оскальзываясь на ледяных заплатах. Игорь наддал. Кузнецов тоже. Смотреть через сугроб было уже некогда, по гортани загуляла вверх-вниз наждачная лента, ай, не падать, теплокуртка не справлялась с отводом пота, Кузнецов исчез из края глаза и снова появился, а вывеска с белым зигзагом на непонятной занавеске уже сдержанно освещала половину мира – дверь, схватить первым, бам в плечо, вот гад.

Одновременно.

Игорь и Кузнецов ввалились в вестибюльчик, разлетевшись от соприкосновения по противоположным стенкам, коротко отдышались ладошками в колени, переглянулись и сквозь пустынный зал рванули к барной стойке

– Пожал-сте-добрый, вод-як и мяс-рыб-зку! – рявкнули они в одной тональности и синхронно выкинули вперед левые запястья.

Юля оглядела их и невозмутимо поинтересовалась:

– В одной посуде и счет пополам?

Кузнецов с Бравиным переглянулись и некоторое время картинно, с жестами и поклонами, уступали друг другу право первого заказа. Юля сказала в пространство:

– Пойду, наверное, посуду помою.

– Бегут, – напомнил Игорь Сергею.

Топот с гиканьем и впрямь были почти слышны.

– Заказывай, – предложил Кузнецов.

Бравин посмотрел на часы и зевнул. Кузнецов принялся не спеша расстегиваться.

– Пойду, пожалуй, – сообщила Юля.

За дверью загрохотали – в проем явно пытались вписаться более двух человек.

– Конь-дку и нарез-рыб-сную! – гаркнули клиенты и снова выбросили вперед левые руки.

– Нацисты, что ли, – пробурчала Юля, взяла в руки сканер и спросила: – Коньяк и рыбную кому?

– Мне коньяк и мясную, товарищу водку и рыбную, быстро сказал Игорь.

– Ага, – сказала Юля, дважды пикнула сканером и без суеты, но мгновенно выставила перед посетителями две тарелочки с нарезками, два графинчика и рюмку со стопкой.

– Ты нас ждала, что ли? – спросил Кузнецов, малость обалдев.

И тут понабежали.

– Я вас всех, оглоедов, ждала, – мрачно объяснила Юля сквозь гомон. – Я, Игорь Никитич, на следующий месяц расписание дежурств составляю – так я сперва узнаю у Шагалова, когда у «союзника» публичные испытания, – и вы в этот день у меня не из-за стойки, вы у меня из канализации не вылезете, я вам это торжественно обещаю.

– Прости, Юленька, – смиренно сказал Игорь. – Хочешь, расскажу, как все было?

– У меня тут вафельница горячая,– предупредила Юля.

Игорь коротко поклонился и вместе с Кузнецовым побрел к дальнему столику сквозь народные крики: «Ну сколько можно заказывать» и «Дорвалось начальство». Но на добычу никто не покушался.

Первую махнули за успех испытаний, зажевали солененьким под укоризненное поучение Кузнецова на тему «Чем закусывают коньяк умные люди». Стало тепло. Махнули вторую за успех доклада и последующие радости. Кузнецов завел про пагубное влияние оленины, Игорь неожиданно и нетипично заржал, а вместо объяснений полез за пелядью. Кузнецов попытался хлопнуть его по руке, чуть не напоролся на выставленную вилку, попытался вырвать вилку, рука соскользнула. Сергей ахнул, схватил коньяк – Игорь дернулся, но нет, – Кузнецов ловким махом наполнил его рюмку, сменил тару, так же бойко кинул в стопку почти ровный шарик водки и спросил:

– За тех, кто временно не с нами?

– Ты не с Танькой временно или совсем?

Сергей люто посмотрел на Игоря поверх стопки, тут же опустил глаза и спросил:

– Догадался или доложили?

– Блин. Кто мне доложит? Когда мне докладывали? Что вы из меня Мюллера делаете, а? Тайна, тоже мне, – ты вон на Дашку как сегодня бросался, а Таньку я уже две недели не видел, хотя раньше где ты после работы, там и она. Отсюда следует...

– А ты на Дашку не заглядываешься будто.

– Я чисто эстетически, – отрезал Игорь.

– Ага, аж штаны звенят.

– Типа, я мудозвон?

– Молодец, правильно трактуешь. У самого с Катькой как?

– Нормально все с Катькой. Танька-то?

– Ну что Танька. Я как честный человек ее прокинул, ибо полюбил другую.

– Кого ты там полюбил, алкоголик? – весело спросил Камалов, выросший рядом при неизменном для минут торжества молочном коктейле в руке.

– Эльку, кого еще, – мрачно сказал Кузнецов и выдвинул третий стул.

Камалов сел и сказал:

– Ну что зависли? За любовь – alğa![8]

Он отсалютовал стаканом звонкому чоканью приятелей и смачно всосался в коктейль, но, дождавшись, пока мелкая посуда опустеет и ее содержимое зажуется, спросил:

– А Элька что?

– Ну что ей до того, она уже в Иране – мы снова говорим на разных языках.

– Ага. Как всегда, коротко и по существу. Но если что, поторопись – у нас вообще-то свадьба через полторы недели.